Про охоту на медведя

                                          
Развалился у меня на левой ноге ШРУС. Всё похрустывал, поскрипывал, иногда клинил не надолго, а тут так зацепило-хоть плачь. Позвонил друзьям-охотникам, мол выручайте, сил нет никаких, отдаюсь вам со своим истерзанным, измученным(поношенным)телом в ваши золотые, чуткие руки-делайте что хотите, но поднимите меня дня за два, а то в Карелию собрался, Михалыча навестить, медведей посмотреть (не стрелял их уже тогда-старый стал, сентиментальный).

Понаехали. Молодые да ранние. Охотники матерые(в смысле с ружьями давно ходят).
Хирурги уже с опытом. Свезли на рентген, повертели ешё мокрые снимки, почесали затылки, посовещались.

-И как ты только ходишь?-спросили.

-У тебя там и смазки-то нет.

Но обещали дня за два поставить меня на ноги. Накололи уколами и, проткнув пыльник, закачали какую-то дрянь. На утро процедуру повторили и надо же-полегчало. Нога, как новая-бегай не хочу.

Неожиданно поступила просьба:

-Агафоныч! Возьми с собой. Медведя хочется стрельнуть.

Телефон под рукой, набрал Михалыча и услышал далекий ответ:

-Бери всех.  Трёх штук еще не отстреляли. Может быть помогут.

Молодёж заулыбалась, засобиралась и уже на следующее утро, караван из двух машин с шестью пассажирами отбыл из Талдома на Кимры, Тверь и дальше, Чудово, Кириши, Волхов, Лодейное поле, река Свирь и въехал в Карелию.

 Попетляв по закоулкам, срезая, где можно, одурев от монотонного прослушивания "Старик и море" Хемингуэя на диске машинной магнитолы, проехав Крошнозеро, Эссойлу, выскочили на трассу Петрозаводск- Суоярви.

Позвонил Михалыч, справился о нашем местонахождении и объявил, что ждет нас на бывшем Шуйском погранпосту, у дороги к базе охотобщесnва, что располагалась на реке Шуя. Пообещал уже сегодня разбросать охотников по полям.

Во как! Из воды да в полымя!

Мои протеже засуетились в машинах, стали копаться в рюкзаках, доставать патроны, спрашивать какими лучше стрелять, да как лучше метиться, под какую лопатку, а если будет задом стоять, если лежать, если, если....? Отвечал,  на казалось бы наивные вопросы, понимая важность события для молодых охотников.

Часов в семь вечера встретились. Доехали до поворота на избушку и бросили свои машины. Михалыч пересадил всех в свой бортовой УАЗик, на котором была оборудована легкая, обшитая цинком будка. Наши машины были оставлены прямо на обочине.

За последнее время Михалыч понастроил добротных засидок. Понаставил-понаприбивал крепких лесенок, соорудил удобные настилы (на некоторых даже спать можно было), пристроил ограждения, что бы не свалиться, приладил опоры для оружия (не промажешь).

Михалыч поинтересовался:

-Ну, кто самый отважный, да и стреляет надежно? Посажу на дальнее поле,  вчера только ходить начал. Не большой, но будет точно.

Кто у нас самый упертый снайпер? Конечно Леха Кириллин. И карабин у него HEYM, со сменными, изготовленными методом ротационной ковки стволами, светлыми(не уточнял-никелированными или из нержавейки).Ложа "Монте Карло" из ореха красивой структуры. Консервативное, но очень склАдное струлё.

Какому-то крутяку удачно очень и вовремя живот разрезал, не менее удачно зашил.Всё зажило. Тот в знак благодарности, потащил Леху в оружейный магазин:
-Выбирай доктор, что твоей душе угодно-плачу!

Ну Алексей, не стесняясь, и выбрал-за 160 тыров деревянных.

Быстро объехали поля, рассадили охотников. Леху, как и решили, свезли в самую глушь. Здесь на толстенной сучкастой березе была сооружена площадка из толстых слежек. К ней вела прочная лестница с перильцем. Ветки березы, в сторону поля, были обрублены-территория превосходно просматривалась. Бледного, с растерянными глазами, но, готового на подвиги доктора оставили на едине с вечереющей природой.

Вечер постепенно переходил в сумерки. Среди стволов деревьев заегозила полная луна и выскочила на небесный простор, освещая своим холодным светом грешную Землю. Погода была изумительной-небольшой ветерок шевелил ночной воздух, птицы смолкли угомонившись, засырело, далекие звуки приблизились, длинные тени завели сказочный хоровод, засуетилась лесная и болотная нечисть-вурдалаки, кикиморы собирались на шабаш. Что-то попискивало, иногда вскрикивала ночная птица, пару раз тявкнула лиса-ночные жители вышли на охоту.

На свое польцо мы с Михалычем не успевали.

-Давай постоим на дороге, послушаем-предложил я.

Заглушили мотор и выбрались из кабины. Приютились на переднем бампере, прислонившись спинами к теплой решетке радиатора.

Заговорили о том о сём, о житье бытье, не на мгновение не пропускающие какофонии звуков окружающей нас. Ждали неожиданного, постороннего звука, который может в одно мгновение распорядиться чьей-то жизнью, в чьи-то души войти бесконечным удовлетворением, исполненной радостью, возможно разочарованием, но взбудораживший весь организм адреналином, просящим продолжения праздника.

 Было тихо, ночные нотки позанимали свои строчки, свои тональности, что придавало сладостный мотив происходящему вокруг.

И вот он!

 Прокатился в отдалении, не громко, уверенно, ставя точку под чем-то свершившимся.

-По моему Леха! Определил я.

-Не промажет-заверил я.

Михалыч предложил собрать других охотников и всем вместе уже ехать к Алексею.
Так и сделали. Объехали, погрузили народ,  послушали их сбивчивые, захлебывавшиеся  легенды о ломящихся по лесу медведях, о треске валежника под их ногами, о том как целились, но было слишком темно, что можно было бы еще посидеть.

-Завтра, или, хотите, оставайтесь, потом заберем. Те замахали руками-нет, нет, мы просто к слову, поедем скорее к Лехе!

Минут чере сорок трясучки по ухабам, машина нырнула с горушки в лес и стала осторожно красться по лабиринту дороги, проложенной к овсянному полю, где нас ждал, наверное, довольный Лёха. С разбегу, объехав ствол березы, на котором была засидка, выскочили на само поле.  Остановились и выбрались из машины.

-Я попал!-заорал с дерева наш снайпер и стал спускаться вниз, что-то бессвязно лопоча, выкрикивая, приговаривая.

Спустился ошалелый, взъерошенный и заикаясь от переполняющих эмоций стал бессвязно рассказывать.

-Просидел я около часа, а он как выскочит неожиданно, а я сидел неудобно. Стал поворачиваться и стукнул стволом по перекладине-он и смылся. Не появлялся больше.
Подумал, что всё, стемнело совсем. Я собрался и стал спускаться, что бы идти вам навстречу. Опустился на две ступеньки, а он возьми и снова появись. Стою на лестнице, смотрю на него и не могу ничего сделать. А он валяется на боку, жрёт овёс, причмокивает-я чуть не заплакал от обиды.

Кто он-то?-спросил Михалыч.

Леха удивлённо посмотрел на него и тихо, таинственно, вымолвил:

-Медведь, конечно.

Михалыч хихикал.

-Давай дальше.

Леха, чуть остыв, рассказывал дальше:

-Вдруг со стороны леса донесся страшный рев, кто-то приближался к полю. Медведь пустился на утёк, а из темноты на посевы вывалился другой, огромный и бросился за первым. Пока они играли в догонялки, я от страха залез снова на площадку и изготовился к стрельбе. Здоровый прогнал молодого и не смущаясь уселся сам уплетать овес, загребая его лапами.

Леха перевёл дыхание и заключил:

-Я и выстрелил.

-Ну-подтолкнул Михалыч.

-Ну, он упал, потом вскочил, поломился в чащу и затих.

 Вопростельно взглянул на всех.

-Готов. Пошли. Показывай куда.-Михалыч устремился в направлении указанным Алексеем, подсвечивая себе фонариком.

-Давай я пойду первым -предложил ему,

-Я хоть с карабином.

-Да ладно, наверное остыл уже.

Нашли место, где медведь упал после выстрела. На бледно желтых стеблях виднелись брызги черной, в свете фонаря, крови, на одном прилипла медвежья шерсть с кусочком кожи.

Михалыч растер шерсть между пальцами и опять уверенно сказал:

-Дохлый.

Пошли по следу и метров через двадцать обнаружили в сломанном сухом ельнике огромную тушу зверя, неопрятно, неуклюже раскинувшуюся на замле с оскалом сломанных, гнилых зубов в раззявленной пасти.

-Ну и монстра ты завалил Алексей. Медведица. Очень старая. И ехидно улыбаясь спросил:

-Неужели с одного выстрела?

-Правда, Михалыч. Один раз всего стрелял. Да там калибр 9.7-оправдывался Леха.

Пуля прошла навылет, под левой лопаткой, обнаруживая с правой стороны развороченную окровавленную плоть.

Подошли остальные, поудивлялись, по мальчишечьи позавидовали удачнику. Поздравили товарища.

Подогнали машину поближе, срубили лаги и по ним еле затащили медведя в кузов.
Поздно ночью, уже перед утром подъехали к базе, выгрузили тушу зверя.Ребята стали обустраиваться, разжигать костер, а мы с Михалычем занялись медведем.

 Вскоре на костре забулькало, запахло мясным варевом. Плеснули в кружки по две капли водки-для начала, стали собирать на стол. Управились и расселись.

В утреннем небе еще посверкивали далекие звезды, с реки наносило свежестью, где-то пропищала первая птичка. Луна цеплялась краем за кромку леса, пыталась еще немного задержаться на светлеющем небосклоне.

На столе появились квадратные бутылки с красивыми импортными зтикетками, медалями, масками далеких предков североамериканского индейского племени майя.

Разлили и выпили за здоровье Михалыча, потом, не мешкая- за убиенного. В ход пошли бутерброды. От костра наносило вареной медвежатиной.

 Кто-то спросил про трихинеллез, мол проверить бы надо сначало. Какое там?  Разве утерпишь?  Да и присутствующие доктора заверили, что если долго варить-то не страшно, да под спиртное! Ну а ежели что-вылечат, если потребуется, то и вырежут.

Вытащили кусок парящей медвежатины, потыкали ножами и решили, что готово. Вывалили котел прямо на стол и принялись за мясо. Хвалили, разговаривали,  перелопачивали такой удачный, выдавшийся день, подливали. Насытились, отвалились от стола, мирно беседовали.

 Один из охотников вдруг спросил:

-Михалыч, а ты знаешь как правильно пить текилу?

-Чего уметь- то? Наливай да пей.

-Показываю!-молодой неуверенными, пьяными движениями, взял кусочек лимона пальцами левой руки, посыпал солью большой палец вдоль ладони на наружной стороне, правой рукой ухватил полупустую бутылку текилы. Языком слизнул соль, прислонился к горлышку, отхлебнул и закусил лимоном.

-О как!

Ну хвастуны, держитесь!

-Валентин! Сделай им бутерброды-попросил Михалыч.

-Нет проблем.

Я встал из-за стола, покопался в медвежьей требухе, достал теплую, пропотевшую, печень, кинул её на стол, отвалил от неё кусок с ладошку. Отрезал крупный ломоть черного хлеба, присолил его.
 Друзья завороженно глядели.

Водрузив печень на хлеб, порезал ее по диагонали и тоже посолил. Кровь пропитала хлеб и стекала по пальцам.

Надо сказать, что печень этой древней медведицы пахла препохабно. Давно отслужив свое, она была мягкой консистенции, едва сохраняя структуру. Не задумываясь над её вкусовыми качествами, сохраняя спокойствие и напрягая все лицевые мышцы, что бы не скривиться в гримасе отвращения, я с видимым удовольствием откусил приличный край.

Заставил себя сожрать весь бутерброт, мило восхищаясь деликатесом.

 Ребята смотрели раскрыв рты, сглатывая набежавшую слюну.

-Агафоныч! Сделай мне.  И мне, и мне.

С удовольствием. Готовил и передавал каждому. Михалыч сказал:

-Я потом.

Первый погрузил зубы в бутерброд Леха-серая тень промелькнула птицей по его лицу. Видно было, что он вроде почувствовал подвох, сомневаясь в этом, сдержаваясь, кусал следующие куски и даже похвалил:

-Такого никогда не пробовал! Вкусно!

Давай, ври! Не пробовал он! Вряд ли больше и попробуешь!

Остальные, давясь, сдерживая судороги, нахваливая (не могли же они признаться, что это отвратно и не съедобно-они же настоящие охотники, питающиеся сырой медвежьей печенью), доели свои порции. На мое предложение о добавке энергично замотали головами-объелись.

Шкуру прибили гвоздями к стене домика. Действительно большая по местным меркам-под два с половиной метра. Трофей принадлежал Лехе. Он был горд и несказанно рад.
 Утром приехал на базу Серега Симонов-егерь общества и сообщил, что ночью отстреляли еще двух медведей.

 Лицензии кончились и мы поблагодарив Михалыча, порыбачив пару дней, отбыли в сторону Москвы.

П.С.  Через день позвонил Михалыч и сообщил, что пробы мяса показали положительный результат на трихинеллёз.

Но это был один из медведей Симонова.

Наш оказался чистым, хоть и старым.