Перед рассветом. Навеянное киносюжетом «26 дней из жизни Достоевского»

Ночь. Крепкий чай с лимоном. Книги и рукописи. Мало чем примечательная, кроме бедности обстановки, квартира № 13 во втором этаже дома Алонкина, что в Столярном переулке. В полутемной комнате, где сидит за срочной работой Федор Михайлович Достоевский, помимо письменного – еще один большой круглый стол для посетителей, которые приходят едва ли не ежедневно. Над столом – портрет бывшей жены писателя, Марьи Дмитриевны, скончавшейся два года назад, в тот же злосчастный 1864-й, когда внезапно ушел из жизни и его горячо любимый брат Михаил. Черты лица Марьи Исаевой-Достоевской заострены, нездоровая бледность щек выдает болезнь легких.

Настольная лампа скудно освещает аскетично обставленную комнату, сигаретный дым скрывает детали интерьера. Другой мебели в рабочем кабинете, кроме мягких кресел и стульев, почти нет. Только овальное запыленное зеркало, да громоздкий сундук, накрытый вязаной салфеткой. Недостаток декора несколько компенсируют две нарядные китайские вазы, одна из которых в дальнейшем появится в романе Достоевского «Идиот» и сыграет в нем весьма драматичную роль. Эти вазы и в реальной жизни писателя были задействованы не раз: их периодически приходилось закладывать, чтобы расплатиться с долгами…

Шарль Огюстен Сент-Бёв писал, что «если после сорока лет дом человека не наполняется детскими криками, то он наполняется кошмарами...». Заурядную обстановку в очередной съемной квартире Ф.М. Достоевского не оживлял ни смех детей, ни приятные семейные хлопоты. А что до кошмаров, то их и вправду хватало: тяжелые воспоминания о годах, проведенных в Омском остроге, чередовались с пугающими размышлениями о подступающем закате жизни и о той образовавшейся в душе пустоте, которую уже ничем не заполнить… Да и настоящее время давало немало поводов для беспокойства. Спекулянт Ф.Т. Стелловский, с которым около года назад, из-за крайней нужды, был заключен кабальный договор, вынуждал писателя к срочному изданию нового романа для будущего собрания сочинений, и на написание оставалось всего 26 дней… Нереально короткий срок для планировавшихся семи печатных листов!.. И на карту поставлено не только денежное благополучие, но и сама свобода.

Так – за литературным трудом и мрачными раздумьями, за курением и бесконечными чашками чая – переходила в рассвет еще одна ночь Ф.М. Достоевского. Начинался новый день, 4 октября 1866 года, ничем, казалось, не отличающийся от предшествующей череды будней. Было пасмурно и дождливо. Всего несколько часов оставалось до судьбоносной встречи с Анной Григорьевной Сниткиной, которая должна была прийти к полудню – «не раньше, не позже», по любимой присказке Достоевского...