Памяти Высоцкого

Так я этот день ждала, словно в детстве, с нетерпением:

Именины — у меня, у тебя — твой день рождения.
Нарекла Татьяной мать, никуда уже не деться -
Всех приятелей собрать — только растревожить сердце.
Не люблю я суетни и поэтому схитрила,
Пусть меня простят они, что к тебе я укатила.
Все дорожки замело, всё бело, дома безлики.
Я ведь тоже, и давно, белые люблю гвоздики.
Так сложилось, у меня мужики – ну все Владимиры:
Бывший муж, сын, брат, зятья…
                                               а Татьяна — я, одна.
                                                                             Суждено судьбой так, видимо.
Добралась… Метель… Кресты… И январский свет неярок.
А несу я не цветы – пачку сигарет в подарок.
Потому что ты во сне попросил меня об этом.
Ветер… Клёны… Белый снег… Иль дымок от сигареты?..
Бабьим летом не пришла, не смогла, не сетуй слишком.
Навестила лишь сейчас,
                                      двадцать пятого как раз,
                                                                           как в июле олимпийском.
Сколько лет прошло и зим, а как будто день вчерашний.
Горько вспоминать, ведь ты был моложе, чем мой младший.
Ты не думай, что с тобой я вот так запанибрата,
Всколыхнулась в сердце боль, что жила во мне когда-то.
Да хранит нас всех Господь, и простятся все обиды…
Знаешь, ты был прав, Володь, ты предчувствовал, как видно,
То, что я сказать должна: будут и любить, и помнить…
Звон… иль музыка слышна?
                                    Серебром звенит струна?!
                                                                           Или это с колокольни?
Тут неподалёку храм Воскресения Словущего.
По усопшему звонят, иль во здравие живущего?
Да, звонят колокола в церкви, что стоит при кладбище…
Для тебя я не была ни подругой, ни товарищем:
Мы знакомы-то с тобой никогда, Володя, не были,
А могли бы жизнь прожить дружной парой, словно лебеди.
Но судьба переплела… (ах, безлюдно как и холодно).
Да, ещё сказать я шла –
                                      кроют в храмах купола
                                                                                по России чистым золотом!
Ну, тебе с небес видней, Ангел указал, наверно…
«Привередливых коней» как ты пел самозабвенно!
Как аккорд свободно брал, щурил глаз, смеясь при этом.
Многих ты зачаровал колдовским каким-то светом!
Песня до сих пор живёт, душу бередит на краешке,
Сколько лет прошло, пройдёт – ты по-прежнему мне нравишься.
Ни притворства нет, ни лжи, точка невозврата пройдена.
Если нужно что – скажи –
                                     как  тогда, во сне, скажи–
                                                                              ты же знаешь, что исполню я.
Словно голос с хрипотцой вдруг окликнул: «Ты придёшь ещё?»
Я в ответ: «Да, мой родной, рядом я, в Марьиной роще,
Чёрной кошки не боюсь, валидолину вот высосу.
Ничего, я продержусь». На ресницах слёзы вымерзнут.
Снег скрипит, мороз сильней. Да, Семёнович, не тропики.
Жаль, что не курю, ей-ей, – выкурили б по «Родопине»,
Чтоб согреться побыстрей, поглядеть в глаза друг другу.
Помнишь, как писал Сергей, слушать чувственную вьюгу.
На Ваганьковском с утра ветер да воронья стая.
Ох, заледенела я,
                               пока шла к тебе, сюда,
                                                                          на печальное свиданье.
Всё. Проведала. Иду. Как когда-то шла, я вспомнила:
Про меня пел, как по льду, я несла свою беду,
Как к могиле, к чёрной проруби?
На Татьянин день метель продолжает твоё пение
Про норовистых коней…Поздравляю с Днём Рождения.