Лилит. Охотница за головами

… Сначала появились звуки, голоса. С улицы, это Лилит определила точно. Немецкая речь.
-Ты одна живешь?
-Да, господин офицер, как муж помер, так совсем одна, как перст.
Баба Даша. Так убедительно, что в правде не усомниться. Было слышно, как отъехал мотоцикл, и в домике стукнула входная дверь.
Лилит открыла глаза. Маленькая комнатка в деревенском доме, она лежит на постели, прикрытая одеялом. Нещадно болят ноги и спина. Девушка тогда потеряла счет времени, сколько она блуждала по лесу, сначала пыталась считать время от 12 часов дня, как их собрали на центральной площади города, и погнали по проселочной дороге, затем бросила это занятие. Тело ныло, саднили царапины, сил не было даже пошевелить рукой.
-Очнулась?--На край постели села старушка в цветастом платке. На ее лбу залегли глубокие морщины.
-Вроде. Надо идти.--Тихо произнесла Лилит, но ноги были словно деревянные.
-Куда это ты намылилась?--Баба Даша взяла в руки миску, с супом, от которой вился пар.--Ты три дня в лежку лежала, не ела ничего, слабая совсем, за порог выйдешь — да упадешь.
-Три дня?--Девушка уставилась на хозяйку. А словно минут пять назад она вошла в этот полузапущенный дворик. Уже начинало темнеть, сумерки сгустились вокруг, а в домике, в окне горел слабо огонек свечи. Ей уже было все равно — свои, немцы в доме. расстреляют — значит, такая у нее судьба, сил плутать по лесу уже не было.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась маленькая, сухонькая старушка.
-Ах ты Господи!--Она перекрестилась.--Откуда взялась ты, давай в дом.
Потом уже она ничего не помнила, провалилась в забытье, как тогда, когда повесили маму на рыночной площади.
Господи, до чего же многие были наивны! Все помнили кайзеровских немцев, которые были вежливы с местным населением, и думали, что будет что-то подобное. Но не тут-то было. "Новые" немцы, смотрели на них, как на скотину, не более того. 
В первые же дни — аресты, казни, приказы новой "власти", по которым за мелкую провинность наказанием был расстрел. Ее мать, Рита стала одной из первых жертв. Лилит так и не поняла, чем же конкретно провинилась ее мать, но Маргарита Либерман была еврейкой, и это уже был повод исчезнуть с лица земли. Вместе с ней были казнены через повешение еще несколько человек, работники райкома комсомола.
Лилит тоже, как и все присуствовала на казни, в последний момент, кто-то взял ее за плечи, и повернул спиной к виселицам. Потом она потеряла сознание, и несколько дней пролежала в горячке. Почему ей не уготовили судьбу матери — того она не знала. Хотя… хотя, может, Сенька-полицай приложил к этому руку?
Одноклассник Сенька давно ей симпатизировал, но особого внимания она на парня не обращала. С приходом немцев он сам добровольно поступил к ним на службу. Новые хозяева его ценили. Немцев еще можно было как-то обмануть, но обмануть Сеньку, знавшего окружающих с детства?
Их соседка, у которой жила теперь Лилит, как-то сказала:
-Лучше бы тебе себя изуродовать, иначе жди беды от Сеньки.
Да, глядела она наверное в воду. Сенька как-то подстерег бывшую одноклассницу, и прижав к стене в темном переулке, произнес, тяжело дыша:
-Пошли со мной!
-Куда?--Лилит пыталась сохранить самообладание.
-Ко мне, со мной. Будешь жить у меня, никто тебя не тронет, в шубы и шелка одену, будешь здесь первой бабой, у них все есть!
-Лучше пусть пристрелят как собаку.--Процедила она, удивляясь своему спокойствию.
Она ожидала, что Сенька ударит ее, как минимум, но он отпустил ее, и спокойно произнес:
-Черт с тобой, пожалеешь еще!
… Потом настал тот день. Очень Теплый и солнечный. Был уже август, и тепло было больше по-осеннему. По городу, три дня назад, развесили на всех столбах и стенах объявление, призывавшее (вернее приказывавшее) собраться всем евреям города на центральной площади, взяв с собой документы, что бы колонной отправиться в другой город на какие-то работы. За уклонения от приказа — казнь.
Лилит пришла на площадь, как и многие другие жители их города. 
Их гнали по проселочной дороге полицаи, и Лилит понимала каким-то чутьем, что добра ждать не нужно в таком случае, по крайней мере тем, кто вместе с ней шел на "работы"...
… Девушка и сама не знала, откуда появилась эта мысль, но она ухватилась за нее, не дала ускользнуть. Лилит возилась со шнуровкой на туфельках, а люди все проходили мимо, вот уже все вперед пошли, скрылись за поворотом дороги...
-Чего расселась посреди дороги?--К ней подошел Сенька, который по такому случаю был с автоматом. Удивительно, но никаких карательных мер в ее адрес после отказа не последовало, полицай просто перестал ее замечать, чем несказанно обрадовал.
-Да вот шнурочки, запуталась совсем.--Лилит постаралась улыбнуться.
--А-а, это...-протянул он. Несколько секунд он молчал, видимо размышляя, о чем-то, потом сказал.--Ладно, не досуг  мне с тобой стоять тут, давай распутывайся, и догоняй нас!
-Хорошо.--Она энергично закивала. 
Сенька пошел вперед, насвистывая какую-то мелодию, Лилит возилась со шнурками, руки мелко дрожали от нервного напряжения. Когда Сенька скрылся за поворотом, Лилит подхватилась на ноги, и бросилась бежать в лес. Никогда еще она так быстро не бегала. Ветки хлестали по лицу, репейник цеплялся за юбку, но ей было все равно. Только бы подальше! А через полчаса она сообразила, что никто не бросился за ней в погоню...
-Ну, он верно рассудил, этот твой полицай,--произнесла баба Даша, когда Лилит замолчала.--За тобой одной начни гоняться, остальные неладное заподозрят, и разбегутся. Решил небось — если в лесу сама не помрешь, то день-два наткнешься на немцев, и те же кончиться дело. Тех, я знаю, что с тобой шли, всех расстреляли в овраге.Что делать дале будем?
-Не знаю.--Тихо произнесла Лилит. Она сказала, что ей надо идти, но вот куда идти, она и сама не знала.
-Тут тебе оставаться нельзя. Сидеть в доме все время не сможешь, не ровен час, заподозрят они чего, несдобровать ни мне, ни тебе тем более. А в город вернуться тебе никак нельзя — ты ж "померла", девка ты приметная, узнают, да сразу и пристрелят. А по лесу скитаться — опять же — немцы кругом...
-И что ж теперь?--Лилит саму удивило, что она совсем равнодушна к тому, как решится ее судьба. Мать погибла, папа на фронте, но может, он тоже? Нет, не может такого быть, она бы почувствовала, если бы папы не стало вдруг!
-А что ж теперь? Ешь суп, да жди вечера, верней ночи. Вот в полночь оно и решится все.--Баба Даша загадочно улыбнулась...