Энергетический вампир

«Господи, ну что же это такое?» — думала Алла, просыпаясь в холодном поту.

Утро только начиналось, а молодая женщина была уже абсолютно без сил. Как, собственно, каждое утро в последние две недели. Сначала Алла думала, что это всё из-за беременности. Но когда три дня назад появились эти пугающие сны с кровью на полу…

— Это порча, точно тебе говорю, — утверждала Семёновна, соседка с пятого этажа. – Кто-то, видимо, позавидовал, что у тебя семья приличная, муж хорошо зарабатывает, вот и ребёнок скоро будет – вот и наслал что-то нехорошее. Люди сейчас такие злые, завистливые! Сходи к ясновидящей Юлиане – она всё знает, всё видит, и порчу снимет.

По первости Алла от неё отмахнулась. Но чем дальше продолжался этот кошмар, тем больше склонялась к мысли, что её и вправду кто-то сглазил. И даже, может, не столько из банальной зависти, сколько из-за профессиональной деятельности. Всё-таки у федерального судьи недоброжелателей хватает. Впрочем, у Аллы хватало их и без этого. Та же свекровь, Татьяна Ивановна – с самого начала невзлюбила невестку. Равно как и Славик, сын Кости от первого брака. Они вполне могли чего-нибудь ей нажелать. Или Настя, бывшая подруга. До сих пор, видимо, не может простить Аллу, что на втором курсе увела у неё парня и вывесила смонтированную фотку с телефоном интимных услуг. И винит её в своей неудавшейся жизни. Ещё бы! Ведь из-за той злосчастной фотки ей пришлось уйти из института. Правда, Настя вроде бы никогда не интересовалась магией и оккультизмом, пасынок тоже такой фигнёй не страдает. Да и свекровь кажется вполне рациональной, хотя чем чёрт не шутит. В конце концов, немного подумав, Алла решила навестить эту самую Юлиану.

***

Темноволосая женщина, сидевшая за уставленным свечами столом, молча слушала жалобы Аллы на упадок сил и странные сны.

— Скажите, может, на меня кто-то порчу навёл?

— Смотри в зеркало, — приказала ясновидящая, пододвигая к клиентке овальное зеркало в бронзовой раме.

С минуту Алла смотрела на своё отражение, после чего Юлиана пододвинула его к себе.

— Дело плохо, — сказала она, внимательно всматриваясь в зеркальную гладь. – Кто-то провёл ритуал с твоим изображением и теперь крадёт у тебя энергию. И сны твои вещие. Если ворожбу не снять, ребёнка ты потеряешь.

— Что же делать? – Алла почувствовала, как паника подступает к горлу. – Вы можете снять эту ворожбу?

— Для этого мне нужно имя ворожившего и его вещь.

— Но кто это сделал?

— Этого я пока не вижу. Я дам тебе отвар. Выпей его сегодня перед тем, как ляжешь спать. И во сне получишь подсказку.

С этими словами она протянула Алле пузырёк с какой-то зеленоватой жидкостью.

— Спасибо!

— Только в этот день ты не должна никого обижать. Тогда и подсказка будет.

Алла задумалась. Работа судьи так или иначе предполагает, что кто-то из зала заседания уйдёт обиженным. Посадишь клиента в тюрьму – он, естественно, будет недоволен, ибо даже самый последний душегуб считает себя самым хорошим, самым добрым человеком. А что укокошил десяток людей – так это обстоятельства так сложились. Родственники осуждённого тоже едва ли будут в восторге, особенно матери, для которых сынок родной – высшая ценность. А пойдёшь против негласных правил и вынесешь оправдательный приговор – недовольными будут родственники жертв, мечтающие увидеть убийцу их близкого человека если не на плахе, то хотя бы за решёткой… Стоп! Сегодня же суббота – нерабочий день!

— Хорошо. Как узнаю, кто ворожил, приду к Вам.

Домой молодая женщина возвращалась мрачнее тучи. У самого подъезда ей под ноги бросилась беспородная дворняжка. Увесистым пинком Алла отбросила её к противоположной стенке крыльца. Затем, не обращая внимания на жалобное скуление дворняги, открыла дверь и поднялась на лифте на свой этаж.

***

«Здравствуйте, граф! На днях я получила Ваше письмо. Очень рада, что, несмотря на случившееся, Вы по-прежнему бодры духом и не собираетесь сдаваться.

Я только что приехала из Оренбурга, где проходил фестиваль художников. Критики сказали, что мои картины никуда не годятся. Впрочем, это не главное. Когда я ехала в поезде, я, как обычно, начала бояться: вдруг перевернёмся или упадём с моста? Тогда я пообещала высшим силам: если доедем до Оренбурга и обратно живыми и невредимыми, я непременно буду писать Вам письма.

Как бы мне хотелось запечатлеть Ваше бледное, но мужественное лицо, чтобы все видели, как выглядит Гордость и Достоинство! Но я, признаться, боюсь браться за это дело. Боюсь, что у меня плохо получится.

Вы пишете, граф, что, несмотря на более чем сложные обстоятельства, Вы чувствуете небывалый подъём сил…».

***

«Ну, и что всё это значит?».

Юлиана обещала, что подсказка придёт во сне. А в итоге всё только больше запуталось. Причём здесь какой-то граф, какая-то художница, судя по тону письма, от слова «худо»? Или, может, граф не какой-то, а сам Дракула? Но тот вроде пил кровь, а не энергию. Да и то до тех пор, пока осиновый кол в сердце не воткнули. Видимо, эта так называемая ясновидящая просто-напросто морочит голову.

«Ну, я ей устрою!».

Вскоре Алла была в том подвале, где по-прежнему сидела за столом ясновидящая Юлиана.

— Вы меня обманули! – начала она ещё с порога. – Я выпила отвар, как Вы говорили, но никакой подсказки во сне не увидела.

— Смотри в зеркало, — не обращая внимания на полный претензий тон клиентки, ясновидящая спокойно пододвинула к ней зеркало.

— Ну, вот смотрю – и что?

— Я говорила тебе, что в тот день нельзя никого обижать. А ты обидела беззащитное существо.

— Никого я вчера не обижала, — возразила Алла.

— Ты пнула ногой собаку.

— А, Вы об этом! Ну, подумаешь, какая-то там дворняжка! Что мне теперь, с каждой вшивой собачонкой носиться, как с писаной торбой?

— В тот день, когда пьёшь отвар, обижать нельзя никого. Даже собачку. Иначе не удастся получить во сне полноценную подсказку.

— А что же тогда делать?

— Придётся дожидаться субботы. Я дам тебе ещё отвар. Получишь подсказку – приходи ко мне.

***

«Умная, как утка!» — с досадой думала Алла уже дома, вспоминая слова ясновидящей.

Субботы дождаться. Только энергетический вампир, судя по всему, ждать не собирается и до дня раскрытия истины высосет столько сил, что мама не горюй!

«Да с какой стати я, умная женщина, должна вообще чего-то ждать? – пришла, наконец, ей в голову идея. – Я столько лет занимаю такую ответственную должность, логика, интуиция – всё при мне. Так неужели я сама не смогу вычислить негодяя, не дожидаясь субботы?».

Вычислить негодяя. Клиенты, их родственники – они, конечно, могут очень сильно обидеться, но добраться так близко, чтобы наложить ворожбу, тем более с её фотографиями, у них возможностей, на самом деле, не так много. Значит, начать поиск надо с ближнего окружения. Свекровь, например. До сих пор не может смириться с тем, что Алла, тогда ещё провинциальная студентка юрфака, окрутила её сыночка ради безбедной жизни. Как будто бы эта старая ханжа на её месте сделала бы не то же самое! К тому же она явно подозревает, что у Аллы есть любовник. И как только пронюхала? Что если Татьяна Ивановна решила извести невестку? А заодно и ребёнка, в кровном родстве с которым откровенно сомневается.

Славик, хоть и не афиширует увлечения оккультизмом, но тоже имеет веский мотив избавиться от мачехи и нежеланного братика или сестрички. «Ты как привёл эту Аллу, на меня вообще забил!» — то и дело говорит он отцу. Вот и решил, по-видимому, таким образом вернуть папину любовь и внимание.

Также есть мотив и у Насти. Алла помнила, какой злобой горели глаза бывшей подруги, когда она узнала, кто опозорил её на весь институт и подставил перед парнем. Настя тогда кричала, как раненая волчица, желала сопернице остаться навек одинокой и несчастной. Но когда с этим не вышло, очевидно, решила: так будь вообще мёртвой! Одержимость жаждой мести – ведь страшная!

«С этих троих, пожалуй, и начну!».

***

Часа через два Алла уже стучалась в квартиру свекрови, держа в руках коробку с её любимым тортом – «Полёт». Татьяна Ивановна вышла встречать невестку в фартуке, с вафельным полотенцем в руках. Из кухни доносился запах жареной рыбы.

— Здравствуй, Алла! – поприветствовала хозяйка некстати пришедшую невестку без особой радости в голосе.

— Здравствуйте, Татьяна Ивановна! – та сделала приветливое лицо. – Я вот подумала: чего мы всё ссоримся? Может, чайку попьём? Я как раз Вашего любимого торта купила.

— Надо же! С чего вдруг?

По хмурому лицу свекрови Алла поняла, что разговора с чаепитием не получится. Надо было срочно придумать что-то, чтобы завладеть её вещью. Хоть какой-нибудь.

— Хорошее полотенце, — не давая Татьяне Ивановне опомниться, Алла выхватила полотенце у неё из рук. – Я возьму его себе.

— Да пожалуйста! – усмехнулась та. – Я его всё равно хотела выбросить!

Уходя прочь, Алла слышала, как хлопнула дверь квартиры свекрови. Ну и пусть – больше она, собственно, и не нужна. Остались двое – Настя и Славик.

***

Чтобы записаться в парикмахерскую, где работала бывшая подруга, пришлось дожидаться следующего дня. Настя даже не делала вид, будто рада этой встрече. Однако профессиональный этикет требовал вежливого обращения с клиенткой.

— Какую причёску будем делать?

— Дай вот этот журнал, — Алла указала рукой на лежащую на полке на столе кипу журналов.

— Пожалуйста.

Лишь только бывшая подруга отвернулась, чтобы принести нескольку штук клиентке, как Алла схватила со стола расчёску и положила к себе в сумку.

— А знаешь, я не для того пришла, чтобы стричься, — сказала Алла, вставая с кресла.

— Тогда для чего?

— Чтобы полюбоваться, как твоя жизнь покатилась под откос! Думала отомстить мне за Кирилла и за фотку? Только ничего у тебя не выйдет! У меня теперь такая власть, о какой тебе остаётся только мечтать. Поняла? А не успокоишься, только себе хуже сделаешь!

Кинув на прощание победный взгляд на поникшую Настю, Алла гордо удалилась из парикмахерской. Унижение бессильной соперницы, которое прежде придавало уверенности в себе, вызывало душевный подъём, сейчас почти не прибавило сил. Слишком много их выпила, гадюка! Ну ничего, скоро она, Алла, снимет эту чёртову ворожбу, и всё вернётся на круги своя!

***

Заполучить вещь пасынка оказалось ещё проще – зайти в комнату парня, когда его не было дома, и забрать диск, лежащий у компьютера. С этими тремя вещами в среду Алла и пришла к ясновидящей.

— Вот я достала нужные вещи. Могу назвать имена…

— Давай их сюда. Сейчас посмотрим, ворожил ли кто-то из них.

Полотенце свекрови, расчёска бывшей подруги, диск пасынка, — все три предмета Юлиана положила на широкое чёрное блюдо, обильно посыпала крупной солью, затем взяла зажжённую свечку и стала по кругу водить её над блюдом, называя имена:

— Татьяна… Анастасия… Владислав…

Пламя свечи, до этого спокойное и ровное, вдруг затрещало, дрожа, словно сбитое резким порывом ветра. Интересно, кто из этих троих?

— Нет, все трое тебя действительно ненавидят, но ни один из них не ворожил. Если бы я назвала имя ворожившего, соль бы почернела, но она осталась белой. Придётся тебе всё-таки дождаться субботы и увидеть подсказку во сне...

***

«Вы пишете, граф, что, несмотря на более чем сложные обстоятельства, Вы чувствуете небывалый подъём сил. Значит, у меня всё получилось! Когда эта стерва судья Рачкова вынесла Вам приговор, я провела ритуал. Прочитала заклинание над портретом, который набросала ещё в суде, потом задом наперёд прочитала его над Вашей фотографией. Теперь её энергия, её силы уходят к Вам. Думаю, это справедливо. Она знала, на что идёт, и если она не постеснялась ради исполнения приказа начальства пойти против закона и против совести и засадить заведомо невиновного человека за решётку, то вполне заслуживает эту участь.

Только не подумайте, граф, будто я стремлюсь таким образом от Вас откупиться. Боже упаси! Я по-прежнему буду писать Вам письма, по крайней мере, до Вашего освобождения, пусть даже оного придётся ждать целых тринадцать лет. Я умею держать слово, да и переписка с таким достойным человеком, как Вы, Алексей Юрьевич, для меня великая честь. Наблюдая, как Вы держались в зале суда, я лишний раз убеждалась, что Вы подлинный Шереметьев.

Счастливо!

Лиса Алиса».

***

«Значит, Шереметьев», — думала Алла, вспоминая свой сон.

Месяц назад она приговорила его к тринадцати годам лишения свободы в колонии строгого режима. Правозащитник, обвинённый в сексуальных домогательствах по отношению к девочке, которую взял под опеку из детского дома. Как намучилась она из-за адвоката обвиняемого, который снова и снова вескими аргументами рассыпал в пух и прах все доводы прокурора! Обвинение целиком и полностью строилось на показаниях впавшей в старческий маразм соседки и, не подкреплённое ни малейшими доказательствами, явно разваливалось на глазах. Будь это в другом государстве, где «законность» и «права человека» не пустые звуки, Алла бы вынесла оправдательный приговор. Но в России судья – человек подневольный, и если сверху сказали: посадить любой ценой, — просто нельзя поступить по-другому. Впрочем, по-другому, конечно, можно, но для этого надо быть совсем уж дураком. Разве для этого она, Алла Рачкова, заканчивала юридический, чтобы вот так бездарно свою карьеру спустить в унитаз? Да и ради кого? Идиота, который типа такой добренький – ребёнка из детского дома взял? Давно известно, что у нормальных родителей дети туда не попадают. А у ненормальных, скорей всего, и дети либо дебилы, либо будущие уголовники.

Однако ворожил не сам Шереметьев – какая-то Алиса ворует энергию у судьи в его пользу. И эта самая Алиса, по всему видно, с ним переписывается. Надо же – не побоялась за свою репутацию! Сама Алла ни за что не решилась бы общаться с осуждённым по такой статье, даже если бы точно знала, что он невиновен. Только где ж её вещь раздобыть?

«Так это проще простого. Мой Витя как раз цензор в том СИЗО. Как пришлёт она этому Шереметьеву очередное письмо, скажу, чтобы отдал мне».

Только она успела об этом подумать, как раздался звонок смартфона. Витя! Лёгок на помине!

— Алла, привет!

— Привет, Вить!

— Ну, как твой? Умотал в свою командировку? Может, ко мне?

— Прости, Вить, не могу! Сил совсем нет. Как будто бы кто-то высасывает из меня энергию.

— Ну, так может, это Крылова? – на другом конце телефонной линии раздался смех.

— Крылова?

— Ну да, дурочка одна забрасывает Шереметьева письмами. Я тут пару недель назад, когда читал, просто ржал. Надо ж было такое придумать – чёрный ритуал с кражей энергии! В каком веке вообще живёт?

— Погоди, а как её зовут? И можешь сказать её адрес?

— Крылова Александра Васильевна, адрес…

— Повтори ещё, дай запишу.

— Пожалуйста… Она ещё называет себя лисой Алисой, а его графом. Вообще детский сад! Слушай, Алка, ты что, реально в это веришь?

— Да нет, конечно, — соврала Алла. – Просто думаю немного проучить эту выскочку. Чтоб уважала правоохранительные органы.

— Это правильно! А то эта оппозиция вконец охамела! Сталина на них нет, он бы всех их быстро к стенке! Слушай, так когда мы встретимся? Я уже соскучился по тебе!

— Скоро, Вить, скоро. Просто улажу кое-какие дела.

***

Чтобы проведать Александру Крылову по прозвищу Лиса Алиса, Алле пришлось ехать на другой конец города. Вот нужный дом, квартира. Судья решительно нажала на кнопку звонка. Дверь открыла молодая девушка с тёмными, уходящими в медь волосами. Алла вспомнила, как видела её в зале суда. Когда судья выносила Шереметьеву приговор, эта выскочка сначала что-то старательно рисовала карандашом на бумаге, потом вместе со всеми кричала: «Позор!», в конце заседания подошла к «аквариуму», откуда осуждённый, гордо подняв голову, улыбался собравшимся бледными губами, и крикнула: «История запомнит Вас как героя!». Выходит, вот она – виновница её злоключений! И ворожбу, оказывается, наложила не через фотку, а через портрет, который сама же нарисовала.

Лиса Алиса, судя по всему, тоже узнала Аллу и явно не ожидала её визита.

— Здравствуйте! Это Вы? Чего Вам надо?

Особенно возмутительным было то, что в её голосе не было страха – зато презрения выше крыши.

Ни слова не говоря, Алла оттолкнула хозяйку квартиры, вошла вовнутрь и не обращая внимания на реплики: «Вы чего?», стала искать глазами какую-нибудь вещь, которую можно было унести с собой. Шейный платок с ворсом, тигровой расцветки. Пожалуй, сойдёт.

— К судье принято обращаться «ваша честь»! Заруби себе это на носу, милочка! – проговорила Алла как можно строже, запихивая платок к себе в сумку. – И скажи спасибо, что сейчас не тридцать седьмой! А то бы вас с так называемым «графом» быстренько бы к стенке поставили – и вся недолга!

***

— Вот я принесла вещь ворожившей. Её зовут Александра. Теперь Вы можете снять заклятие?

Снова, как в прошлый раз, Юлиана положила платок на блюдо, посыпала солью и стала водить свечой, произнося имя Александры. Однако соль по-прежнему оставалась белой, и даже пламя свечи трепетало не так сильно, как тогда, когда она называла имена тех, кто больше всех на свете желал Алле зла. Неужели опять ошибка?

— Да, хозяйка этой вещи действительно ворожила. И твою энергию отдавала человеку, с которым ты поступила несправедливо…

— Так снимите уже ворожбу! – Алла почти кричала.

— Снимать ничего не придётся – ворожившая сегодня утром сама же её отменила.

— Как отменила?

***

«Здравствуй, здравствуй, Лиса Алиса! Премного благодарен за то, что не забываешь меня и поддерживаешь! Но с ворожбой – это ты брось! Грех это большой перед Богом! И решать, кто из нас какую участь заслужил – вправе только Он, а не мы, смертные. Если Бог посылает испытание, Он даст и сил, чтобы его вынести. А воровать чужую энергию – мы же не вампиры какие-нибудь! Да и расплата за такое деяние может быть весьма и весьма неприятной…»

***

— Она сделала это по просьбе того человека. Так что теперь твою энергию никто не крадёт, и твоему ребёнку ничего не угрожает. Но поскольку ты поступила с тем человеком несправедливо…

— Знаешь что, милочка! – перебила Алла ясновидящую. – Ты, кажется, гадалка? Ну, так и гадай, и не суйся не в свои дела! А то живо пойдёшь как мошенница! Не знаешь жизни, так не суди других!

Юлиана в ответ промолчала. Вот и хорошо! Поняла, стало быть, что с обладающими властью лучше не ссориться!

Впервые за месяц Алла, наконец, почувствовала себя легко и спокойно. Злые силы отступили, и теперь всё будет хорошо!

***

«…Наверное, Вы слышали, граф, что судья, которая вынесла Вам приговор, умерла при родах? Ребёнка, который родился, отправили в детский дом. Вроде бы её муж сделал тест ДНК, и оказалось, что ребёнок не его. В общем, тёмная тут история! Но тут уже я не ворожила, готова поклясться чем угодно! Я, как только получила Ваше письмо, сделала, как Вы просили – прочитала над её портретом то же заклинание, только задом наперёд, и сожгла его. Словом, перестала красть у неё энергию. Да и хорошо, а то была бы на моей совести смерть нерождённого ребёнка. Получается, эта Рачкова уже тогда была беременной, а я не знала. Может, поэтому она и вела себя как придурочная? Представляете, граф, она заявилась ко мне прямо в квартиру и стащила платок. Притом почему-то выбрала старый, затасканный, а на новый, хороший, который мама подарила мне на день рождения, даже не взглянула.

Осенью я снова собираюсь в Оренбург – на фестиваль художников. И на этот раз – с Вашим портретом. Все, кому я показываю свои работы, замечают, что рисовать я стала лучше. Так что теперь надеюсь, критики будут благосклоннее.

Счастливо!

Лиса Алиса».