Два лица Пьеро

Совсем скоро в издательстве «Эксмо» выходит мой новый роман «Два лица Пьеро».

---------------------------------------------------------------------------------------------------

1.

Такой странный бы звук, она даже и не сразу поняла, что это. Внутри гула, которым было объято все пространство, был еще этот стеклянный и такой хрупкий звук.

— Поставь уже стакан, ты сейчас разобьешь его о зубы…

Кто это сказал? Женя повернула голову, больную голову и увидела незнакомого человека, который с недоверием поглядывал в ее сторону, что-то записывая в своем толстом потрепанном блокноте.

Стук зубов о край стакана с водой — вот что это был за звук. Ее зубы грозились разбить стакан уже второй раз за месяц. Первый, когда к ней, задремавшей под дверями реанимации, подошел доктор и сказал, что ее муж, Владимир Залетаев, умер. Она и не помнила уже, кто принес ей этот хрестоматийный стакан с водой. И вот теперь — снова кто-то добрый и внимательный дал ей воды. И хотя никто не умер, зубы стучали о край хрустального стакана. И этот звук был страшный. Быть может, еще страшнее, чем тот, две недели тому назад. Буквально пару часов назад кто-то проник в их дом, в святая святых — детскую (!) и произвел два выстрела по детским кроваткам. И если бы Женя не заснула с детьми с вечера в своей спальне, то ни Ванечки, ни Маши, возможно, уже не было бы в живых. И это просто чудо какое-то, что она мгновенно проснулась и закричала. Да так закричала, что напугала убийцу.

Дом охраняется, у ворот будка специальная с охранником. Повсюду видеокамеры.

— Ты разбила нос своему охраннику, — сказал следователь. Ей было неприятно, что он обращается к ней на «ты». Ну и что что молода, ну и что, что похожа на девчонку, он обязан обращаться к ней, как ко взрослой. Все-таки, она мать двух маленьких детей.

Женя посмотрела на свои руки, вытянула их, они дрожали. На пальцах засохла кровь.

— Он спал, а в это время убийца проник в мой дом, стрелял по кроваткам, а перед этим отключил все видеокамеры… От него водкой несет, разве вы не заметили? Скажите спасибо, что я его вообще не убила!

Она и не помнила, как бежала к охраннику, босая, по мокрой от росы траве, как схватила его за грудки, как потом била наотмашь по щекам, носу, губам, приговаривая в истерика: гад, мразь, скотина!

А дети так и не проснулись. Ни выстрела не слышали, ни ее метания по дому в поисках убийцы — так крепко спали.

В руках она держала тяжелую напольную вазу, длинную и узкую, из толстого стекла, как бейсбольную биту. Если бы догнала стрелявшего, разбила бы ему голову, превратив мозги в кашу.

Но она его не догнала. Да и как догонять, если не знаешь, как он покинул дом, через окно или дверь. Сетка из окна детской была предусмотрительно вынута и прислонена к стене. Убийца готовил покушение, значит, как-то проник в дом. Может, его пустил охранник. Все охранники для Жени были на одно лицо — молчаливые качки с пустыми глазами. Она даже имен их не помнила, Вова ли, Саша… Однако, их присутствие делало их большой дом настоящей защищенной крепостью. Что же это случилось, как так могло произойти, что сразу после того, как не стало хозяина, все рухнуло. И стало страшно. Словно враги, о которых она и не подозревала, вмиг очнулись и поняли, что семья теперь без защитника, уязвима, и что теперь можно вот так запросто проникнуть в дом, подготовиться к убийству двух маленьких детей! Это было просто неслыханно! Дико! Цинично! И кто же этот человек, у которого рука поднялась на малышей?

Выстрелы прозвучали около пяти утра. Сейчас было семь, в доме работала группа криминалистов, следователь Седов, молодой и какой-то очень бодрый для раннего утра, казался и сам шокированным. Он, осматривая дом, комнату за комнатой, бормотал себе под нос: какой цинизм, какая же жестокость!

Валерий Николаевич Седов был блондином с черными глазами, и смотрел на все вокруг встревоженным взглядом, как человек, у которого есть совесть. Возможно, он, увидев простреленные кроватки, вспомнил своих детей и представил, что мог бы испытать сам, окажись в подобной ситуации.

По дому, еще не так давно такому чистому, почти стерильному, благоухающему цветами в вазах, которыми были украшены все комнаты, теперь ходили, дымя сигаретами, посторонние люди — эксперты, полицейские, какие-то прокурорские… Некоторые, как казалось Жене, осматривали дом просто из любопытства, чтобы составить представление о хозяевах, прикинуть, сколько может стоить, к примеру, мраморная лестница, устланная ковром, прижатым к ступеням золочеными планками, или набитый гусиным пухом уютный диван, размером в полкомнаты, или коллекция нежных акварельных натюрмортов известнойхудожницы РитыОрловой, другие же беззастенчиво оскверняли своими отправлениями чудесную, выложенную сверкающей мозаикой мятного цвета ванную комнату первого этажа.

Женя не любила полицейских и всю эту казенную братию, хотя в душе уважала этих храбрых и отчаянных людей. Ведь им подчас приходилось бросаться под пули в мирное время. Просто за зарплату.

— Валерий Николаевич, ведь вы найдете их…

Они на какое-то время остались вдвоем на кухне. Примчавшаяся на такси из соседней деревни ошалелая от известия няня Вика закрылась с детьми в спальне, где ждала их пробуждения. Женя видела ее мельком — белое лицо, огромные испуганные глаза. Поговорить же с ней лично Жене пока не удалось — с ней продолжал беседовать следователь. Спустя время настанет час допроса и самой Вики. Возможно, Седов намеренно не позволил им до этого момента поговорить.

За окном шумел сад, пели птицы, и было даже дико представить себе, что еще недавно кто-то среди этой божественной красоты желал смерти двум маленьким детям.

— Евгения Борисовна, вы говорите, что у вас нет врагов — к удивлению Жени он, словно услышав ее мысли, перешел на «вы». — Что вы даже представить себе не можете, кто мог бы пожелать…. такого вашим детям. Но вы же понимаете, что кто-то намеренно проник в ваш дом, в спальню детей и произвел два выстрела. Причем, убийца, назовем его так, готовился к этому, вы сами видели, он убрал сетку с окна. И после того, как выстрелил, выбрался из дома через это самое окно, потом бежал через сад, и дальше, может, через предварительно открытые ворота.

Она смотрела на него и не хотела думать о тех отверстиях в матрасах, в которых застряли пули. Страшно было даже себе задать вопрос: почему убийца не довел дело до конца? Почему не заглянул в спальню, где спала Женя, чтобы проверить, может, дети там, если уж они стали мишенями? Достаточно было сделать всего несколько шагов, чтобы открыть дверь, прицелиться и…