А НЕВЕСТКА СМЕЁТСЯ и ПЛАЧЕТ ( глава 11)

— Машенька, о чём задумалась? — спросил с порога Саша. — Я и так смотрю, ты вот-вот заплачешь, — и увидев письма, добавил:

— Маш, отдай мне, не нужно тебе сейчас их читать. Ты не готова к таким испытаниям!

— Пожалуй, ты прав, нужно отложить на неопределённое время, — я отдала письма мужу, и он их спрятал на дно чемодана.

— Знаешь, что? Собирайся на прогулку, давно мы с тобой не были на Обском море. А после распределения, когда каждый день нужно будет ходить на работу, нам и вовсе некогда будет посидеть на берегу.

— Да, сейчас оденусь, — сказала я рассеянно, — я никак не могла отойти от своих печальных воспоминаний.

Быстро накинув болоньевую курточку голубого цвета и шарфик, связанный этой зимой из мохера, я вслед за Сашей вышла из общежития. На улице было тепло и солнечно. Весна в этом году пришла быстро, буквально за неделю растаяли огромные сугробы. Снег, чёрный и некрасивый, кое-где ещё лежал, но мы не обращали на него внимания — это была последняя весна в университете. На занятия мы не ходили, мы усиленно писали дипломные работы, пропадая кто в библиотеке, а кто в лаборатории. Муж вместе с руководителем проекта делал какой-то уникальный прибор, мне пришлось переводить довольно сложный текст с русского на английский. Кроме диплома, мне ещё придётся сдавать разговорную речь. И всё равно нам было интересно и, в то же время, немного грустно, что скоро расстанемся с привычным за пять лет укладом жизни.

Когда мы подошли к Обскому морю, то увидели на берегу бревно.

— Кто вперёд до него добежит, тому приз, — крикнула я и помчалась с горки на пляж.

Саша в два прыжка догнал меня, схватил за руку, и мы вместе с разбегу сели на бревно. Саша меня обнял и крепко поцеловал в губы.

Я замотала головой и оторвалась от него:

— А если кто увидит?

— Да никого тут нет! — муж ещё ближе сел ко мне и посмотрел в глаза..

— Маша, я тебя так люблю! Ты даже не представляешь, как сильно! Уже год после свадьбы прошёл, а я всё не могу поверить в своё счастье! Неужели так бывает? А ты?

— Я тоже тебя люблю и рада, что вышла за тебя замуж. Вот только мне кажется, что Нина Даниловна не совсем приняла меня, хотя внешне ничем не показывает. Знаешь, я всё же побаиваюсь ехать к вам этим летом…

— Маш, перестань говорить ерунду! Мама к тебе прекрасно относится! В каждом письме, в основном, к тебе обращается, вроде я и не сын ей. Это я ревновать должен!

— Зачем? Давай лучше поговорим о предстоящем походе. Ребят ты уже опросил, кто готов с нами по горам-по долам?

— Нас будет семь парней и ты одна, как королева. Только Алик не сможет, он завербовался в экспедицию на Север.

— Как жалко! А из моих подруг все сразу отказались. У Дины скоро свадьба, Маринку в деревне ждут, бывшие соседки по комнате и вовсе на меня руками замахали — какой поход, если диплом на руках будет! Кто-то сразу приступает к работе, кто домой едет…

— Ну и хорошо, что руководить буду парнями, с вашим братом нелегко в суровых условиях, ведь придётся двести км пешочком топать по бездорожью, по буреломам и горным рекам. Ты сама готова?

— А чего мне бояться? Ты же со мной! — мы снова поцеловались, а потом, взявшись за руки, вернулись в общагу.

Время летело стремительно. В июне прошла защита диплома, а потом распределение на работу. В то время каждый выпускник вуза должен был отработать три года в том месте, куда страна направит. Многие наши сокурсники остались работать в Академгородке, а нас с Сашей, как женатых, отправили вместе в Н-ск на закрытое предприятие. Его инженером с окладом в 115 рублей, меня — переводчиком с окладом в 110 рублей. Обещали премию, если хорошо себя зарекомендуем. И в договоре стоял пункт о предоставлении жилья в течение 2-3 лет. Это обнадёживало, потому что надеяться на покупку кооперативной квартиры нам не светило, не было у нас богатых родителей. Общежития завод не предоставлял, поэтому перед последними каникулами нам нужно было найти съёмную квартиру или комнату.

Тогда не было ни интернета, ни газет с объявлениями. Комнату искали среди знакомых или просто заходя во дворы и спрашивая всезнающих бабушек, сидящих на лавочках возле подъезда. Нам сначала повезло, мы нашли благоустроенную отдельную комнату в трёхкомнатной квартире. Конечно, вместе с хозяйкой. Мы перевезли туда свои вещи, закрыли комнату и отправились в поход по Западным Саянам.

Если не считать, что на третий день похода я сильно подвернула ногу, и мы чуть не утопили одного из парней, то всё у нас получилось. Спуски и крутые подъёмы, непролазные заросли и бурные реки, снег на вершине одной из гор, форель в озёрах… и ни одной живой души в округе ста км! Вот, что значит, молодость! Мы не побоялись пройти неизведанными тропами и даже мысли не допускали, что с нами что-то может случиться! После десяти дней похода мы вышли на трассу, сделали большой праздничный привал с тортом на костре, а потом разъехались в разные стороны на попутных машинах, как оказалось, расставшись навсегда. Нам с Сашей повезло — в сторону Абакана через Саяны, где мы недавно ходили, шёл попутный Камаз, затем мы пересели в автобус и добрались до посёлка его родителей.

Первым нас встретил Игорёк:

— Маша приехала! Ура! И Саша тоже! Мам, иди встречай гостей!

— Да какие же это гости, они свои, родные! — Нина Даниловна вытерла о фартук руки и по очереди нас обняла. — Вот, снова с рюкзаками! И хорошо! У нас ведь ремонт, спать вам негде. Или в сенцах, или в огороде ставьте свою палатку!

— Нам в палатке привычнее, — ответил Саша.- Покажи, где её ставить.

— Давай чуть позже, накормлю вас, потом располагайтесь. Я отпуск взяла, чтобы ремонт закончить, а Гриша на работе. Вечером только придёт.

Игорёк доверчиво взял меня за руку и не отпускал. Мы вместе зашли на кухню, я села на скамейку, а он забрался ко мне на колени. Там ничего не изменилось, так же стояла печь с дровяным отоплением, те же табуретки и деревянный стол. Нина Даниловна поставила воду для пельменей, здесь, в Сибири, это было дежурным блюдом. Как правило, их лепили всей семьёй и замораживали. Пельмени были большими и сочными, с настоящим мясом, без каких-либо добавок, кроме лука и чеснока. Таких пельменей мы с Сашей не ели с прошлого лета! От одного вида у нас потекли слюнки.

— Мам, так хочется твоих пельменей! Давай помогу бросать в кастрюлю!

— Да что ты, сынок, садись и тоже жди. Лучше расскажите, как поход прошёл.

— Всё нормально. Парни остались довольны, многие из них никогда в таких походах не были. Но все оказались надёжными, нытиков не было!

— А я? — мне так хотелось, чтобы Саша меня при матери похвалил!

— Мам, а Маша вообще молодец! И готовила нам, и стихи читала, и штопала, а на прощание даже торт испекла! Со сгущёнкой и изюмом!

— Правда?- удивилась Нина Даниловна, — вы и муку с собой брали?

— Немного, чтобы рыбу жарить. Из оставшейся я испекла прямо в кастрюле несколько коржей, смазала сгущёнкой и посыпала изюмом. Сама по ходу рецепт придумала.

— Видишь, какая придумщица! Мне с ней повезло, из топора кашу сварить сможет!

— Вот и хорошо, — ответила свекровь, — будешь готовить, пока мы с бабушкой ремонтом занимаемся. Полы Гриша перестелил, нам осталось стены побелить, да двери и окна покрасить.

— Так мы тоже готовы помогать! — воскликнула я с энтузиазмом.

— Нет, к чёрной работе я тебя не допущу, сами управимся.

За разговорами не заметили, как пельмени сварились. К ним обычно подавалась сметана и сливочное масло.

— Может, вина налить с дороги? Или чего покрепче?

— Не, ма, не хотим. Устали на перекладных. Сейчас покушаем, поставим палатку, да и поспим хоть немного.

— Конечно, отдохните! Вечером, когда Гриша придёт, тогда и по рюмочке за встречу выпьем!

Я промолчала. Одно слово «выпьем» в моей душе вызывало такой протест, что хотелось всем крикнуть:

— Да сколько можно пить? И зачем? Неужели нельзя обойтись без выпивки? Сколько горя она принесла в семьи! Сколько душ сгубила!

Но в чужой монастырь, как говорила моя бабуля, со своими порядками не приходят…

Почему я так часто вспоминаю бабушкины пословицы? Наверное, они вошли в моё подсознание и всплывают в самый нужный момент. Спасибо тебе, моя родная, что ты была в моей жизни! Без бабушкиной поддержки я, наверное, не выстояла бы в неравной борьбе за выживание. Не дай Бог такой судьбы ни детям, ни внукам! Ни друзьям, ни врагам!