Баллада о гоночном велосипеде

— Ставки больше не принимаются!- буднично усталым голосом произнес крупье и пустил шарик…
Маленький шарик очень напоминал порхающую миниатюрную птичку, которая взлетая и подпрыгивая, искала, в какой ячейке рулетки свить свое гнездо. Устремленные на него взгляды пытались либо остановить, либо подталкивали его двигаться дальше, к "гнездышку" с заветным номером. Общая сумма фишек превышала тысячу долларов. Перепрыгнув несколько клеток, маленький поводырь Слепой Удачи замер…
-Выиграло, "черное восемь",- бесстрастным голосом манекена произнес крупье, автоматически поправив идеально сидевший галстук-бабочку.
-Вот ведь хрень какая-то, просто не прет и все,- сокрушенно, пьяным голосом сообщил игрок куда-то в пустоту. Одет он был в серебристый костюм от Армани, еще раз окинув помутневшим взглядом собратьев по рулетке в поисках сочувствия, игрок залпом выпил мартини, вместе с оливкой, и пожевав ее, выплюнул кисточку в бокал…
-А гайку с брюликом возьмешь?- и сняв с безымянного пальца массивный золотой перстень с крупным бриллиантом, небрежно бросил его на рулетку.
— Семен Борисович, Вы уже сегодня, десять бакинских косарей подарили этому "Флинту", может быть хватит?-сдержанно вежливо произнес молодой человек, в безукоризненном черном костюме. Он стоял несколько позади кресла игрока и пристально посмотрел на крупье.
-Да, ладно, тебе Виктор, как говорит народная мудрость :"Бабло побеждает зло!" Ну, так как?- игрок подпер кулаком щеку и уставился на крупье.
Крупье нервно сглотнул слюну и справившись с волнением прошелестел бесцветным голосом:
-Извините, но мы вещи в залог не принимаем.
После произнесенной фразы он, взяв перстень, аккуратно положил его рядом с хозяином.
-Ну, тогда, хронометр " Патек Филипп", пятьдесят штук, между прочим.
-Извините, но часы мы тоже не принимаем-заученно-механически произнес крупье.
-Ну и хрен, с тобой,- раздраженно произнес игрок и застегнул расстёгнутый ремешок часов, потом медленно одел "гайку". Бриллиант хищно сверкнул на пальце.
Игрок с трудом поднялся из-за стола и устало протер воспаленные глаза.
-Так, что у нас со временем? Ага, 5.45, значит метро на " Восстание" к шести уже откроется.
Желаю, проехаться с простым, трудовым народом. Короче, Виктор отправляй охрану.
— Не положено, Семен Борисович, ребят я отпущу, а сам с Вами проедусь. Недели еще не прошло как "чехи" по Вашему "Лексусу" из "калаша" засадили. Серега, до сих пор в реанимации парится…
-Да хрень все это, Витя. Брось ты, капитан, свои дурацкие привычки все просчитывать. Это же не убойный отдел в ментовке. В 83-м под Гиндукушем было круче…
И игрок посмотрел в упор на охранника и встретив его спокойный взгляд, осекся:
-Ах да, прости меня "бача", ты же тоже был "за речкой"…
— А еще в Молдавии и Чечне,- тихо произнес бывший капитан и добавил задумчиво,- Ну, что ж на метро, так на метро.

*****
— Значит так, Одинцов, хрипло произнес капитан,-Чтобы Сему живым, слышишь жи-вы-м до госпиталя. Отойдете, за перевал, сразу вызовешь вертушки.
Он посмотрел на оставшихся из роты шестерых бойцов, из которых трое было ранено и процедил сквозь зубы:" Впрочем, хватит и одной".
— А как же Вы, товарищ капитан?- тихо произнес сержант.
— А я Валера, ваш отход прикрою. Оставьте мне еще три магазина, парочку гранат и флягу с водой. Нет, флягу не надо, Семе пригодится. Да, вот еще что,- он расстегнул нагрудный карман и протянул смятую стодолларовую купюру,-Это Семке, на велик, пусть катается на своем "Старт-Шоссе" по Ташкенту. Все. А теперь уходите. Уходите, твою мать!!! Выполняйте приказ, товарищ сержант.
— Товарищ капитан… Андрей Андреевич… Батя… Мы тебя не бросим, хоть у кого из пацанов спроси, мы же вместе…
-Отставить лирику, сержант Одинцов. Все Валера, уходите, это приказ. Да ладно не паникуй, я их попридержу, а потом к вам…
— Правда, товарищ капитан? – с надеждой спросил сержант.
--Правда, правда, а теперь дуйте отсюда, сейчас здесь будет жарко.
И в тоже мгновенье пули затренькали о камни, выбивая своими осколками маленькие фонтанчики сухой земли.
— Зарифов, Абишев, быстро взяли Хавкина, Куликов и Жмых впереди, я замыкаю. Все, пацаны, погнали!

*****
Еще минут пятнадцать раздавалась стрельба, а потом два, нет, три взрыва … и звенящая тишина.
— Ребята, надо взлетать, а то я здесь как прыщ на заднице,- умоляюще произнес старлей – вертолетчик.
Одинцов рывком сорвал с плеча автомат и передернув направил его в грудь офицеру
— Мы без Бати никуда не уйдем! Ты понял, нет ты понял, я тебя спрашиваю?- истерически закричал Одинцов.
Тяжелая рука Куликова опустилась на плечо сержанта
— Надо лететь Валерка. Ты же Бате слово дал, что Семку вытащишь!
— Я без Бати никуда не полечу,- глухо произнес сержант, уставившись куда-то невидящим взглядом.
— Нету больше нашего Бати,- устало произнес Зарифов и опустил голову.
— Валерка, ты же сам слышал взрывы, там против него духов сорок было… Это же ни кино, чудес не бывает…
— Короче старлей,- мрачно подытожил Куликов,- ты сейчас превратишься в волшебного Карлсона и унесешь своих Малышей подальше от " душманских буров"…
Тяжелый винт вертолета, подобно гигантскому вину мясорубки с нарастающей скоростью перемалывал сухой воздух Афгана…
*****
Вагоны утреннего метро были щедро нафаршированы пассажирами, как домашняя украинская колбаса, салом и чесноком.
Игрок дремал, сидел зажатый между сухим, как вобла интеллигентом, читающим Ницше и толстой, как нефтяной танкер, теткой нагруженной всякими сумками. Охранник стоял над бизнесменом и внимательно осматривал входящих в вагон людей. Лица пассажиров были усталыми и заспанными или чем-то недовольными, хотя попадались и такие, на которых была написана тупая апатия.
— Осторожно двери закрываются. Следующая станция "Академическая"
Народный сноп в проходе неожиданно умялся и вдруг стало как-то тихо…
По освободившемуся узкому коридору медленно на тележке двигался инвалид в военной форме.
Его пряди черных волос перемешивались с седыми, без всякого порядка. Потертая офицерская форма была без знаков различия и погон, на левой стороне груди скромная орденская планка из трех секторов орден " Красной Звезды" и две медали " За боевые заслуги". Он никого ни о чем не просил, молча, как осколок он двигался по телу вагона.
Глаза его смотрели куда-то вдаль, когда он проезжал мимо почетного караула коленей.
Когда тележка проезжала мимо охранника, тот легонько коснулся плеча инвалида
-Салам, бача. Где это так тебя?- произнес телохранитель и протянул вниз стодолларовую купюру.
— Под Гиндукушем,- хрипло произнес инвалид.
Игрок услышав последние слова резко вздрогнул и открыв глаза уставился на офицера-калеку.
— Ну, что Сема,-пристально посмотрев в его глаза произнес инвалид,-купил ты себе гоночный?
Игрок в дорогом костюме рухнул на колени перед тележкой
— Товарищ капитан, Батя, жи-вой, Батя да как же это… Прости меня, Батя!!!
Стоя на грязном полу вагона, он растирал слезы по щекам прижав к своей груди инвалида.
-Станция " Гражданский проспект", поезд дальше не идет. Просьба освободить вагоны.
Народ обтекал двумя ручейками странную пару и молча покидал вагон.
А эти двое продолжали стоять на коленях, крепко обняв друг друга, как будто над ними была ни крыша вагона питерского метро, а белесо-голубое, застиранное как десантный тельник, небо Афгана…