Атаман Онашка гл.1.

От автора:

Совсем недавно мне попала в руки потрёпанная книжка Николая Жернакова, изданная в 1965 году Северо-Западным книжным издательством, которая называется «Онашка». А ниже – «Холмогорская легенда». Прочитала на одном дыхании, и очень захотелось написать по этой повести поэму.

«К осени 1613 года на Северной Двине по всему Заволочью слух: быть беде великой. Побитые воры из польского войска да их приспешники бегут из-под Москвы на Вагу и на Двинские земли. Будто уж шарят в верхнем конце Емецкого стана. Жильё огню предают, рухлядишку начисто грабят, людей убивают нещадно» (Н. Жернаков. «Онашка»).

«История легенды об Онашке такова. За южной околицей нынешних Холмогор, в районе бывшего Курцевского посада, лежит глубокий ров – Подковообразное озеро Онашкино. Во время осады Холмогор войском Лжедмитрия была схвачена по навету игуменьи женского монастыря и утоплена во рву воеводой смелая девушка Онашка. Вина её состояла в том, что она-де «любилась с боярским сыном, а из-за греховной любви из монастыря убегла к гулящим людям». Положив эту легенду в основу повести, Николай Жернаков оставил невымышленными исторический фон и фамилии воеводы Пронского и сотника Чертовского. В остальном в повествовании всё легендарно и не может считаться исторически достоверным». (Из предисловия к повести «Онашка».)

Атаман Онашка. (Холмогорам)

Воры побитые польского пана
По̀бегом мчат от Москвы.
Домчались до Емецка верхнего стана,
Всё жгут – беспощадны и злы.

Пан Казимир всё сильней сатанеет,

Злобой исходит злодей.

Он и воров-то своих не жалеет:

Сыплет с размаху плетей.

Думы Двинского гнетут воеводу.
Тяжкие думы гнетут.
Против воров не хватает народу –
Крепость поставить бы тут.

Царский указ: «Отпугнуть самозванцев!
Ставить острог, собирать
В рати стрелецкие всех новобранцев.
Коль не пойдут – загонять.

Помощь просить у разбойных людишек,
Накрепко думать – как быть?»
Нет в воеводском подворье излишек

Справного люду. Как жить? 

А по всему Заволочью премного
Бродит в лесах побродяг.
Грабят торговых людей на дорогах.
Вот бы собрать их в отряд…

***
Ночка осенняя на Курополке*.
Ветер понизовый. Ночка темна.
Вьётся и кружится прямо у борта
С пеной на гребне крутая волна.

Шепчет Данилко:

–Держися по ветру. –
Скрежет уключин – потише бы скрип.
Берег-то рядом. Там сторож не дремлет –
Дробь колотушки… Да филина вскрик…

Тесно в землянке – и сыро, и смрадно…
Слышит старуха родные шаги.
Входят Данилко – надёжа, отрада,
С ним и Касьян, что был бит за долги.

– Матушка, здравствуй. Вопросов не надо.
Нам бы поспать. Да и ты отдыхай.
Ох, и устали с Касьяном порато*.
К у̀тру Онашка придёт. Спи давай. –

Вздумал Данилко на Емцу походом.
С ним атаман. Кличка – Тёмный – Касьян,
Избранный вольным гулящим народом…
Есть у Касьяна ужасный изъян…

***
Боярин Калина Можайский Касьяна
Близ Емецка долго и страшно пытал.
Потом на конюшне утречком рано
На пра̀веж верёвкой Касьяна вязал.

И бил его плетью Калина Можайский,
А после на дыбе палач поломал.
От пыток жестоких в конюшне боярской
Уродом ужасным Касьян бедный стал…

Калине Касьян «петуха» подпускает.
(И сразу пропал… Он ватажку собрал…)
В лесах возле вотчины Тёмный гуляет
Калины-обидчика. Как тот дрожал…

Данилко гулял с полватажкой у Емцы.
А там Казимир, пёс, Лисовкий. Разбой
Чинит с ворами, не ведая сердца –

Губит людей над родимой рекой.

И встали на Емце на супостата
И старый, и малый – все на̀смерть стоят.
Данилкины мо̀лодцы злы на проклятых,
И надо народу бы им помогать.

Но как это сделать? Погубит боярин.
Как встать биться рядом? На дыбу пойдёшь…
Вдруг встреча в лесу – разухабистый парень,
Глядит без стесненья. Как девка, хорош.

Данилко к нему подошёл без опаски,
И тот без опаски стоял и смотрел.
А взор по-девически светел и ласков.
Данилко вести разговор захотел:

– А кто ты таков?
– Атаман я, Онашка.
– Не верится что-то.
– А вот посмотри:
Легонечко свистнул – из леса ватажка
Гулящих людишек – четыре, пять, три.

– Кто ваш атаман?
– Может, слыхивал – Тёмный.
И вспыхнули тут у Онашки глаза.
– Да как же не слышал. Две шапки огромных
Дают за поимку его серебра.

– Откуль ты, Онашка, у нас появился?
За ворогом, что ли, вы шли по пятам?
– Затем на родной я Двине объявился,
Чтоб стало несладко проклятым ворам.

Хлебнули немало мы горького лиха,
Гуляя по русской, родимой земле.
Был в лапах прислужников польских… Я слыхал,
Лисовский пан еле держался в седле.

Бежал до Двины, только пятки сверкали.
Попомнят Онашку с ватагой они. –
Данилко смотрел на Онашку – едва ли
Такой есть другой, что так духом сродни.

О встрече с Касьяном – в четверг – сговорились.
– Приду в Колмогоры с ватажкою я.
Народ мой надёжный. Как с ворогом бились!
Один стоит десять – большая семья… –

И вот наступила ненастная ночка,
И ветер за дверью свистит во дворе.
Мать шепчет молитву, на сына не ропщет.
Онашка, наверно, придёт на заре…