Приглашаем на открытое обсуждение фрагмента повести одного из наших авторов

Дорогие друзья! Приглашаем вас к Открытому микрофону для обсуждения рассказа фрагмента фантастической повести одного из наших авторов.

Напоминаю, что все произведения, поступающие в рубрику «Рецензии. Семинары по прозе», публикуются в авторской редакции.

Задачи открытого разбора:
— сообщить автору о своём впечатлении от произведения в целом;
— провести общий анализ произведения и дать оценку;
— выявить противоречия;
— выявить и разобрать ошибки;
— подсказать пути исправления ошибок.

Критика должна быть обоснованной, конструктивной, поддерживающей и мотивирующей, дружелюбной и тактичной. Убедительно прошу исключить из отзывов и рецензий:
— иронию, сарказм, высокомерие и т.д.;
— саморекламу;
— троллинг личности автора;
— высмеивание героев, жанр и стиль произведения.

А теперь фрагмент, которые представлен к обсуждению:

Снежинск 2019

* * *Это была далеко не мягкая посадка. Даже жёсткой её нельзя было назвать. Наш космический корабль серии АU-235h программы «Новый дом» просто рухнул на эту неизвестную планету после трёх месяцев монотонного кружения над ней на высоте 200 километров от поверхности.

Мы бы еще, наверное, кружили пару месяцев, чтобы досконально изучить эту планету, так похожую на нашу теперь недосягаемую Землю. Просто было непонятно, как метеорная защита попросту не заметила этот метеорит, который врезался в двигательную часть нашего корабля. Метеорит-то был маленький, даже малюсенький по понятиям космоса (всего-то с два кулака), но кинетическая энергия была в нём настолько велика, что он практически разрушил всю двигательную установку, да ещё развернул корабль носом прямо на планету. Двигательные установки выдали последнюю порцию плазменного топлива и «Новый дом» стал сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее падать на толком ещё неизученную планету. Пока осуществлялось это падение, наши инженеры установили, почему метеорная защита не сработала, но чинить её было уже поздно. Она своё отслужила и была теперь просто бесполезным придатком ко всей защите корабля от всяких космических неурядиц.

Планета была очень похожа на нашу Землю. Пока мы кружили вокруг неё, то установили, что атмосфера вполне пригодна для дыхания (кислорода было немного больше того, к которому мы привыкли, и поэтому первое время у нас будет слегка кружиться голова, что, впрочем, не беда). Вредоносных неизвестных нам бактерий практически не было, кроме одной (и наши специалисты сейчас занимались тем, что сотворяли вакцину против неё), а так всё вроде как на нашей Земле.

Планета была обитаема. Существа, которые обитали на ней, находились где-то на уровне бронзового века и были весьма похожи на нас, только все волосы у них были рыжего цвета, руки и ноги были несколько длиннее наших и поэтому были в среднем выше нас. Но это нас не смущало, мы привыкли за время долгого путешествия ко всякому, главное – это было то, чтобы найти с этими существами добрый контакт.

Но вернёмся к нашей «мягкой посадке». Как я уже сказал, мы просто плюхнулись плашмя на землю этой пока неизвестной планеты. Корпус из мерлениума удар выдержал, и жертв среди членов экипажа не было, не считая синяков, шишек и царапин. Падение корабля не вызвало ни пожаров, ни землетрясений, ни каких-либо других подобных вещей. Так что всё было ничего, кроме одного — путь назад нам был отрезан навсегда. Это было грустно, но приходились с этим мириться и попросту осваивать наш «Новый дом». Название этой планеты мы ещё не придумали, сколько ни бились над этим и решили пока её так и называть «Наш Новый Дом», а короче просто аббревиатурой ННД. Материал, из которого был сделан корабль, мерланиум, оказался настолько прочным, что мы не нашли даже трещинки в корпусе корабля. Так что пока специалисты возились с вакциной от неизвестной нам бактерии, мы продолжали жить в корабле, делая небольшие вылазки на поверхность в скафандрах.

* * *
А вот с аборигенами мирного сосуществования не получилось сразу. Едва только наши люди выходили на поверхность планеты, так в них летели камни, стрелы, копья и прочие воинственные атрибуты бронзового века. Нам в наших защитных скафандрах это всё напоминало укусы комара, но всё равно перед выходом на поверхность приходилось брать с собой бластеры, чтобы в случае чего дать отпор воинственным местным жителям.

Хотя позже оказалось, что аборигены не такие уж и воинствующие жители нашего Нового Дома, просто мы упали уж в очень непростое место. Можно сказать в священное для местных жителей место. Наш космолёт рухнул на их кладбище, на место, которое всегда и везде было священным у всех народов.

Я думаю, что на их месте мы поступили бы примерно так же, хотя прежде бы узнали, почему кто-то нарушил покой наших предков. Но в бронзовом веке никто не собирался выяснять, почему кто-то и к тому же непонятно на чём напрочь разрушил все могилы. А наши скатеры, наши летательные аппараты, выбрали место стоянки прямо на костях, и пришлось их окружить силовым полем, чтобы аборигены не натворили бед и не лишили нас летательных аппаратов.

Наши пилоты всё время ругались, что под ногами у них хрустят чьи-то кости, и лишь только тогда, когда из земли на свет божий явился чей-то череп, до нас дошло, куда рухнул наш космолёт и почему аборигены так воинственно встретили нас.

Хоть и были мы невиноваты, что космолет рухнул на кладбище, но нам надо было что-то придумать, чтобы аборигены простили нас и не встречали так воинственно. А придумать что-то было, прямо скажем, трудно, поскольку кладбище это кладбище и его уже восстановить было нельзя.

Нам ещё сильно мешали наши скафандры, которые хоть и защищали нас от всевозможных бед, но в них было не очень удобно, так как любой скафандр ограничивает в движении. Вот поэтому мы все наседали на наших специалистов, которые колдовали над вакциной против неизвестного нам вируса, чтобы они скорее что-нибудь да изобрели.

А как оказалось, вирус был очень опасен для нас людей и вообще для всего живущего на далёкой Земле, так что подобрать к нему вакцину или сотворить новую было очень трудно. Все подопытные мыши помирали практически сразу после, так сказать, столкновения с этим вирусом, поскольку он действовал на мозг.

Так что пока скафандры были нам необходимы, и примирение с местными жителями откладывалось на потом. Нам оставалось одно, выскочив из космолета, мы бегом бежали под защиту силового поля, что охраняли наши скатеры, залезали в них и летели туда, где не было этих аборигенов. К тому же нам нужны были эти полёты, дабы ознакомится с нашим Новым Домом и, по крайней мере, узнать, кто ещё населяет эту планету.

* * *
А «Наш Новый Дом» был заселён весьма не густо. Мы довольно далеко улетали от нашего корабля, но сумели обнаружить только ещё одно племя аборигенов. Судя по фотоснимкам и визуальным наблюдениям, это были весьма неприятные существа все покрытые черными волосами и находившиеся на уровне развития где-то в конце каменного века. Причём довольно агрессивные.Они не боялись наших скатеров, и едва мы появлялись над их деревней, как в нас летели стрелы, камни и копья. Нам они вреда, конечно, никакого не приносили, но мы решили пока не связываться с ними. Кроме того мы обратили внимание, что между аборигенами иногда возникали военные стычки, которые, как правило, причём непонятно почему, заканчивались победой этих неприятных аборигенов. Мы решили, что сначала надо наладить дружеские отношения с теми жителями планеты, которых мы невзначай обидели, уничтожив их кладбище, а потом уж разбираться в отношениях двух племён.

Но все-таки в первую очередь нужно было освободиться от скафандров и все мы с нетерпением ждали результатов работы наших вирусологов, которые даже по ночам продолжали работать над вакциной.

Кстати сказать, сутки на этой планете были немного короче, чем у нас на Земле, что вначале вносило неудобство, но надо было привыкать к новым условиям жизни, что постепенно мы и делали.

И вот наконец-то после пяти месяцев (по земным меркам) вакцину против смертельного вируса удалось создать. Правда, после прививки надо было полежать в кровати два дня, но это ничего, тем более прививка поначалу вызывала жуткие головные боли. Через два дня эти боли проходили и, по словам наших вирусологов, можно было смело выходить наружу без скафандров, что мы и попробовали сделать.

Но мы сразу договорились, что без жилетов из пеплогласта, которым были нипочём даже выстрелы из бластеров, не говоря уж о стрелах и копий, а так же без касок на голову, на поверхность планеты не выходить.

Но жилеты и каски, как оказалось, были излишне. Едва аборигены увидели нас без скафандров, так по их рядам прокатился крик ужаса, и они в панике разбежались кто куда.

Мы ничего не поняли в таком повороте событий,
лишь позже узнав, что аборигены подумали, что мы можем запросто менять свою кожу, и это по их понятиям было что-то ужасное.

Естественно мы обрадовались, что довели аборигенов до такого ужаса, хотя не понятно почему, но всё-таки решили жилеты и каски не снимать, хотя в них было и не очень удобно.

* * *
Первое, что нас поразило на нашей планете, я уже начинаю говорить «на нашей», это воздух. Он был какой-то густой и очень влажный и кроме того пропитан запахом чего-то горелого, как будто где-то рядом жгли огромное количество автомобильных покрышек. Слегка кружилась голова, но это от переизбытка кислорода, впрочем, это должно скоро пройти, так, по крайней мере, утверждали наши врачи. Но вот запах, он как-то сразу отбил у нас желание делать выходы на планету без особых фильтров, которые бы этот запах убирали. А в голове у меня сразу мелькнула мысль:

– Неужели нам теперь придётся жить в этом зловонии!

Короче говоря, первый выход на планету без скафандров со специальными фильтрами у нас не получился.

Командир корабля собрал общее собрание всего экипажа, около четырёхсот человек, чтобы посоветоваться, что же делать дальше.

– Запас фильтров у нас ограничен и к тому же эти фильтры не восстанавливаются, они одноразового применения. Не знаю как вы, но я вряд ли привыкну к этому зловонию, – так сказал наш командир. – Давайте ваши предложения, что будем делать, планету мы покинуть не можем, со зловонием жить тоже не можем.

– Да что тут думать, – сказал мой друг Алан Бек, – надо просто установить причину зловония и постараться её устранить.

– Да как её можно устранить, если это вдруг извержение вулканов, – возразили скептики, – не лучше ли наладить производство этих самых фильтров. Нам это с нашими возможностями вполне по силам.

Честно говоря, я тоже склонялся в сторону скептиков, но Алан продолжал твердить своё, и главное в его аргументах было то, что он довольно далеко улетал на скатере от корабля и не видел никаких вулканов. Правда он летал не во все стороны, и на это упирали скептики.

– Ладно, – тогда сказал командир, – будем действовать в двух направлениях. Будем налаживать производство фильтров у нас на корабле, а всем пилотам скатеров будет задание: обследовать окрестные пространства и всё-таки попробовать определить причину такого зловония. Мы хотели налаживать отношения с аборигенами, но придётся это пока отложить, главное — чтобы мы дышали свободно. Тебя, Ален, я назначаю главным по скатерам, а ты, Юлиан Симич (главный оппонент Алана), налаживай производство фильтров. Подбирайте сами себе людей и начинайте работать.

На этом общее собрания экипажа закончилось и все разошлись по своим каютам ждать, когда и кого пригласят в ту или иную группу по борьбе с запахом.

Не знаю как Юлиан, но Алан сразу взял «быка за рога».

Он собрал всех пилотов скатеров, а таких было двадцать человек (столько у нас было летательных машин) и сказал, что летать будем по двое и каждый должен подобрать себе напарника.

– Ты полетаешь со мной, – сказал он мне, чем очень меня обрадовал, так как мне по натуре было интереснее изучать новые места, а не корпеть над изготовлением фильтров.

– Обследовать местность мы начнём с завтрашнего утра, а сейчас тщательно осмотрите все свои летательные аппараты и снаружи и внутри, чтобы все работало, как часы, – приказал он всем остальным пилотам.

Надо сказать, что все скатеры были в хорошем состоянии, но всё равно надо было всё осмотреть, чтобы при осмотре местности ничего бы нехорошего не случилось, чтобы ни с кем не стряслась беда.

Мы с Аланом почти целый день проверяли наш скатер, кое-где его подчистили, подмазали, одним словом, навели полный близир. Тем же самым были заняты и другие водители со своими помощниками. Так что к вечеру можно было сказать, что парк наших летательных машин был готов к исследованию планеты на предмет тошнотворного запаха горелой резины.