Шесть лифчиков

— Они выбрали шесть лифчиков!!!

— сообщила жена, выглянув из-за своего новенького ноутбука.

— Кто – «они»?

— я оторвался от письма к своему лучшему другу Виктору Винчелу.

Тема была для меня святой.

— Сайт «Абега».

— Какой-какой? «Бодяга»?

— Не бодяга, а «Абего»… Нет, не «Абего»… «Абг»…«Абеве…»… Прочитать невозможно их шрифт.

— «АБеВеГа»?

– наконец догадался я.

— Ну да. А что — ты их знаешь?

— Еще бы мне их не знать!

— я вздохнул.

— Шайка не пойми кого, выдающая себя за литагентство. Лет десять назад у меня был с ними договор. Лишенцы. Не смогли продать даже моего «Снайпера».

— А, так это название по азбуке? Ну и придумали… Пока ты не объяснил, ни за что не догадалась.

— О чем я и говорю. Классические московские идиоты.

Я вздохнул еще раз.

— Лыгнеры.

И открыл «Nikon Trasnfer», чтобы приаттачить к письму фотографию самого себя — в тельняшке кота Матроскина, за столом с двумя мониторами и одним ноутбуком.

В последней подпапке нашлось несколько хороших снимков.

Друзей на прозе у меня было достаточно.

Я решил, что осколок Луны в прозрачных сумерках над двором стоит послать Еще Одному Дождю, четырех черненьких собачек из одного помета – одной подруге-собачнице, серый поползень ждал Женечку Козловскую, страстную любительницу птиц…

А вот панораму с графичными красно-белыми трубами «ТЭЦ-2» следовало отправить на сайт «Записок по еврейской истории», инженеру-энергетику Виктору Зайдентрегеру.

— Но на черта этим шлемазлам они понадобились?

— спросил я, разобравшись с фотографиями.

— Наверное, деньги отмывают. Как и все. На 100 тысяч рублей они выбрали шесть лифчиков.

Я подумал, что это явный перебор: даже на свинье из «Ну, погоди!» были надеты всего три.

Обложку зеркального отблеска «Полюбил говняшку Грушу» украшало фото как раз шести лифчиков. Но те стоили на порядок меньше.

Я вспомнил лучшие бюстгальтеры, которые когда-либо дарил жене.

Самым дорогим был не французский (невесомый снежно-белый комплект), а итальянский. Темно-бордовый, без «push-up»-а и даже не формованный, с цветной вышивкой гладью по фигурным краям чашечек, детально выписанный мною в «Приемщице».

Но и итальянский стоил бы по нынешним ценам не более 10 тысяч; я был знатоком, поскольку в свое время 3 года торговал бюстгальтерами, причем не «Мiлавицей», а как минимум «Миленой» или «Ниночкой».

И я не мог представить себе 6 лифчиков, которые стоили бы 100 000.

— Слушай, а ты не ошиблась?

— усомнился я, хотя знал, что жена никогда не ошибается в мелочах и берет платные заказы на корректорскую правку текстов.

— Нет, не ошиблась, вот слушай, что написано: «АБеВеГа» выбрало шесть лифчиков».

— Нифигасебе!

— ответил я на лексиконе Саши из «Девочки у моря».

— Не веришь – посмотри!

— Мне лень вставать к тебе из-за стола,

признался я.

— А мне некогда нести тебе ноутбук. У меня дел по горло. Пишу еще только пятое письмо Вайнерману, а надо написать 8. Потом еще одно – Захарову. Ольга послала мне музыку, я ей обещала рецепт сам знаешь чего. Еще Симоновскому надо отправить… лебедей… с «Райского берега». И зайти кое к кому из твоих друзей, прочитать что-нибудь и поднять в рейтинге!

— И еще со всеми своим персонами не забудь, что за тобой последняя глава повести про Минивасика!

— добавил я.

— Да и роман про Лизу за тебя никто не напишет. Но все-таки я хочу узнать про шесть лифчиков…

Закрыв глаза, я представил их:

черный кружевной «балконет» на титановых косточках,

красную «анжелику»,

прозрачную силиконовую «самоклейку»

и три «полуграции» разных цветов.

— Я тебе по почте пришлю ссылку, сам посмотришь,

— смилостивилась жена.

Через 5 секунд я открыл письмо, нажал гиперлинк, развернул главную страницу.

Во весь экран шло сообщение:

Агентство «АБеВеГа»,

назначившее

литературную премию

в размере ста тысяч рублей,

выбрало

СЧАСТЛИВЧИКОВ.