​Великая преемственность русской поэзии. Глава 5.

И вот финал беседы — и обращение к Началу Начал. Нет, не к Началу Дней Творения, как в «Последнем катаклизме» Ф.И.Тютчева, а к Вечному Городу, в котором две тысячи лет назад произошли главные для всего мира события.
Земля уже предчувствует рассвет.
И алый цвет к лицу Иерусалиму.
Замри, мгновенье! Ты — неповторимо,
Хотя и повторялось тыщи лет.
Восход рисует вновь Иерусалим.
Одно движенье гениальной кисти -
И вот уже зазеленели листья,
И вспыхнул купол, и дома за ним.
Зарождение нового дня здесь скорее всего символизирует начало чего-то очень важного, судьбоносного — и для лирическое героя, и для читателя, и для всех людей. Думаю, образ Святого Города – Вечного Города, как называет его поэт, так или иначе все себе представляют.
И обращается память человеческая прежде всего к Благодатному Огню, что как Милость Великая сходит на землю за несколько часов до того, как пропоют во всех храмах Христос Воскресе! К словам молитвы: «Просите мира Иерусалиму»…
Поклон тебе, святой Иерусалим!
Я эту землю увидать не чаял.
И мой восторг пред нею нескончаем,
Как будто я удачливый олим.
Удачливый олим – репатриант, хоть слово и не совсем стилистически в данный контекст укладывается. Однако в каком смысле звучит оно, если пишет строки эти русский поэт, Святую Землю посетивший? И к тому же «как будто»?
Судя по всему – особенно по следующим строкам, возвращается лирический герой к Святости, к Самому Христу. «Иерусалим — город моего Христа», — написал небезызвестный Иеромонах Роман. Город Бога Нашего!
Именно о том и пойдёт речь в стихотворении дальше…
А пока обратимся к чувствам, к мыслям, что от прикосновение к Святой Земле родились в начале двадцатого века, — чувствам и мыслям, переданным И.А.Буниным.
«Они — рыбаки, в лодке лежат их сети… «Проходя же близ моря Галилейского, он увидел двух братьев, Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море...» Разве не мог призвать он и этих? Они еще несколько раз налегают на весла — и поднимают их: лодка, чуть журча, добегает до берега. Мы выходим и оглядываемся. На берегу, среди колючих кустарников и розовых цветов олеандра, — груды белых камней, колонн: это и есть развалины знаменитой синагоги Капернаумской, куда столько раз, в такие же знойные дни, входил он, теснимый народом, искавшим коснуться его. Тишина, солнце, блеск воды. Сухо, жарко, радостно. И вот он, с раскрытой головою, в белой одежде, идет по берегу, мимо таких же рыбаков, как наши гребцы… Симон и Петр, «оставив лодку и отца своего, тотчас последовали за ним»...
Самое главное здесь, конечно, — неразрывная связь времён. В рассказе попадают путешественники и в Вифлеем, и в Назарет, и на озеро Геннисаретское, по которому рассказ название получил, и в Капернаум — и прежде всего ощущают все присутствие Самого Спасителя. Именно сейчас, а не почти две тысячи лет назад.
И вот в Иерусалиме свершилось то, ради чего пришёл на землю Спаситель, родившийся в Вифлеемской Пещере, проведший детство в Назарете, исцеливший расслабленного Капернауме и благовествовавший в Геннисарете…
И стихотворение словно на две смысловые части распадается: некое преддверие, в чём-то сродни, как мы уже сказали, рассказам И.А.Бунина, и Приход Спасителя – Мессии.
Образ Его Второго Пришествия, Образ того, что в иконографии Страшным Судом называют. Пусть даже написано стихотворение не совсем «канонически»:
А солнце поднимается все выше.
Я с городом святым наедине.
И снова поражаюсь, как он выжил
В той ненависти, войнах и огне.
Наступит день — сюда сойдет Мессия.
И, встав у замурованных ворот,
Он усмехнется мрачному бессилью
Своих врагов, не веривших в приход.
В долине состоится страшный суд.
Восстанут из могил Иерусалима
Умершие
И нас судить придут.
И только совесть будет несудима.
Разве это не напоминание нам – всем, ныне живущим, о том, что ждёт в конце пути земного? Здесь – в Иерусалиме принял крестную смерть за грехи всего человечества и Воскрес Христос.
Здесь начало веры Христовой – начало Высшей Духовности, которую словно «эстафету» принял от богоизбранного народа народ русский и сохранил, даже в годы окаянные.
И совесть – понятие духовное, что означает изначально «С Благою Вестью».
Совесть – одна из главных ценностей произведений А.Д.Дементьева, всей литературы нашей, всей нашей жизни.
«Что было кровь, то станет Храм», — написал в скорбный для России день А.А.Фет.
Ни варварство, как видим, ни прогресс
Не заглушили весть – Христос Воскрес! – умозаключил И.С.Тургенев
«Воскрес Христос! Христос воскрес!
И смерть попрал навеки!» — радостно воскликнул Великий Князь К.К.Романов.
И вот в двадцатом веке принял духовную «эстафету» великих предшественников прекрасный поэт А.Д.Дементьев, продолжая мысль о Воскресении Христовом, о Втором Пришествии Его и о Вечном Городе Иерусалиме…
На этом, пожалуй, и завершим – ведь говорили мы о духовной преемственности наших великих писателей, нашей боговдохновенной русской литературы.
Невозможно говорить обо всё и сразу – всё равно не получится…
«Никогда ни о чём не жалейте вдогонку», — словно напутствовал всех с любовью и мудростью А.Д.Дементьев.
Конечно, как можно о чём-то жалеть, если на всё Воля Божия — если две тысячи лет назад в Иерусалиме Христос Воскресением Своим победил смерть...