Встреча с детством

Пока окружающий вас мир наполнен разными звуками, вам не услышать тишину. Отключите все звуки, спрячьтесь в глубокий подвал. Замрите, прислушайтесь, и вы услышите её громкий гипнотический свист. В нем смешается время и уже не различить где сегодня, где завтра и где вчера. Потеряется ваш разум, и память найдёт события давно забытого прошлого.

Когда уходит вечер и наступает ночь, мир меняется, тишина становится громкой и отдаётся свистом в ушах. Такое бывает только зимой на безлюдном лесном хуторе. Ночь. Давно затихла протопленная печка. Ещё недавно треск горящих поленьев охранял вас от тишины, но теперь, когда погасли последние янтарные угольки, пришло её время. И она врывается громким свистом падающей кометы, заглушая и путая мысли.

Сегодня тихая ночь. За окном твердый и вязкий морозный воздух, а снег отсвечивает проблесками оконного света. В доме уютно и тепло. На своей печке я принимаю гостью тишину. Расслабившись и закрыв глаза, я ожидаю, куда унесёт она сегодня, какие уголки памяти всколыхнет. Мы с ней дружны давно. И приходит она только в такие, застывшие в морозной неподвижности зимние ночи. Я в полудрёме, и давящий свист тишины постепенно тает, вытесняемый образами из далёкого детства.

Мы с младшим братом идём в садик. Я старше и веду его за руку. Глубокая осень. Только-только светлеет горизонт рассветом над просыпающимся селом. Оно наполняется криками петухов и ревом голодных коров, ожидающих хозяек для утренней дойки. У меня во рту вкус парного молока, мама напоила нас перед выходом. Оно теплое и сладкое, пахнет сеном. Мы с братиком идём медленно, а куда торопиться? Там воспитательницы вредные, и взаперти сидеть ещё весь день. Молча бредём. Детсад расположен в центре села в бывшем имении помещика – огромный кирпичный дом на четыре веранды. Вокруг аллеи из вековых каштанов и вожделенное место наших забав – озеро. У нас его называют ставок. О нем и заговорил братик. Начал просить:

— Стась, давай искупаемся!

— Да ну, холодно, — отвечаю.

Но братца уже повело. Идёт и ноет.

— Ну, давай, а? Стась!

«А чего, — думаю — пойдём.»

Вода холодная, похлопав ладошкой, раздумал я купаться. Но братец, тот ещё цыганёнок, так мы его все за смуглость прозвали, быстро разделся, ткнул мне свои одёжки и, разогнавшись, плюхнулся в воду. И сразу же обратно выскочил, дрожащий, но герой! Оделся – и в садик, но уже бегом.

Меняются картинки. Мне, наверное, лет семь. Жаркое лето. Аллеи каштанов. Говорят, они посажены сто лет назад. Вокруг степь, а тут помещик создал оазис: каштаны и небольшой сосновый бор. Эти сосны завораживают меня. Высокие и гладкие, без единого сучка; и только верхушки огромным зонтиком веток создают причудливые острова зелени у самого неба. Там гнездятся грачи. Сотни гнезд! Их огромные стаи кружат тёмными тучами над полями. Я очень люблю лазить по деревьям. Но то обычные вишни, яблони – любой малец осилит, а тут, вот она — высота! С восторгом смотрел на огромные сосны, они, как заблудившиеся в степи гиганты-путешественники, с изумлением взирали на нас, лилипутов-людей. И каково это быть гигантом, и смотреть на село с высоты облаков?

Однажды я решился, и босиком, чтобы не скользить по гладкому стволу дерева, полез. Вниз не смотрел. Моя цель — царство гнезд у самого неба. Вжимался всем телом в скользкий ствол дерева, и все мысли — удержаться, и не заскользить, не сорваться. От усталости руки дрожали, и только одна мысль – вернуться, но мое упрямство сильнее! И, как мантру, себе вслух: «Я смогу. Фигушки вам! Я смогу!» Главное как можно сильнее прижиматься к дереву! И не останавливаться. Ведь до нижней ветки – не менее семи-восьми метров гладкого ствола. А я не мог сцепить ладони в замок, как я это обычно делал на деревьях потоньше, ведь сосна толще моего охвата. И потому удержаться мог, только крепко прижимая себя руками к стволу дерева. Стоило ослабить усилие, и я сорвался бы вниз, обдирая руки и ноги о наждачную шершавость коры. Наверное, я никогда в жизни так не рисковал, как в тот раз.

И вот она, первая ветка. Я на вершине блаженства! Птенцов нет. Конец лета. Гнезда плотно в ветках. Их так много, и так плотно уложены, что можно было ходить по ним без опаски. Умостившись поудобнее в одном из них, довольный собой, снисходительно смотрел сверху вниз на гуляющие каштановой аллеей парочки и воображал себя капитаном воздушного корабля, летящего среди облаков, над землёй. На высоте верхушек деревьев мир был другим. Мне казалось, что даже птицы приняли меня за своего и восторженными криками приветствовали в своём, недоступном для людей царстве. Вдоволь насладившись высотой, лёг на спину и стал смотреть облака. Они плыли в голубом море неба, и казались необычными существами. Очертания их напоминали животных, людей. Но время незаметно убегало и наступил вечер. Пора спускаться.

Но только один взгляд вниз, и мне стало страшно. Руки и ноги вмиг стали ватными и потеряли уверенность. А там, далеко внизу, знойный день сменила вечерняя прохлада и парк наполнялся гуляющей молодежью. Выходной. Звать на помощь никак. Засмеют. Так и сидел, покатемнота не скрыла ужас высоты, и я, торопясь, обдирая руки, заскользил вниз. Побежал домой. Я очень гордился своим подвигом.

Тишина вытесняет мысли. Картинки сменяют одна другую.

Засыпаю…

И новые образы уже ждут меня на пороге сна.