Их расстрелять хотели на рассвете

Их расстрелять хотели на рассвете,
Когда туман над полем полз змеей. 
Там были бабы, старики и дети,
И мой отец со всей своей семьёй.
Деревней целой в ту шеренгу встали,
И каждый третий сделал шаг вперёд...
На их дворе, в углу, на сеновале
Два лётчика, два раненых… Орёт
Немецкий офицер про русиш швайне,
Блестит хрустящий хромовый сапог.
… Никто ему не выдаст этой тайны,
И шепчет мама: "Ты молчи, сынок,
Смотри в глаза фашисткому подонку
И про себя считай до десяти.
Уже плывёт по Сейму плоскодонка,
Чтоб к партизанам раненых свезти " ...
Но вот подняли ружья полицаи,
И багровел, как свёкла, офицер,
Когда меж ними, бледный и усталый,
Встал староста:" Ты прыть свою умерь.
Откуда здеся взяться партизанам?
Все жители у нас наперечёт.
Вот посмотри, старуха Марьиванна,
Та целый день для вас хлеба печёт.
А дед Петро работает на кузне,
Клавдея с Зинкой в поле от зари
До самого заката. Карапузы-
Те целый день копаются в пыли..."
Он говорил, негромко, но солидно,
Да то и даром — бывший счетовод.
Не подавая перед фрицем вида,
Что сам душой болеет за народ.
Так каждому нашёл он оправданье,
И офицер, кривя в улыбке рот,
Сказал с акцентом — это, мол, собранье
Закончено, и список дал работ.
Все тихо разошлись, шепча молитвы,
Крестился дед, смахнув слезу у глаз. 
То поле, где жнивье — как поле битвы,
Что выиграл их староста сейчас.
Кто слаб душой, поймёт его едва ли
И проклянет, и злобно плюнет вслед... 
На опустевшем дальнем сеновале
Оставил лётчик с табаком кисет...
Слепило солнце, боком встав к зениту,
И отражалось в глянце сапога...
Не по делам судили, всё забыто, 
И в лагеря сослали как врага...
А лётчик тот бомбил Берлин и Вену,
Спасая мир от нечисти людской...
И снилась та далёкая деревня,
И он шептал:"Спасибо, что живой"...
***************************
Это реальная история, произошедшая с моим папой и его дедом в деревне Малые Угоны Курской области в 1942 году...