Колонка злобного редактора
Вспомнился мне случай. В нашем городе есть несколько литературных клубов. Я участвовала в работе одного из них. Наш союз был уважаем в творческих кругах, так как костяк составляли сильные, самобытные авторы. Лишь одна барышня не отличалась великими умениями в технике и стиле, но иногда у неё получались вполне приличные стихи.
И вот задумали мы издать общий сборник. Наш руководитель поставил этой девушке условие, что самолично отберёт для книжки её произведения. Она, вроде, не возражала. На очередном заседании обсудили проект, договорились печатать авторов по алфавиту. Отдали макет в типографию и стали ждать готовый тираж.
Не ожидали мы, что та поэтесса пойдёт к издателю и предъявит ему совершенно другую подборку собственных перлов. А что? Она автор, имеет полное право! Невелика трагедия, когда в хороший сборник затёсываются слабенькие стишки. Думаю, что даже взыскательный читатель сможет это пережить. Но в нашем случае было хуже. У писательницы фамилия начиналась на букву «А», стало быть, она открывала сборник!
Руководитель наш оказался в какой-то серьёзной литературной тусовке Новосибирска и продемонстрировал детище: вот, мол, мы книгу издали! Один именитый писатель взял книжку в руки, открыл первое произведение, пробежался глазами по строчкам, поморщился, захлопнул её, небрежно отшвырнул. Обидно, правда же?
Со страхом представляю картинку, что к нашим книжкам будет такое же отношение. Не хочу! Мы столько сил на них тратим!
Уважаемые друзья, встаньте на место членов редколлегии, редакторов и корректоров! Они должны читать огромное количество «букофф», чтобы:
а) вычленить из общей массы и вполне достойное, и нечто приличное;
б) серьёзно и терпеливо работать с авторами приличного, чтобы превратить это в достойное.
А теперь прочувствуйте обречённость и безнадёгу, которую мы испытываем, когда авторы присылают тексты, даже не заморачиваясь, что там есть ошибки, хотя мы постоянно просим: проверяйте, пожалуйста! Ну пожалуйста! Ну что вам стоит? Вы у себя в единственном числе, а у нас вас много!
Хотите, я назову пофамильно тех, кто отправляет на конкурсы безграмотную писанину, не уважая ни себя, ни людей, работающих над книжками? Не хотите? Хорошо, я промолчу. Давайте просто разберём некоторые моменты.
ЛИШНИЕ СЛОВА
Очень часто встречается такая ошибка, когда автор пишет в своём произведении слишком много уточняющих слов. Сейчас я перепишу свою же фразу: многие авторы злоупотребляют ненужными уточнениями. Чувствуете разницу? Смысл тот же, но в первом предложении четырнадцать слов, а во втором пять.
Примеры:
1. «Эти слова поразили Златоушку. Весь оставшийся день она размышляла над ними, а утром, увидев своё отражение в озере, гравилка улыбнулась ему. «Я буду тебя любить!» — пообещала она улыбающейся, симпатичной мордашке, глядящей на нее с гладкой поверхности воды». – 36 слов.
Исправленный вариант: «Эти слова поразили Златоушку. Весь день она размышляла, а утром, увидев своё отражение в озере, улыбнулась: «Я буду тебя любить!» С водной глади на неё глядела симпатичная мордашка. – 15 слов – на 21 слово меньше!
2. «Дворовая кошка Мурка переминалась с лапы на лапу. Животное с нетерпением ожидало, когда сильно подвыпивший жилец подъезда Николай Иванович Синицын, а по простому Колян, собрав в кулак растраченную в боях с зелёным змием, силу воли, сподобится наконец одновременно нажать на домофоне заветные цифры 3 и 8 и желанный «Сезам» открывающий доступ в тёплый подъезд соизволит допустить её к тёплой батареи отопления». – 61 слово
Исправленный вариант: «Дворовая кошка Мурка нетерпеливо переминалась с лапы на лапу, ждала, когда сильно подвыпивший Николай Иванович Синицын, а попросту Колян, соберёт в кулак силу воли и сподобится, наконец, одновременно нажать на домофоне тройку, восьмёрку и «Сезам», чтобы ей открылся доступ в подъезд к тёплой батарее отопления». – 45 слов.
3. «Девочка взяла его в ладошку и побежала в свою комнату.»
Исправленный варик: «Девочка взяла его и побежала в свою комнату» — на два слова и на восемь знаков меньше! Неужели читатель может подумать, что девочка взяла предмет, в данном случае мандарин, зубами, ногой или, допустим, плоскогубцами? Зачем лишние слова?
Совет. Чтобы выработать краткость, полезно использовать компьютерные программы, умеющие подсчитывать количество знаков в тексте. Просто загружаете произведение или его часть, смотрите, сколько знаков. Затем ставите перед собой задачу: сократить их количество. А дальше ищете, какие слова можно безболезненно убрать из текста. Я так делала, помогает.
КОРОТЕНЬКИЕ СЛОВА
В литературном тексте необходимо избегать кучкования односложных слов. Предложение, в котором написаны подряд три-четыре-пять коротеньких слов, трудночитаемы, потому что от них в глазах рябит. И часто труднопроизносимы.
Примеры:
1. «А он был верен ей и ел с её рук фрукты».
Исправлено: А он был верен принцессе и ел фрукты с её ладоней.
2. «…подумал с досадой о том, что…»
Исправлено: «подумал с досадой, что…».
3. «Но всё это я делал в своё удовольствие…»
Исправлено: Но я делал всё это в своё удовольствие
4. «…пошто в среду коз пасть не стал?»
Исправлено: «пошто не стал коз в среду пасть?»
ПОВТОРЯЮЩИЕСЯ СЛОВА
1. «Ей надоело молчать, она БЫЛА страшной болтушкой. Всё про всех всегда знала, ведь она БЫЛА входной. Она считала себя самой важной в доме, так как БЫЛА в центре всех событий. Все предметы её уважали, за возраст и немножко побаивались Дверь БЫЛА очень дорогая, сделанная из настоящего дерева, покрытого лаком».
Вам не кажется, что автор вообще не работал с текстом? В четырёх из пяти предложений употреблён глагол в одинаковой форме! Перебор, однако!
Пока работаю над сборником, буду регулярно выставлять подобные статьи. Надеюсь, они помогут нашим авторам работать над произведениями.
Дорогие, любимые одноклубники! Успехов вам в творчестве!
Надеюсь, авторы возьмут на заметку.
Я так точно)
Или вот еще пример, когда я написала свой первый детективный роман. Горничная вошла в гостиничный номер с пистолетом, а вышла уже без него (грубо). Редактор спросила меня, а куда она дела пистолет? Да, сказала я, это моя ошибка. И исправила текст. Понимаете, да?
Или вот, буквально в прошлом году в одном из моих романов была сцена, где следователь находит в кустах рядом с домом упаковку таблеток. Он тотчас должен был войти в дом и продемонстрировать лекарство главному герою, это важно, играет на сюжет и расследование. Но написать эту сцену я не успела — уехала на два дня из дома. Вернулась к работе и написала от лица следователя, что, мол, я же два дня тому назад нашел эти таблетки…
Редактор была очень удивлена: почему два дня тому назад? Он же был рядом с домом и как раз собирался представить эти таблетки, как доказательство…
Не могла же я объяснить редактору, что меня не было два дня, и для меня эти таблетки были найдены два дня тому назад.
Вот для таких случаев редактор может быть очень полезен. Очень, повторяю. Он читает текст свежим взглядом, и, если автор забыл что-то важное обозначить или пояснить, потому что он-то знает, что к чему, у него же в голове целый мир, и он в курсе происходящего, то редактор — человек посторонний для автора, он читает и «видит» то, что написано, понимаете?
В середине 90-х ко мне приехала приятельница и начала читать мой новенький роман (книга только что вышла). Вслух. Я пекла пирог, а она развлекала меня, изображая радиопостановку… И вдруг я поняла, что текст как бы и не мой… Что главная героиня вышла на крыльцо и, подняв голову, начала любоваться звездным небом. Какое еще звездное небо?!!! У меня такого в тексте точно не было. Я попросила приятельницу теперь читать медленно, а я, тем временем, открыла текст на своем компьютере, и мы начали сравнивать. Никогда не забуду тот день… Мой роман был полностью переписан!!! Редактор, вероятно, тоже где-то в душе писательница, решила переписать практически девяносто процентов моей книги. Она так увлеклась, что, вероятно, забылась напрочь… Она решительно меняла интонации, обороты, прибавляла свои метафоры. «Скорую помощь» резво меняла на «неотложку», мою «ветчину» — на корейку…
Я тогда целую неделю, чуть не плача, составляла грандиозное по своему объему и отчаянию письмо руководству издательства, где в двух колонках сравнивала все изменения и правку редактора. Я просила о помощи. Но книга-то была уже издана!!! Меня услышали — редактора уволили.
Но как же это все было больно!
Был у меня еще один редактор, который упрекнула меня, что действие моих романов происходят то в городе, то за городом. То есть, то в Москве, то на даче в пригороде. Я даже не знала, что ей ответить. Ну да, москвичи время от времени бывают на своих дачах или в загородных домах. А еще она «пожурила» меня за огромное количество многоточий. Думаю, вот в этом случае она была права. Всегда любила многоточия. Но теперь слежу за ними, стараюсь ставить лишь там, где они действительно нужны.
Еще одна редактор просто взяла и покромсала мой роман, к счастью, мне прислали редактуру. И я пришла в ужас! Это как раз тот случай, когда у меня было, по ее мнению, «слишком много слов». Приведу тот пример, что я отправила руководству издательства, чтобы показать, как мог бы пройтись топор этого редактора по тексту Владимира Набокова.
Набоков: ««Там стол был накрыт, алела вестфальская ветчина на блюде, среди мозаики ливерной колбасы. Крупный виноград, словно налитой светом, свешивался с края вазы. Драйер оторвал ягоду, бросил ее себе в рот, покосился на ветчину, но решил подождать Марту. В зеркале отражалась его широкая, светло-серая спина, теневые перехваты на сгибе рукава, желтые пряди приглаженных волос. Он быстро обернулся, будто почувствовал, что кто-то смотрит на него, отодвинулся, и в зеркале остался только
ярко-белый угол накрытого стола на черном фоне, где
темновато-драгоценно поблескивал хрусталь на буфете. Вдруг по
той стороне тишины раздался легчайший звук: кто-то искал в
тишине чувствительную точку; нашел; пронзил ее ударом ключа,
отчетливо повернул,-- и все оживилось: в зеркале раза два
прошло серое плечо Драйера, жадно зашагавшего вокруг ветчины;
стукнула дверь, вошла Марта, блестя глазами и крепко вытирая
нос душистым платком; за ней вошла, мягко выкидывая лапы,
совсем проснувшаяся собака».
Мой редактор сократил бы, ампутировал текст, оставив лишь: «Драйер поджидал за накрытым столом Марту». Понимаете? Редакторы очень часто уничтожают художественность в тексте. Безжалостно.
Знаю авторов, которые настаивают на том, чтобы книга была издана в авторской редакции (это упомянуто и в предисловии к книге). Но, уверяю вас, в этом случае автор просто прибегает к помощи своего, личного, так сказать, редактора. Свежий взгляд в этом случае просто необходим. В последние пару лет я тоже перед тем, как послать текст в издательство, стала отправлять его своей подруге, человеку въедливому и вечно все критикующему, и тогда мы с ней долго спорим… Но это тоже полезное занятие.
Зачастую я, проверяя присланную мне редактуру, пишу коротенькую записку редактору с благодарностью за то, что она нашла в тексте «блох», то есть, какие-то мелкие ошибки. И вот снова. Они возникают в основном тогда, когда у меня в работе появляются временные паузы, и я день-два не возвращаюсь к работе. И когда мои персонажи, к примеру, сидят в комнате за столом, один напротив другого, я пишу, что один из них смотрит сверху (грубо). То есть, прошел день, и сцену я уже увидела по-другому, то есть, кто-то из моих героев не сидел, а стоял…
Вспомнился еще один случай. Мой первый рассказ «Валька». Это рассказ о моей первой квартирной хозяйке, у котором мы с подругой снимали комнату, когда учились в Марксе в музыкальном училище. Валька — простая баба, работала на заводе, мыла детали в керосине. Огромная такая, полная, грубая. Всю свою зарплату она тратила в первый же день, покупая продукты, и потом весь месяц жила, постоянно одалживая деньги у соседки. Мяса в доме никогда не было. Любимое блюдо — макароны с сахаром. И был у нее сынок Васька. Так вот, когда она вечером звала его с улицы, то кричала своим громовым голосом на весь огромный двор: «Васька, иди домой, коклеты есть!». Она была уверена, что именно так это слово и звучит: коклеты. Котлет, само собой, никогда не было, но весь двор должен был знать, что они есть. Ну и, конечно, редактор все исправил на «котлеты». Вот такая история.
Желаю всем вам, наши дорогие авторы, хороших, полезных редакторов, которые максимально бережно бы относились к вашим произведениям. Чтобы не рубили, не отсекали все важное, художественное, прекрасное. Чтобы не глумились над вашими текстами, а помогали. За что обязательно благодарите их. Или же избавляйтесь от них, если есть такая возможность.
Удачи! Пишите, работайте!
…
Еще, мне кажется, стоит понимать, что хорошие книги — это далеко не всегда безупречные книги. Неслучайно того же Достоевского часто упрекали в стилистической небрежности, в самоповторах… Все это так и есть, да, но… он не стал от этого менее великим.
…
А как небрежно пишут многие фантасты! Те же Стругацкие, если перечитывать — вчитываться в их книги, это же какой-то винегрет местами, найти там поводы для правки легче легкого!.. Но… бывает настроение для Паустовского, для наслаждения его чуть медлительным и эстетически прекрасным слогом, а бывает настроение для бодрой и динамичной прозы Стругацких, для проникновения в их философию, для вживания в их особый мир…
***
В общем-то, это меня немного в сторону «высокого и прекрасного» унесло — от нынешней, куда более прозаической по своей сути, темы. Так-то я согласна с Ольгой, что надо свои тексты вычитывать перед отправкой куда бы то ни было. Что учиться всем нам стоит, как авторам, так и редакторам. Например, исправить «коклеты» в описываемом Анной случае мог, с моей точки зрения, только очень нечуткий читатель и человек!.. Ему явно еще есть куда совершенствоваться!..)))
…
Расскажу заодно про один из самых «смешных» случаев редактуры в моей, не столь богатой на публикации практике. При исправлении каких-то шероховатых моментов в моем переводе научной статьи по случайности убрали из фразы частицу «не». Смысл предложения от этого изменился кардинально! Вместо «не лжесвидетельствуй» — «давай ложные свидетельства»!.. Речь шла о тех самых великих заповедях. Такой вот конфуз… И самое обидное, что те, кто это прочтет (благо, количество читателей научных публикаций столь мало, что их можно смело считать статистической погрешностью), внутренне обвинят в халатной невнимательности автора, то бишь меня. Хотя это был исключительно редакторский ляп. Зато… какие-то небезупречные синтаксические конструкции мне исправили!.. Вот это тоже иногда становится проблемой, кстати, когда слишком уж вдаешься в детали и при исправлении мелочей упускаешь суть…
Считаю, что участникам наших коллективных сборников в последнее время очень повезло, так как Ольга, занимающаяся их редактированием, очень ответственно подходит к работе над текстами. Пропускает их через себя. И при этом не навязывает своё мнение, а предлагает автору самому исправить спорные места. Здесь остаётся простор для творчества и возможность улучшить текст без потери первоначально вложенного смысла.
Но мне бы хотелось, чтобы Олин «крик души» поддержала наш корректор Елена Гостева, потому что на её долю приходится такое количество грамматических ошибок! Сколько мы не просим авторов вычитывать свои работы и проверять их хотя бы с помощью элементарных программ, встроенных в Ворд, увы, это остаётся гласом вопиющего в пустыне.
Анна Данилова привела очень хороший пример, в котором автор "прибегает к помощи своего, личного, так сказать, редактора. Свежий взгляд в этом случае просто необходим. В последние пару лет я тоже перед тем, как послать текст в издательство, стала отправлять его своей подруге, человеку въедливому и вечно все критикующему, и тогда мы с ней долго спорим…" Сейчас есть даже такая профессия — бета-ридер. профессиональный читатель, выявляющий логические и смысловые сбои, ляпы при построение сюжета, композиционные провалы. При классическом варианте сотрудничества с автором он не занимается корректурой, редактурой и дописыванием текста. Его задача состоит только в чтении, вынесении вердикта и формулировании рекомендаций по поводу того, как можно улучшить качество текста. Бета-ридер может дать совет о том, как исправить ошибки, как сделать героев живыми, правдоподобными, может высказать свои мысли относительно развития сюжета, предложить свои варианты, если того попросит автор. По сути, с этого начинается работа Ольги Которовой с нашими авторами. Но это требует, как правильно Оля отметила, серьёзного погружения «в действо, в характер героев, в вИдение автора». На это уходит масса времени, которое она могла бы потратить на составление сборника и подготовку макета. А она (заметим, добровольно и бесплатно) выполняет функции бета-ридера, редактора и где-то даже психолога.
Я даже не буду в очередной раз писать о всеобщей проблеме с запятыми, которые то не к месту отделяют однородные члены предложения, то, наоборот, отсутствуют в нужных местах.
Приведу примеры из одного конкурсного рассказа:
ни кому
какая — ни будь
куда — ни будь
за тем (в роли наречия, синонима «потом»)
Элементарные правила средней школы. Их, конечно, можно с годами забыть. Но что мешает проверить? Современные гаджеты сделают это в считанные секунды.
Можем ли мы украшать наши коллективные сборники, отмеченные логотипом Международного союза писателей, такими «перлами»? Можем ли рекомендовать эти книги детям? Однозначно нет. Вот и сидят девочки — редактируют и корректируют без устали.
Такое «самиздатовское» отношение ломает авторов, не даёт развиваться, они становятся уверенными в своей крутости, бьются насмерть за отстаивание своих ошибок, порой просто кощунственных, но… «Я художник, я так вижу!».
Начинающие авторы, и делающие первые шаги в поэзии, и даже великолепно пишущие легко относились к критике. Учились. Некоторые буквально за год — два становились асами. Но если на этот сайт критики попадал именитый автор, имеющий десяток-другой сборников, а то и больше, и получал полный разбор своих стихотворений — это был ад. Вплоть до ухода автора с сайта. То есть автору, твёрдо убеждённому в абсолютном великолепии своих стихов, вдруг показали, что его стихи имеют и логические, и стилистические, и ритмические погрешности. Причём такие авторы, великолепные между прочим, ввиду своей компетентности как раз понимали, о чём говорит критик. Но сломать себя и отредактировать напечатанное, просто не могли морально. То есть «напечатанные» авторы абсолютно не приемлют никакую критику. Это надо делать «на берегу», до печати.
Авторам прогонять тексты через ворд обязательно! Хотя интересно, а где они их изначально набирают, если не в ворде? Но этого мало. Например, указанные вами ошибки ворд не видит. А авторы, написавшие текст с ошибками, сами проверять никому не отдадут, поскольку уверены, что написали правильно.
Мне кажется, эффективнее было бы либо расширить коллектив редакторов, либо распиарить полезность критики и делать это массово.
Что толку, когда редакторы правят в личке с автором, объясняя одно и то же разным авторам по сто раз. Это и непроизводительно и неэффективно. Вот если бы это делалось открыто, в общей теме, другие авторы бы задумались и сто раз перепроверили свои тексты перед печатью, дабы не попасть в эту тему. И использовали наработки этой темы для своих стихов. Это будет учёба всех и сразу, а не препирательства редакторов с упёртыми авторами в личке.
Наверное, можно найти добровольцев, которые не побоятся выставить произведение и работать с редактором онлайн. Думаю, это было бы очень интересно. Осталось только найти добровольца. А Вы, Марина, не хотите ли стать первой ласточкой?
Если же редактор работает в каком-либо издательстве, и автор в этом издательстве хочет опубликоваться. то по существующим правилам он должен (обязан) вместе с редактором довести свои тексты до требований, предъявляемых издательством. И если редактор профессиональный, то он в свою очередь должен, работать с автором, как верно заметила Ольга Которова, «глаза в глаза.
Я бы лично никогда в жизни не доверился такому редактору, как Марина Максимкова. И с удовольствием бы пообщался с таким редактором, как Ольга…
И наконец, зачем подвергать себя редакторской экзекуции, если в случае публикации — все одно гонораров не платят. Да и читателей тоже нет.
И последнее: я всегда стоял, и буду теперь наверное уже до конца дней своих стоять на позиции: „Я художник. и я ТАК вижу!“ Я категорично отвергаю избитую формулу: „Краткость — сестра таланта“. И вместо неё пользуюсь другой формулой: „Гармония — сестра таланта.“
Наш союз небольшой, но у нас всё впереди, поэтому печатать книжки третьего сорта не с с руки. Кроме того, есть какой-то внутренний кодекс чести у всех, кто работает в активе нашего клуба.
Лучше вообще не делать книжек, чем делать их абы как.
Требования к текстам, как правило предъявляет не издательство, а издание, то есть печатный продукт, который кто-то для каких-то целей производит.
У нас в МСП сложилась команда сильных авторов, но хочется, чтобы их было больше. Редактирование у нас- это сотрудничество, а не авторитарное давление. У этого процесса есть и обучающая составляющая — автор видит взгляд со стороны, анализирует собственное творчество, делает какие-то выводы, что-то принимает, что-то отвергает.
И спасибо за добрые слова в мой адрес. Однако, у меня никогда не возникало желания вмешиваться в Ваши произведения по трём причинам. Первая: техника на уровне. Вторая: они демонстрируют индивидуальное вИдение автора, а в него лучше не лезть. Третья: я ни фига! ни фигашечки! ни фигища! не понимаю по смыслу. Не для моего слабенького мозга эти мысли.
Второе. Редактор мыслит концепцией книги, которую собирается выпустить в свет, то есть видит книгу целиком. и в своей редакторской правке исходит из этого общего видения: ему хочется. чтобы книга по форме и содержанию, была бы законченным (гармоничным) произведением. И если авторский текст (даже гениальный) выпадает из этой концепции, редактор вправе его откорректировать, чтобы цельная картина была сохранена. И делает это вместе с автором, и тут действительно, как Вы верно заметили — «глаза в глаза». Но автор всегда вправе отказаться от правки и поискать другого издателя.
Но с чем я с Вами не соглашусь. Редактор не должен выполнять функцию учителя, или наставника. У нас для этого есть другие площадки, на которых это сделают лучше. Если автор хочет учиться — пусть выставит свои работу в рубрику «открытый микрофон»
Теперь, что касается «художника» от слово худо. тут тоже все ясно: с таковыми вообще не нужно вступать в переписку, достаточно обычной отписки: Ваше произведение не соответствует нашим художественно-техническим требованиям.
А вообще я это к тому, чтобы рационально распределять работу между членами Клуба. Пусть каждый (как автор. так и редактор) добросовестно делает свою часть общей работы.
А с последней Вашей фразой так согласна, так согласна, что выразить не могу. Но практика показывает, что многие авторы, отправляя произведение на конкурс, полагают, что оно безупречно. То ли пишут сходу, и уверены, что при этом не делают ошибок. То ли это максимум, что они могут. Я надеюсь, что это не пофигизм, а недосмотр или переоценка собственных способностей.
Не то, ни другое, ни третье, а элементарное отсутствие издательской культуры. Для таковых, возможно, написать памятку, вроде правил поведения в Клубе. Хотят издаваться — пусть им следуют. Типа хочешь издаваться, признавай, что редактор — барин, типа хозяин :))
А правила должны быть простые — прислал произведение с ошибками, — оплатите, бжалста, работу корректора. Произведение требует большой корректуры — тоже плати сумму. Считаешь, что редактура не нужна — иди в другое издание, может быть, там тебя примут с распростёртыми объятиями, правда, как показывает реальность, — тоже за деньги..
Так что мой лозунг: каждому автору — свой редактор, с которым, как великолепно заметила Ольга «глаза в глаза, душа в душу»…
А вот редактору душа-в душу с тремястами человек одновременно — не кажется ли вам такое действо несколько неправдоподобным? Или вы порекомендуете этих трёхсот редакторов для сайта, чтобы Ольга досталась лично вам? Они у вас имеются?
По второму комментарию. Вот Вы пишете: «Профессионализм товарищества определяется профессионализмом участников.» Так в том то и дело, что ныне нет профессионалов. и не предвидится. Вот раньше ( в советское время) профессионалы были, потому что были читатели, которые покупали книги стихов, а сами поэты жили на гонорары. Ныне же любой поэтический «профессионал» в лучшем случае — добросовестный любитель. И каждый этот любитель стоит в одном ряду с самым агрессивным графоманом чуть ли ни в любом писательском союзе.
Единственно на что могут реально претендовать добросовестные любители, это на создание своего рода МУЗЕЯ, сохранения поэтических традиций русской словесности. но в этом случае нужно набраться мужества — и, посмотрев горькой правде в глаза, определить. что ЧИТАТЕЛЯ больше нет. и нужно писать не для читателя, а во имя сохранения Великих русских поэтических традиций.
И профессионализм я имела ввиду не поэтический, а именно языковедческий.
И вы не правы. Смотрю по инстаграму — хорошие стихи получают десятки тысяч лайков и сотни письменных отзывов. Да, конечно, там особая категория читателей и стихов. Но ведь читают!
Но если в инстаграме десятки тысяч лайков, тогда там и нужно публиковаться. Нафига бумагу переводить…
Первый раз слышу о профессионализме языковедческом. Что это?
А когда я редактирую, я вообще не издеваюсь. Потому что работаю не с автором, а с его произведением. Абсолютно молча исправляю как должно быть, и с автором в переговоры не вступаю. Поскольку убеждена, что данная процедура утомительна но абсолютно бесполезна.
К автору обращаюсь исключительно в том случае, если не понимаю его фразы, что он хотел сказать. Объяснил — спасибо. Дальше — сама.
Итог: За 1 день могу отредактировать десятки произведений — 30 или 50, в зависимости от объёма. При вашем подходе — с вашим одним стихом придётся работать несколько дней.
Ну вот зачем Вы говорите неправду. Во первых если автор работает с редактором, которого уважает, то он в лепешку разобьется. чтобы облегчить ему работу. И прежде чем присылать свою вещь на редакторскую правку, пропустит её через несколько компьютерных редакторов. Во вторых, когда «душа в душу», автор будет понимать редактора с пол слова: тому достаточно будет намекнуть, и автор с лету исправит оплошность. В третьих, работа с таким редактором будет доставлять обоим нравственное удовлетворение, такое же, как и сам процесс написания.
То есть, в этом случае присутствует вдохновение, а в предлагаемом Вами варианте — вдохновения нет. А есть сугубо механическая работа, которая первый враг любого творчества. В газете такой подход еще может быть и сгодиться. а в сфере художественного творчества — такой подход, считаю. вреден.
Так что всё вполне логично, даже если стихотворение будет читать человек, имевший твёрдую пятёрку по географии в школе.
Во-вторых, поэзия — это прежде всего образы, метафоры, аллегории. И автор сравнивает белое заснеженное поле с водоёмом, недаром у него торосы идут по нему волной. Торосы (лёд) движутся под воздействием давления воды и ветра, барханы тоже подвижны под ветрами и похожи на волны.
Так что если всё остальное, как вы пишете, великолепно, то исправлять такие авторские находки редактор просто не имеет права.
Давайте другой пример с этим же автором.
В другой теме как раз на заставке есть картинка — весна идёт по зимнему пейзажу, а следом — цветы распускаются.
Автор, видимо, представлял нечто похожее, и написал так:
— Весна идёт, и зелень позади…
У коллег, когда я им это прочла, взрыв хохота, поскольку у всех возникла одна и та же ассоциация: у весны, простите, понос. Мало того, затем пошло описание лета и осени. Это звучало примерно так: Сменилась зелень охристым оттенком.
Автор опять не понял, как чужие ассоциации могут мешать творческому полёту мысли. То есть тоже не исправлять? Типа, каждый думает в меру своей испорченности?
Понимаете, Марина, я что хочу донести (и с Ольгой по этому тоже порой спорю): задача редактора подсказать автору, где есть явные ошибки, которые надо исправить, и где есть спорные или слабые места, но не переписывать текст за него и тем более не навязывать своё.
В приведённом вами примере с весной у строки ведь есть какое-то продолжение? И, возможно, зелень просто надо заменить на траву: Весна идёт, и травы позади в её следах сменяют талый снег…
В том же стихотворении про зелень продолжения не было. Это был конец четверостишия, а дальше было про ветра.
К тому же, Ольга в своей редакторской колонке обращается в первую очередь к тем авторам, которые хотят печататься и печатаются в сборниках, выпускаемых нашим Союзом. И в следующем году требования издательского отдела будут гораздо жестче, а отбор произведений — тщательнее. Условия же, особенно с позиции «я так вижу», можно выдвигать только в том случае, если вы готовите свою личную книгу и самостоятельно оплачиваете работу того редактора, которого выбрали (если он согласится с вами работать).
А можно я, чтобы не загружать работой редакторов, не буду подавать свои работы в коллективные сборники? То есть в конкурсах участвовать буду, но с пометкой — без публикации в коллективном сборнике? Более того, с той же самой целью — забрать свою вещь из сборника (сказки для детей и взрослых), который готовится к печати. А буду только публиковаться на сайте через модерацию?
Если человек попал в клуб профессионалов, то всё-таки ему стоит держать марку, а не отстаивать «неотъемлемое право на графоманство».
Вы совершенно правы, что нынче можно издаваться в любом виде. Так никто и не запрещает — можно пойти и включиться в любой сборник. Я посылала свои стихи во многие. Везде взяли. Но, посмотрев их уже готовые сборники, я отказалась от печати почти во всех, за редким исключением. Я посчитала это ниже своего достоинства и достоинства своих стихов. Потому что в сборниках из 30 поэтов отличные стихи были у трёх-четырёх. Остальное вообще вряд ли можно было назвать стихами. После просмотра сборников было откровенно жаль великолепных поэтов, чьим стихам приходится находиться рядом с таким словесным мусором. Кто заплатил — того и напечатали.
Вы лично хотели бы оказаться со своими стихами в таком сборнике? Я — не хочу. Потому и так категорична. Я категорически (!) отказалась.
Думаю, и другие наши авторы себя не на помойке нашли. И, полагаю, вполне можно поступиться авторскими амбициями в угоду общему делу — производству отличных изданий, сформированных профессионально, грамотно, поднимающих и рейтинг сайта, и статус администрации, и самих авторов.
Неужели на вас не произвёл впечатление опыт Анны Даниловой, когда одним графоманом была испорчена целая книга? Вы считаете каждого автора вправе поступить так же? Раз автор «Так видит»?
Что касается меня, то у меня вполне достаточно наработанного материала, чтобы издать ни одну авторскую книгу. Но я этого не делаю, потому что заранее знаю, что это дело убыточное, поскольку ныне книги не продаются. А другого (кроме денежного) смысла издавать свои книги я не вижу.
И меня вполне устраивать ПИСАТЬ ДЛЯ САМОГО СЕБЯ.
А писать для самого себя — это, как минимум, никому не показывать. Сайт — это уже публикация (от слова «Публика») — публичная реклама своих произведений.
Может быть это потому, что я сам когда-то работал редактором. и имел дело с редакторами моих собственных текстов.
Я думаю так: редакторство — это тоже МАСТЕРСТВО, и ему тоже надобно учиться, как и пишущей братии — шлифовать ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ приемы. Но в основе мастерства тех и других — ЧУТЬЕ СЛОВА. Поэт, равно как и редактор, не чувствующий СЛОВО — занимается не своим делом.
Сочувствую Ольге, и искренне восхищаюсь ею за то, что она взвалила на себя такую тяжелую ношу.
Предлагаю вынести на общее обсуждение — принципы редакторской правки. Ведь технику рифмования мы разобрали по косточкам. что нам мешает так же разобрать и технику редакторской правки…
С уважением, Юрий.
Разумеется, любой редактор влияет на произведение, отталкиваясь от собственного вкуса к слову.
К сожалению, не могу выносить на обсуждение принципы, которыми руководствуюсь во время правки произведений. Во-первых, я не знаю, как их сформулировать, потому что это процесс слишком непредсказуемый и зависит от личности конкретного автора. Во-вторых, редактура — это интимный процесс, в которой должны участвовать только автор и редактор. Душа с душой. Интеллект с интеллектом. Как губы в губы, глаза в глаза. )))))))))
Это будет полезно и интересно.
У меня тоже был неудачный опыт редакторской правки. Я написала статью в газету и попросила отредактировать журналистку, отработавшую в этой редакции более 35 лет, я ей очень доверяла. Писала она очень профессионально, но жёстко. А я грешу повторами слов, что не приветствуется, и слишком длинными предложениями. Но! Она поменяла слова буквально в 5 фразах. И это сразу стала ЕЁ статья! Причём, не поменялся ни смысл этих фраз, ни длина статьи, ничего. Просто другая расстановка слов. Я попросила редактора взять мою более мягкую версию, поскольку это было не изобличение ЖКХ, к примеру, а описание какой-то поездки.
Я храню все критические разборы. Было на майл.ру сообщество «Лига рифм». Вот где были разборы! Тогда еще первые. Великое время становления. Меня знали как ярого спорщика за свои стихи. Через некоторое время, я переписывала и представляла новые варианты. Учёба шла на пользу. А редакторы, зная мой нрав, не обижались. Мне казалось, что я, как автор, должна писать неповторимо, что сумбур — это и есть неповторимость. Непонятное другим, это их недоразвитость. Поэзия — это поиски нового… Многоточия — это продолжение предложения, в котором тайна. Запятые -это произвол автора… Я выросла с тех пор.Утрачены первые искания. А знаете стало скушно… Нет прелести в стихах… Все стали писать одинаково. Я могу узнать Кабанова, если без подписи авторства, Виорику Пуриче, Лобанова Николая… Еще пару, тройку авторов… Все.
А кто сказал, что «не читал»? Вы наверно не в курсе, что существует «техника чтения по диагонали», или скорочтение. Рекомендую ознакомится ЗДЕСЬ
Но я вас понял..., напрашиваетесь на дальнейший разбор «винегрета»? Ладно, продолжим…
Где-то в сети проскользнуло откровение одной журналистки. Она писала так:
«В период моего становления в журнале после института, мой редактор всегда учил меня: статья должна быть написана так, чтобы поняли все.
Если прочли 100 человек и 1 не понял — ПЛОХО!»
Вот и я считаю: если читатель не понимает автора — то это недоразвитость автора. Стихи должны проникать в душу и сознание сами, а не требовать расшифровки каждой строки. Если требуется объяснение — объясни внутри стиха. Или добавь текста, или поменяй слова.
Насчёт прелести в стихах хорошо сказала Елена Пиетиляйнен — главный редактор журнала «Север» — есть стихи, а есть поэзия. Стихи пишут все, а поэзию — не каждый!
Потому я считаю, что критика нужна всем без исключения, потому как «в своём глазу бревна не разглядишь, а в чужом соринку увидишь». Но критика — дело неблагодарное, ох как я не завидую тем добровольцам, взвалившим на себя такой груз. Честь вам и слава! И ОГРОМНОЕ СПАСИБО!
А пока работала только с адекватными авторами, которые совершенно спокойно воспринимают поправки. Мало того, ещё и спасибо говорят, если видят что-то дельное в моих предложениях.
Всегда говорю, что моё редакторское дело — докопаться до каждой мелочи. Авторское право — прислушаться или оставить, как есть.
Увы, мне иногда приходится «бить себя по рукам», кромсать собственные тексты. Часто это во благо, но случается. что обнаруживаю пробелы, которые надо заполнить.
Наверное, стоит не жадничать и пройти какой-нибудь мастер-класс.
Замечание насчёт визуального восприятие текста — да, я тоже обращала внимание на это. Буду иметь в виду.
Большое спасибо за тему.
Хороший девиз для авторов.
по болезни.Искала в сети бесплатные программы проверки грамотности--нашла два, но там проверяется только граматика,
а мне важнее пунктуация.Если кто знает, подскажите хороший бесплатный сайт проверки!
Каждый раз с трепетом публикуюсь--а вдруг где-то прокралась ошибка!
Ольга, мы все вас ценим и любим, но, внимательнее что-ли. Не те примеры взяли.