Дед

В старой избе на лежанке уютно — тепло,

Терпким дымком пропиталось насквозь покрывало,
Дед шевельнулся и спину потёр…Припекло…
Вспомнилось вдруг, что когда-то с ним раньше бывало…
Колом в груди, потемнело в глазах, тошнота.
Кружатся рваные кадры и боль отголоском,
Огненный смерч выпускает дракон…Маята…
-Рота, вперед! Осторожней, бойцы… Эх, подростки…
Снова обрыв. Вязнут ноги в болоте. Беда.
Холод змеей наползает и тянется в душу.
— Только за мной. Здесь трясина, не речка, братва.
В горле свербит. Голос рвется и кашель натужный.
Блик в темноте. Еле выбрались. Свист за спиной.
— Стой. Кто идет? –
-Принимайте, ребята.
-Василий?
-Я. Пополнение. Что удивляться? Живой!
Вместе – то легче и вражину, значит, осилим…
Новый провал. Бессознательность — водоворот.
Время назад отмотало года так беспечно.
Слышно, как мать, вышивая тихонько поет.
-Васенька, что?- Обняла и прижала за плечи.
Слезы из глаз. Вкус забытый, желанный, родной.
-Ешь пирожок. Как ты любишь. Румяный, с капустой.
-Можно останусь? –
-Конечно… Ты будешь со мной…
Сердце ответило взрывом неистовым…С хрустом…
Вьется дымок из трубы над безмолвною крышей.
Бабка торопится,- ждет угощения дед.
Утром отправил в соседний поселок, бесстыжий.
Сала ему захотелось. Неси на обед!
Вот и ступеньки на лестнице скрипнули глухо.
В горнице солнце углы осветило. Весна.
-Вася. Ты где? — Проворчала с досадой старуха.
-Может, налить ради праздника стопку вина?
Что улыбаешься? День-то – девятое мая…
Или уже пригубил и доволен сполна?
Бабка вгляделась и вздрогнула:- Вот я дурная…
Значит, ты знал… До тебя дотянулась…война…