Скульптор и Лада

Часть 1. Находка

По бурятским нагорьям шагает
Человек, окрылённый мечтой,
Камнерез — так его называют
Или скульптор по камню простой.

Хруст и шелест листвы под ногами -
Он идёт вдоль таёжной реки
Неспешащими с виду шагами,
На плечах с провиантом тюки.

Остановится, взором охватит
Красотищу сибирской земли.
Никаких восхищений не хватит,
Чтобы выразить чувства свои!

Открывает блокнот, где наброски,
И штрихами выводит эскиз,
Вот изгибы, углы и полоски
Превращаются в новый сюрприз.

Как ковшом он черпал вдохновение
В разноликой природной глуши,
И под нежное птичье пение
Наполнялись просторы души.

Поиск творческий был не напрасен -
Двадцать дней он в походе провёл.
И листов, и еды нет в запасе...
Вот уже до Витима добрёл.

Накормив себя досыта рыбой,
Он по гальке бликующей шёл,
Удивлён был сияющей глыбой
Под водой, что блестела, как шёлк.

И глазам не поверил… Он в камне
Силуэт божества разглядел.
«Видно, спослана свыше она мне!
Теперь ждёт меня множество дел!»

Гладкий он, белоснежно-жемчужный,
Необычный огромный нефрит.
Сердца стук участился натужный,
Как огнём оно жарким горит.

Не под силу его даже сдвинуть,
Но смекалкой силён наш народ -
Двух лошадок пригнал, чтобы вынуть
Этот дар минеральных пород.

Опоясал верёвкой надёжной
Да салазки из брёвен «слепил»,
И конструкцией этой не сложной
Он лошадок запряг и молил:

— Ну, родимые, не подведите.
Потихонечку, дружненько, но-о...
Потащили! Давайте, идите!
И тянул с лошадьми заодно.

Часть 2. Мастерская

Стоят из мрамора скульптуры:
Венера и Самсон со львом,
Из самоцветов в ряд фигуры
Аж голова идёт кругом.

Переливаются, сверкают,
Да так, что глаз не оторвать,
В мир сказок детских увлекают,
Толкая вновь переживать.

Вот вертикально на растяжках
В работе глыба та стоит,
Но очень долго, очень тяжко
Преобразуется нефрит.

А время быстро пробежало,
И родилось из-под резца
То, что своей красой сражало
Любого парня-молодца.

Нежна, чиста, неотразима,
Лицом прелестна и мила,
Красою невообразимой
Всю мастерскую залила.

Отполирована искусно,
Щербинки даже не найти.
И добрый взгляд её, чуть грустно,
Встречает на своём пути.

Не на заказ её он делал,
А чтоб красу славян воспеть
И, чтобы каждый русский ведал
О том, что Лада у нас есть.

Озарена лучами света
Богиня дивной красоты,
Она, как девушка из лета,
Которой нравятся цветы.

Полупрозрачная одежда
(Играет камень на свету)...
В лице у ней любовь, надежда
Преумножают красоту.

Он драгоценные кристаллы,
Что кропотливо огранял:
Топазы, яхонты, опалы,
Ей в украшения вставлял.

От диадемы до носочков
И платье, словно вышивал,
Украсил множеством цветочков.
Нет, не найти таких похвал...

Но в этом мастер не нуждался,
Он ей полжизни посвятил
И лишь искусством наслаждался,
Не замечая траты сил.

Однажды мастера спросили:
— Как удаётся это Вам?
— Вас по-особому учили
Таким великим мастерствам?!

Душа у мастера открыта,
Но он им скромно отвечал:
— Всегда фигура в камне скрыта,
Я только лишнее стесал.

Часть 3. Храм Богини Лады

Узнал народ про изваяние
И на холме воздвигли храм,
А драгоценное создание
Великий мастер отдал сам.

И в чудный Храм Богини Лады
С цветами в дар ей люд идёт,
Чтоб дать своим глазам услады,
Молить о счастье наперёд,

Найти вторую половину,
Создать семью, родить детей,
Или прогнать чтобы кручину,
Иль добрых кликать новостей...

А ежедневно только старец,
Как одержимый к ней ходил,
Но седовласый тот упрямец
Вещей подобных не просил.

Он молча думал, что народу
Теперь она принадлежит
И помогает год от году
Тому, кто верой дорожит.

Он сам легонечко коснётся
Ладонью своего дитя
И, словно в молодость вернётся,
И снова дышит не кряхтя.

И много лет там было ладно,
Налажен был уют и быт,
И жили люди дружно, складно,
И каждый был одет и сыт.

Молва покинула пределы
Сибирской девственной земли
И вскоре в Храм славянской девы
Неверных ноги привели.

В полночной темени вступила,
В каком не сказано году,
Кого земля давно забыла -
Орда, нагнавшая беду.

Но не монгольская, как раньше,
Китайцы тянутся в Сибирь,
Ведь в их улыбках столько фальши,
А за спиной — острённый штырь.

Рассвет пожаром полыхает,
Набатный колокол звонит
И вороньё кругом порхает,
И всполошённый люд шумит.

Был этот Храм в ту ночь разграблен,
А настоятель был убит,
Лишь дьяк был жив, хоть сильно ранен,
Сказал, за этим кто стоит.

За ночь успела банда скрыться,
Им в этом лодочник помог.
Его прельщала заграница,
Но был утоплен, как щенок.

Вот старый мастер в Храм заходит,
Ладонь кладёт на постамент,
Но Ладу там он не находит,
Её на месте уже нет.

И хоть он крепкий был мужчина,
Не смог удар перенести,
У алтаря упал на спину,
Успев лишь ей сказать: — Прости...

Он похоронен был у Храма
Как основатель и отец.
Незаживающие раны
Кровят из раненых сердец.

И вот с тех пор живёт без лада
Народ на той честной земле.
Хоть вновь воссозданная Лада
Была отлита в серебре

И украшения с позолотой
Ей придавали статный вид,
Но потускнела от чего-то
И с той на вряд ли кто сравнит.

Бесчинствуют в краю далёком
И чужеземцы, и «свои»,
Артелью кто, а кто наскоком
Дорвались эти холуи.

Воздастся пусть тем изуверам,
Кто в Храм со скверною идут.
А вот в простом народе — вера!
И Ладу ищут! И найдут!
(апр.2016)