Примитивизм и минимализм
Как оказалось, данные понятия зачастую не только превратно трактуют, но ещё и путают. Давайте разберёмся.
Примитивизм — это не что-то «примитивное», созданное непрофессионалами (детские рисунки, рисунки душевнобольных и т.д.), а сознательная стилизация под детскую живопись и наскальные росписи. Это если говорить о примитивизме в живописи, ярчайшим представителе которого является Нико Пиросмани (Пиросманишвили). Да-да! Тот самый, красивому поступку которого посвящена песня «Миллион алых роз». И пусть там были далеко не только розы, и их всё-таки был не миллион, — для человека, который еле сводил концы с концами (обычным «гонораром» за его работу были бутылка вина и нехитрая снедь), — это был весьма смелый поступок. Дама оценила его жест, но ответная любовь с её стороны от этого не возникла. Впрочем, это уже другая история (к слову, фраза «он тогда продал свой дом, продал картины и кров» меня всегда вымораживала: дом и кров — фактически синонимы, хотя формально некоторые заявляют, что дом — это конкретное место, а кров — это атмосфера места).
Если говорить о примитивизме в литературе, это, прежде всего, стиль изложения, для которого свойственна стилизация под ход мышления и манеру изъяснения ребёнка, сумасшедшего, аборигена племени мумба-юмба и так далее. Определить точную дату возникновения явления достаточно затруднительно: теоретическая база начала разрабатываться только в ХХ веке, хотя примеры встречаются значительно ранее (например, «Сердце-обличитель» Эдгара По и т.д.).
Минимализм как направление в искусстве сформировался в 60-е годы ХХ века в США. Но при этом необходимо иметь в виду, что существует минимализм как движение (целый ряд представителей искусства, признающих целый ряд общих творческих принципов и следующих им, гордо называя себя минималистами), и минимализм как направление (произведения, которые относят к минимализму уже задним числом, при том, что их авторы были, что называется, «ни сном, ни духом»). Более того, различные подгруппы минималистов возникали и развивались зачастую независимо и параллельно, без преемственности. К примеру, российские минималисты практически не связаны с американскими, в то время как российские футуристы были связаны с французскими и итальянскими только косвенно: по-сути это были ощутимо различающиеся направления, несмотря на наличие общего наименования.
В настоящий момент уже сформировались нео- и постминимализм, первый из которых делает ставку на некоторую аморфность (расплывчатость, неконкретность) в подаче идеи, а второй — даже не на передаче идеи, а на способе её передачи.
Авторство термина «минимализм» принадлежит британскому философу и искусствоведу Ричарду Уолхейму. Он выделил это направление, проанализировав работы целого ряда художников, стремившихся к простоте (но не примитивности!) форм выражения, незагруженному пространству картины и акцентировании на конкретном объекте. Нечто подобное наблюдалось у последователей Малевича (супрематизм) и Татлина (конструктивизм), художников школы Баухауз и т. д. Но самостоятельное направление сформировалось позднее.
В целом для него характерны выразительные цвета, необходимые для зонирования пространства, а не выражения эмоций или передачи настроения. И результатом такого подхода совсем не обязательно являются композиции из геометрических фигур: к примеру, эталонным художником-минималистом современности является Хосе Эстебан Бассо.
Говоря о минимализме в литературе, мы становимся перед той же задачей, что и при минимализме в живописи: передать фундаментальную основу объекта или явления, освобождённую от всего вторичного и наносного. С этой целью используются лаконичность, немногословность, сдержанность, намеренное упрощение композиции с акцентом на ключевую деталь. Для подобного стиля изложения характерен искусственно сокращённый лексикон, частое повторение одних и тех же слов и выражений, однообразность действий, событий и скупых описаний. Важно понимать, что далеко не всякое произведение ультра-малого объёма можно называть минималистичным: напротив, оно может быть достаточно большим по объёму, но сам стиль изложения будет тяготеть к минимализму.
Некоторые теоретические положения минимализма в литературе озвучил ещё Эрнест Хемингуэй, не любивший витиеватые и цветистые описания, при этом отдавая предпочтения коротким штрихам, создающим яркие образы. Сравнил колыхание волн с лазурным одеялом неистовых любовников — и будет. Когда человек долгие годы пишет статьи для газет и журналов, освещающих не самые приятные стороны жизни (как это было в случае с Хемингуэем), профессиональный отпечаток накладывается и на литературное творчество, тяготеющее к чёткости и конкретике. Существует известная байка о том, что Хемингуэй написал самый короткий рассказ: «Продаются детские ботиночки. Неношеные». Красиво, вот только сам рассказ существовал ещё до Хемингуэя, и установить авторство в наши дни кажется затруднительным.
Опять же, Алан Роб-Грие в своих бытоописаниях тоже тяготеет к эстетике минимализма. Но важно понимать, что аутентичность и художественный реализм в данном случае не тождественны. Возьмём простой пример. Человеческая речь. В повседневной речи мы не общаемся так, как это бывает на страницах романа: скажем, не употребляем сложносочинённых предложений с деепричастными оборотами. Литературная речь в повседневно-бытовых реалиях — это, мягко выражаясь, нечто нестандартное. Но если взять обычную разговорную речь (которой свойственны паузы, повторы, сбивчивость, непоследовательность и т. д. и т.п.), переложив её на бумагу, — это может быть сколь угодно аутентично, но при это будет отнюдь не литературно. Поэтому хотя минимализм и тяготеет к реализму и объективности, какая-то доля художественной условности неизбежна и здесь. Просто вместо того, чтоб пересказывать чью-то речь, тут скорее в паре слов будет упомянуто о сути и предмете состоявшегося разговора.
Особняком можно упомянуть моностих, или, к примеру, «визуальную поэзию», при которой на листе бумаги размещают одно или два слова, но важный момент заключается в том, где и как они изображены.