Один день сенокоса.

Один день сенокоса. ( Из воспоминаний о жизни на 1-й Ферме совхоза «Красноборский». Вторая половина пятидесятых годов).

         Шесть часов. По радио передают гимн Советского Союза. Надо вставать и бежать на берег. Катер отплывает в семь. Сюда по всем тропинкам с крутого коренного берега собираются сенокосники да, если есть, подменные доярки на базу, куда на летний сезон переправляют стадо коров и телят. Степенные мужики, вечно спешащие хозяйки, молодёжь.                                                                    Молодёжь — это молодые девки и бабы. (Да простят меня за не совсем корректные слова о наших дорогих женщинах. Так было говорили, и не хочется уходить от правды тех далёких времён. Которые яркими картинками вырываются из прошлого и, кажется, что это было совсем недавно… Не вчера ли?). И, конечно же, вездесущие пацаны. Это ребята — копновозы .                                                               Среди них и автор воспоминаний. Здесь же повара Кобзева Валя и… (Не появляется в памяти кто была напарница). Один из конюхов Илья Плахов или Миша Перфильев. Они по очереди ездят ночевать домой. Инструментальщик Семён Сивцов. Направляет косы, ремонтирует грабли, что-то точит, отлаживает ножи косилок…                                                                                                                                                Народу собирается немало. Да и то! Последнюю неделю перепадали дожди, а сегодня солнышко купается в небесной синеве без единого облачка. А ветерок… Да что там, ветерок – ветер! Довольно сильный и тёплый. Сушить будет хорошо. Значит, и работать надо будет во всю силу, ловить погоду.                                                                                                                                                                                      Катер уже завёлся, но вон бежит –торопится ещё один. Запрыгивает на баржу, отдуваясь. Звеньевой, мётальщик Яков Поздяев матерится: «Тут каждая минута дорога, а он, м…дак проспал!.. По меньше по бабам бегать надо..» — беззлобно, ворчливо заканчивает. И сам смеётся. Ну, пять минут не убьёт.                                                                                                                                                                                   Катерок малосильный. Отчаливает с баржой на буксире. Баржа «рыскает». Против течения до сенной базы под Кучерово тащит больше часа. При попутном ветре экономит минут десять-пятнадцать. Мужики рассуждают между собой. Яков Алексеев говорит: «Хорошо, што вчера копны открыли. С таким ветром часам к одиннадцати мётка поспеет». Его поддерживает напарник по мётке Шахов Геннадий: «До вечера успеем стог завершить…»                                                                                          Рядом смеётся заядлый картёжник Володя Корняков: « Ишшо вилы в руки не взял, а уже стог вершишь… Давайте-ка козла забьём! — достаёт потрёпанную колоду карт. – Ну, кто хочет козла получить?» Желающие тут же окружили его. Расселись, кто на чём. Тут же заняли очередь «на победителя».                                                                                                                                                                                       Болельщики шумели не меньше, чем игроки. Дымок от папирос, возгласы и мат… Не злой, а попутный. Бабы и девки скучкались и завели песни. Такая уж пора сенокосная! Такие уж девки у нас! На барже — с песней, на машине, переезжая на покосы, с песней. Да и на сенной во время вынужденного простоя поют. Тяжело. Погода подгоняет. Устают. А всё равно поют.                                                Что же порождает песню? Вера в лучшую жизнь? А всё вместе. Главное — общий труд. Общее дело, коллективное. Общая боль души за это дело. Сплачивает, даже роднит. Как тут без песни? Остальные просто стояли, сидели, лениво переговариваясь, или молчали. Появились оводы и мухи. 

             Вот и сенная. Баржа приткнулась к берегу и все прибывшие поспешили на верх. Здесь, почти на самом берегу, избушка. Это и кухня, и, бывает, буфет. Здесь же длинный общий стол, сколоченный из досок. Вокруг стола скамейки. Место для обеда и послеобеденного отдыха. Левее и подальше коновязь под навесом. Тут же домик для конюхов и шорная. Место для ремонта упряжи. А правее над глубокой ямой-омутом устроены шалашки. Там, в темноте, и от комаров, и от овадья да надоедливых мух спасенье. А то и от дождя спрятаться можно или переночевать. Это для любителей рыбалки на зорьке.                                                                                                                                                      Бригадир Василий Первушин с полевой сумкой через плечо и с блокнотом в левой руке уже ждал народ. Тёплый ветер трепал листочки блокнота. Бригадир давал наряды на работы: «Часам к десяти, при таком ветре мётка будет готова. Тем боле ночью сушило, а не мокло. Так што мужики действуйте!» — он повернулся к бабам с девками, — а вы на машину! Под Кочухами и у старицы ворошить надо, гребь поднять в валках. И там к вечеру высохнёт сено…»                                                                    И снова к мужикам: «Да, стоговать на широкой веретье! Там на все три звена сена хватит тово што насохло». « А поддевать копны кто будет? Сами… Дай нам, хоть двух девок пока…» — требует Яков Алексеев. Бригадир чешет карандашом за ухом, перелистывает блокнот. «Так… Да! — он повернулся к садящимся в машину — Зойка, Шурка! Давайте к мужикам на поддёвку копен. До обеда управитесь вдвоём… Не управитесь, так… Я загляну к Вам через часик. Буде ещё кого пошлю…»                       Зоя Попова и Шура Гусева подходят к мужикам. Первушин: «Так, всё равно, и вам до места на машине ехать. Залезайте! И вы, ребята! «- и шофёру Хлебутину Николаю наказывает высадить стоговальщиков там, где они покажут. Копновозы уже у своих лошадей. Захомутали, привязали рожни и… «Фи-и-и,_чу-чу-щчу…»- это свистнул Серёжка Шахов, пуская коня рысью, оглянулся и пустил вскачь.                                                                                                                                                                                        Восемь ребятишек зарысили за ним. Осторожно, чтоб коняга задний не наступил на верёвку, тянущуюся за рожном. Растянулись и тоже пустили лошадей в галоп. Миновали лощинку с мелкими лужами за кустами и выскочили на широкую веретью. Поскакали в сторону Наволока. Мужики уже были на месте и выбирали место для стогов. Выбрали. Поправили все вместе копны.                     Сено высохло и шуршало. Налетело овадьё. Кони крутили мордами, лупили по бокам хвостами, но слушались. Звенья рассредоточились. Звеньевые подбадривали копновозов. «Справимся! Не впервой!»- за всех отвечал Вовочка Суханов.                                                                                                Началась работа по устройству стогов. Для основы стога ребята подвозили копны вплотную друг к другу. Ветер задул ещё силнее и мух сдуло. Да и овадьё стало меньше донимать. Мётальщики вошли в раж. То и дело покрикивали: «Копны давай! Чево стали! Быстро!» Зоя с Шурой быстро упарились. Копны от стогов близко и приходилось вертеться.                                                                                           Ребята, пошустрее, сами соскакивали с лошадей, подсовывали рожень под копну, обносили её верёвкой, залезали на коня, привязывали верёвку к хомуту: «Зойка, подрежь!..»- Зойка бежала, ногой придавливала верёвку к земле – подрезала. Не подрежешь, копну перевернёт.                                              Работа шла быстро. Мужики, два мётальщика и стогоправ, забивали места стыков копен сеном, правили основание стога и к обеду управились. Начиналась основная мётка. Пока работали без перекуров. Пришла машина. Слышно из-за кустов. Да и Николай би-бикал.                                                          Копновозы отвязали рожны и «побежали», коней не гонили шибко, на обед. Остальные пошли на машину. Обед всегда проходил шумно. Разговоры. Шутки. Смех. У иных с собой были узелки с едой. У кого обед был заказан, ставали в очередь у кухни. Управлялись за полчаса. Ну, если чуть подольше. Ребята успевали выкупаться. Конюхи накормили, напоили лошадей. И снова вперёд! Сенная опустела. Только у инструменталки слышался то стук молотка, то топора.

                                                                                                Неприятность всё же пришла. Начал стихать ветер. Вот тогда – то «озверели» и овадьё, и мухи. Лошади не стояли у копен, бились. Не помогали и удила. Да у ребят и силёнок не у всех хватало, чтоб повернуть заузданную лошадь куда надо, или заставить стоять у копны. Пришлось срочно сгонять до конюхов. Привезли бутылку дёгтя. Его запах отгонял насекомых. Помазали дёгтем наиболее нежные искусанные места коням, и работа закипела с новой силой.                                                                                                             Подвезёт копновоз копну, поставит её куда покажут и галопом за новой. Воткнут вдвоём мётальщики вилы в копну, приноровятся… Рраз! И копна на стогу. Хорошо, если на место попадут точно, куда надо. Куда стогоправ велит. А, если поведёт тяжёлая копна в сторону, и промахнутся немного… Тут и летит по ветру забористый мат.                                                                                                                                                                                Да и как? И стогоправу надо перетаскивать сено до места, и время на это дело уходит. Но это случается редко. Когда сильный ветер, то, бывало, и не справляются мужики: совсем не туда копна садится на стог, а то и уронят. С ветром трудно спорить. Но это редко. Сейчас слаженно работают. «Скорей вы там! Сюда копну вези! Да не к самому стогу, …………..! Вот так!» Воткнут вилы, крякнут… Копна на месте, на стогу.                                                                                                                                                                                                                                                                                             Первушин ещё двух девок на поддёвку дал. Простоя нет. «Стоп, ребята, перкур! Тепере успеем…» — командует звеньевой и садится на кучку сена подальше от стога. С ним напарник. Задымили папироски. Копновозы устраиваются под стог. Девки подгребают «дороги», и собирают остатки сена от копен, что не успели сразу подобрать. Сделали и тоже присели под ближнюю копну.                                                                             Свирепые насекомые вкровь искусали босые ноги. Чешутся. Тоже дёгтем смажут и всё. Всё « впоряде». А солнце ниже и ниже. Смотрит стогоправ из-под руки на солнце. «Ну, мужики, ишшо маленько и… Успеем.» И успели. Даже немного по раньше. Причесали стог, подбили снизу, чтобы не торчали клочья сена. Всё под стог. Сплели, заготовленные вицы, Накинули на стог, прижали сено, чтоб не раздувал ветер.                                                                                                                                                                                                                                                                                               Звеньевой, покуривая, отошёл. Любуется на работу. «Ну, што ж, тонн на десять будет верно, а может и на одиннадцать потянет. И сено есть и заработали нихудо». И в других звеньях закончили мётку. Можно и к машине.                                                                                                                         Девки задержались у черёмухи. Чёрные, глянцевые ягоды манили, но были высоко. Двое ребят подъехали и прямо с лошадей стали бруснуть с кистей созревшую уже терпкую, сладковатую ягоду. Сломили несколько веточек с наиболее крупными ягодами и кинули девкам. Те подхватили их и, смеясь побежали туда, где остальные ждали машину. «Потом рассчитаемся!..» — донеслось до ребят.                                                              Ребята погнали лошадей домой. Лошади шли ходко: манила кормушка с овсом и зелёная трава. Один остановился у кустов, за которыми темнела лужа. Конь недовольно плясал. Серёга Шахов, это был он, раздвинул ветки, всматриваясь в тёмную воду. Воды было мало и на её поверхности часто появлялись бурунки. Есть! Это были щурята. При том, вроде, много. Теперь знаем, где половить руками щучат.                           Он погнал коня в галоп. Катер стоял, приткнувшись к барже. Первые уже были на месте. Отпустили лошадей и копновозы. Подождали всех. И катер, напрягая все силы, оттащил баржу от берега и потянул к дому. Трудовой день сенокосников закончился, и мысленно все уже были дома. Особенно хозяйки. Теперь надо обрядиться со скотиной дома, сварить что-то… Да мало ли дел в хозяйстве. А пока… Снова разносится песня над Двиной.