Худы, сутулы, но на шаг ещё легки,
В платках, фуфайках, кепках,  не от Гуччи,
Суровые архангельские старики…
Таких не счесть на Родине Могучей!

Взрастивших честно, в тяготах своих детей,
Рассеянных по городам и весям,
Страной опущенных до уровня «лаптей»,
Под стоны хрипло-грустных русских песен.

Её пергамент кожи в бороздах морщин,
Седа его щетины жёсткой поросль,
Одной дорогою полсотни лет и зим,
По жизни вместе… И лишь в смерти порознь.

Жизнь в небо истекает словно дым,
Под облаками медленно витая.
Красивым каждый был, был каждый молодым,
Но молодость желтеет, жухнет, тает

Подобно павшему по осени листу,
Ветрами сорванному в перелеске.
И, лишь глаза, упорно помнят ту весну,
Упорно живы тем весенним блеском,

В котором чистой отражение души,
Дающей силы жить в стране не мудрой,
В ладу с собой, в далёкой северной глуши,
И встретить смерть морозным зимним утром…