Храни тебя любовь моя

Маше снился солнечный день, распахивающий занавески на балконе, щедро бросающий снопы солнечных лучей в комнату. Со двора доносилось её имя, кто-то кричал радостно, звонко:

— Маша-а-а-а! Выходи-и-и! Жду-у-у!

«Ванюша ждёт, что же это я, забыла, что ли?», — Девушка вскочила с постели, распахнула дверь на балкон. Под балконом никого не было. Маша оглядывалась, крутила головой, пытаясь рассмотреть, не в беседке ли спрятался Ваня, не за каштаном ли присел на лавочку? Но двор был тревожно пуст, только качели поскрипывали, тревожно раскачиваясь. От скрипа старых качелей тревога глубже проникла в сердце, верткой ящеркой царапалась, будила. Маша просыпалась, вскакивала в тревоге, обнаруживая себя дома, на кровати, с золотым обручальным кольцом на пальце. В глубине зеркального шкафа скучало ее кружевное свадебное платье с расшитой серебром вуалью-фатой. Маша не стала продавать платье, пускай останется на память, пусть будет её талисманом, чтобы у них с мужем все было хорошо. В их семейном гнездышке было уютно, хорошо. Только мужа не было. Второй месяц воюет. Забрали на третий день после свадьбы. Ваня не искал способа уклониться, что-то придумать, уклониться, кого-то попросить.

— У нас в роду все мужчины служили. И я должен. Это мой долг, понимаешь? Тем более сейчас.

— Ваня, подумай, война идёт. Тебе людей убивать придётся!

— Это и есть долг: Родину защищать.

— Но почему ты?! Только свадьбу сыграли! У Ленки вон муж в больницу лёг, чтобы не забрали, у Титовых сын куда-то за границу уехал заблаговременно.

— Заблаговременно это хорошо…Но я не умею заблаговременно избегать трудностей. И в больничку не лягу. Здоров. И не привык задницу в кусты прятать. Извини.

— Не понимаю, почему ты?! Ведь можно же…

— Нельзя!!! Кто, если не я, понимаешь?! Мне отец так говорил! И дед!

— Сейчас другие времена!

— Жена, в любые времена семью, дом, женщину, родину нужно идти и защищать. Ты хочешь жить в мире?

-Хочу, конечно.

-Вот и мир тоже нужно защищать. И кто, если не я, должен ТВОЙ МИР защитить? И хватит причитать. Собери в дорогу.

Он тогда так и не дал ей продолжить разговор. И теперь её Ваня на линии боевых действий, командует ротой. Звонит почти каждый день, бодрым голосом спрашивает о друзьях, шутит, но тревожные сны тревожат молодую жену, лишая покоя. Точнее, один, настойчиво повторяющийся сон, пугающий гулкой пустотой двора, скрипом качелей и громким зовом невидимого Вани:

— Маша-а-а!

            Словно зовёт. Или сказать что-то хочет. Может позвонить самой? Но вдруг помешаю? Просил же не звонить. Может подождать, пока сам наберёт? А вдруг случилось что и не может? Как быть-то? …Нет, лучше уж пусть ругает, чем терпеть разъедающую изнутри тревогу.

***

В одном из районов спецоперации хмурым ноябрьским утром выпал снег, запорошив лощину, дорогу и поле за посадкой. Явление пушистых снежинок в ноябре не диво. Бодрит, знаете ли, снежок солдатское сердце, похрустывая под ногами. Но дело в том, что маскировочных  сеток на складе просто не было. Пропил ли их худосочный завскладом или старшина куда на сторону продал, — сказать сложно, да и что об этом говорить? Зима пришла на позиции, снег укрыл землю пушистым пледом, а на белом полотне очертания орудий, фигуры солдат, снующих туда-сюда, проступали как на экране: четко, внятно, словно сквозь узкий паз прицела: стреляй сколь хочешь.

            Иван как командир решил действовать: собрал своих и потащил в посадку за ветками, надеясь, что падающий снег запорошит ветви деревьев, если их быстро собрать и закрыть орудия, Но от веток с остатками сухих листьев толку было мало. Иван пошел к командиру с предложением укрыться в лощине или в посадке, чтобы хотя бы самоходки не мозолили противнику глаза.

— С какого перепуга отступить предлагаешь?

— Не отступить, передислоцироваться в целях маскировки, товарищ командир. Снег же, мы как на ладони у противника.

— Отправь бойцов на склад за маскхалатами и маскировочными сетками. Всему вас учить надо, салаги.

— Нет на складе ничего. Маскхалаты забрали разведчики, сеток и не было.

— Как нет? Не может быть? У завскладом спроси!

— Так уже спрашивал, он невнятное что-то бормочет.

— Понял, вызови его ко мне, сам проверю.

            По итогам проверки командир отправил завскладом на 5 суток на сельхозработы: делать маскировочные насыпи, самоходки велел отвести в лощину, маскировочные сетки заказать снабженцам.

— И сколько ждать, когда снабженцы справятся?

— Не знаю, я не волшебник!

— Перебьют же ребят! А завскладом по ходу волшебник, были же сетки! Он же неделю копать будет!

— Поможете, не маленькие. И за ним присмотрите, пусть поработает!

            Иван шел к себе в роту, когда Маша наконец решилась нажать кнопку вызова:

— Привет, Ванечка! Как ты?

— Привет, Машенька. Иду в роту. По снегу иду, между прочим. У вас снег выпал?

— Немного совсем, но так и пора уже, ноябрь наступил…

— Демаскирует он нас, понимаешь? А сеток и маскировочных халатов нет!

— Демаскирует вас? Это как?

-Хреново это, противнику видны, как на ладони, понимаешь?

— Ой…. А что же делать? У вас же должны быть сетки эти. Скажи командиру, не молчи!

— Не знаю, Машуня, что и делать. И командир не знает. От него иду.

— Ванечка, а из чего делают-то сетки эти? Где их брать?

— Не знаю, Маша, ей Богу не знаю. Где-то делают, наверняка. Где-то возможно на складах пылятся, но где именно?!

— Ваня, давай я сейчас тётке Зинаиде позвоню, она на швейной фабрике лет двадцать уже работает. Должна знать. Они там всё шьют.

— Позвони, конечно, но вряд ли она станет по твоему звонку сетки шить или маскхалаты, у них же график, план, да и сырья нет, наверное.

— Сырья?

— Из чего-то ж шить эти халаты и сетки нужно, верно?

— А может есть, я ж не для себя прошу!

***

       Маша позвонила тётке, но та ответила, что никаких маскировочных сеток они никогда и не шили. Белые халаты шили, когда был заказ, для медиков. Года два назад.

— Чего ты суетишься, Маш, привезут им халаты и сетки, у них специальная служба есть.

— Теть Зин, ты что, снабженцев не знаешь? Привезут к концу месяца, а если Ваню ранят за это время? А у него рота. Десять человек, тёть Зин. Нельзя ждать!

— И что ты предлагаешь?

-Звони начальнику цеха, сейчас звони, проси начать шить сетки и халаты.

— Из чего шить?

— А из чего их шьют, что надо?

— Сетки можно крутить из чего угодно, лишь бы белого цвета. Их и шить не надо.   Собери подружек и делайте. А про халаты маскировочные я поговорю с завскладом.

— Сейчас поговоришь?

— Сейчас и поговорю, раз просишь.

            Тетка Зинаида не подвела, позвонила в профком фабрики, в пресс-службу, начальнику цеха. До директора дошли тетки, убедили развернуть компанию по пошиву маскировочных костюмов для солдат. И нашлись добровольцы, чтобы шить после смены, задерживаясь на 2 часа. И ткань удалось получить по бартеру у смежников. Партию из 100 костюмов к концу недели отгрузили волонтерам, согласившимся отвезти коробки на личных автомобилях в расположение части, где служил Иван. Вдохновленная Мария на этом не остановилась. Она уже несколько дней не выходила из дому, собирая волонтеров для очередной кампании в соцсетях: Маша размещала объявления и объясняла людям, что на фронте солдатам-артиллеристам, защищающим их дома, жизни, их мирную жизнь, нужны маскировочные сетки для орудий. В её интернет-отряде было уже более двадцати женщин и девушек, бережно хранивших свои свадебные платья в коробках, шкафах, на антресолях и в гардеробах, словно талисманы, обереги семей, женственности и счастья.

            Люди отозвались. Женщины, ранее не соглашавшиеся продать или подарить подвенечные наряды, согласились свить из них маскировочные сетки. И днями напролет кромсали кружева, резали расшитые серебром вуали, сплетали в жгуты, чтобы укрывать стальные стволы орудий. И открывали двери курьерам, доставляющим охапки кружевных юбок, рюшей от тех, кто тоже хранил свадебные убранства. Облака из вуалей лежали у ног мастериц, без устали уничтожающих сверкающие блестками и стразами убранства.

            Маша давно уже искромсала свое свадебное платье, свила сетки из нарядов нескольких своих подруг и знакомых, вытащила платья у родственников, обошла соседей и обзвонила однокурсников по университету. Почему-то она была уверена, что платье, которое считала оберегом для себя, сбережет и Ивана, его солдат, а это главное.

            Мне бы очень хотелось завершить историю о любви Ивана да Марьи счастливым финалом, но война есть война. И она всё ещё длится.  Не завершена и история наших влюблённых. Но одно я знаю наверняка: солдаты, закрывающие орудия сетками, из которых выбиваются цветы, кружева, рюши, будут стоять насмерть за мир в наших домах, за детский смех и покой в миллионах семей, за трудолюбивые руки матерей и жен, сестер и подруг, за веру в могущество любви и верности.