«Переговоры» (микро-пьеса)
Что ж, продолжаем по-доброму боянить)
Офис.
Шеф и секретарша Леночка ожидают визита партнеров.
Предстоят важные переговоры.
Входят партнеры: деловой человек господин Сидоров, и его переводчик.
Шеф: «Господин Сидоров, я рад приветствовать Вас, надеюсь наши переговоры будут успешными. Садитесь пожалуйста».
Сидоров (набычившись): «Не понял!».
Переводчик: «Господин Сидоров говорит, что в тех кругах, к которым он близок, слово „садитесь“ имеет несколько двоякий смысл. Господину Сидорову больше нравится в таких случаях слово „присаживайтесь“».
Шеф: «Да-да. Простите. Присаживайтесь пожалуйста, господа. Леночка, пожалуйста, 3 кофе! Господин Сидоров, позвольте преподнести вам скромный сувенир! Я недавно был по делам в Греции, где, как сказал Пушкин: »… гонит свои волны древний Понт Эвксинский..."".
Сидоров: «Не понял!».
Переводчик: «Господин Сидоров говорит, что он, хоть и не знаком с Понтом Эвксинским, зато хорошо знает понты ростовский, одесский и новокузнецкий, потому гнать волну не надо. А кроме того, откуда вы знаете Саню Пушкина с Войковской, и если не знаете, то зачем вы именами кидаетесь?».
Шеф: «Просто я привез из Греции золотое перо фирмы „Паркер“, и хотел бы подарить его Вам, господин Сидоров, в знак нашей...».
Сидоров: «Не понял!»
Переводчик (Сидорову): «Лоху впарили туфту».
(Шефу): «Господин Сидоров убежден, что Вам продали товар невысокого качества. Хорошее перо должно быть изготовлено из стали, а золотое может служить только чисто для понта… Эвксинского».
Секретарша: (подавая Сидорову кофе): «Что Вы желаете к кофе, господин Сидоров? Печенье? Вафли?».
Сидоров:«Ты следи за базаром, кукла!».
Переводчик: «Господин Сидоров хотел бы заметить, что в его сферах слово „вафли“ имеет несколько… игривый оттенок. Он рекомендовал бы Вам для обозначения того кондитерского изделия использовать выражение „печенье в клеточку“»…
(Внезапно улыбнувшись): «Господин Сидоров шутит».
(Сидоров хохочет идиотским смехом. Шеф и Секретарша натуженно выдавливают из себя вежливый смешок).
Сидоров: «За базар отвечу!».
Шеф: «Я не совсем понял… Господин Сидоров хочет сказать, что вопросы исследования рынка он берет на себя?».
Сидоров: «Не понял!».
Переводчик: «Господин Сидоров говорит, что он давно уже не работает на рынке, ни на Петровско-Разумовском, ни на Динамо, ни, тем более, на вьетнамском Коптевском».
Сидоров: «Меня колышут чисто бабули».
Шеф: «Бабули? Вы имеете в виду благотворительность?».
Сидоров: «Не понял?».
Переводчик: «То, типа, чисто, нищим подавать».
Сидоров: «Не, бомжей не люблю. Они все какие-то, чисто, грязные...».
Шеф: «Господин Сидоров, необходимость нашей встречи обусловлена тем, что после семнадцатого августа рынок упал и лежит без малейших признаков к способности подняться. В связи с этим, у инвестора возникли проблемы с удовлетворением ранее заявленных потребностей, которые теперь нуждаются в корректировке, как в плане сокращения частоты его пользования рыночными услугами, так и в плане смены ориентации инвестора. Именно потому мы и предложили Вам встречу с целью дальнейшей корректировки поведения инвестора после изменения положения рынка».
Сидоров: «Не понял?».
Переводчик: «Господин Сидоров спрашивает, при чем тут какой-то инвестор, и положение его рынка, тем более, что он у него упал и не может подняться. Если у кого что-то не стоит, то то его проблемы, — пусть лечится. И все-таки, кто тот инвестор?»
Шеф: «Прошу прощения, господин Сидоров, но инвестор — то Вы!».
Сидоров: «Не понял?!».
Переводчик: «Господин Сидоров предупреждает Вас, что если Вы лично сомневаетесь в способности рынка, который принадлежит господину Сидорову, подниматься, то господин Сидоров может продемонстрировать его Вам лично, и с Вашим непосредственным участием. При этом господин Сидоров не будет считать ту демонстрацию сменой своей рыночной ориентации, но будет то считать изменением Вашей ориентации и Вашего статуса со всеми вытекающими из того лично для Вас последствиями. Давайте, наконец, перейдет к разговору о деньгах».
Шеф: «Да-да, конечно же о деньгах. К сожалению, мы не можем Вам вернуть Ваши вложения живыми деньгами, однако можем перенацелить ваши средства, например, в разведение племенных пород скота и кур, однако, — это потребует выхода на иностранных партнеров для закупки элитных семментальской породы быков и породистых петухов».
Сидоров: «Не понял, не понял, не понял!!!».
Переводчик: «Господин Сидоров не понял! Он говорит, что теряет терпение и замечает, что Вы в очередной раз уклонились от темы переговоров. Господин Сидоров не понимает зачем вести быков из-за границы, и тем более какой-то семментальской породы. Господин Сидоров привык работать с люберецкими быками. А что касается петухов, то если Вы не прекратите молоть ерунду, то в той комнате на одного петуха станет больше, и господин Сидоров точно знает с кем это может случится, если Вы немедленно не назначите дату и время возврата денег».
Шеф: «Господин Сидоров! К моему глубочайшему сожалению, Ваш низкий культурный уровень и абсолютное невежество в области терминологии бизнеса делают наши дальнейшие переговоры бесполезными».
Сидоров: «Не понял?».
Шеф: «Леночка, переведите, пожалуйста».
Секретарша: (С блатнымми интонациями). «Ну че ты, не въезжаешь, фуфло ряженое?! Че ты не догоняешь?! Ты че, голду надел, думаешь, крутой?! Да ты кто по жизни?! Собака лаяла на дядю фраера! Ты где был полгода? На Канарах свою задницу парил? Езжай обратно, а то загар слезет! И хорош пальцами трясти, — все равно не умеешь. Ты хоть знаешь, какая сейчас в Москве пальцовка бывает? Что, нет? Объясняю: горизонтальная, вертикальная и БЕСПОРЯДОЧНАЯ!!!».
(Маленькая пауза, немая сцена)
Переводчик: «Леночка, еще два кофе, пожалуйста».
Сектретарша: «Сию минуту!». (Удаляется)
Сидоров: «Что ж… Ваша экспрессивная аргументация отнюдь не вызывает у меня, как у инвестора, антагонистической реакции отторжения. Убеждая, напротив же, проявить толерантность в стремлении к достижению консенсуса при обеспечении легитимности парафируемых трансакций в том пароксизме дефолта, коллапса и потребительской корзины».
Шеф: «Не понял?!».
ЧИСТО КОНЕЦ
