Если

Космолёт скрипнул посадочными опорами, гулко выдохнул ноздреватыми соплами продувочный пар и замер на краю чужеродной планеты. Чмокнув прижимными присосками, открылся шлюзовой отсек. В проёме возник астронавт, он посмотрел по сторонам, глубоко вздохнул и спрыгнул с подножки корабля в бурый мох. Затем закрыл выходной шлюз и внимательно огляделся. Было тихо, влажно и как будто немного враждебно. Он сделал пару шагов по чавкающему зеленоватому мху и остановился. Фиолетовое небо с низко плывущими ватными облаками медленно меняло цвет. В апогей всходило третье солнце. Убрав защитный фильтр, Семён опустил взгляд на унылый ландшафт. Немного поколебавшись, он пошёл в сторону огромных грибовидных деревьев, оплетённых тягучими прозрачными лианами. Неожиданно Семён почувствовал на себе чейто взгляд. Он нервно посмотрел в одну сторону, затем в другую, и ему показалось, что в глубине грибовидных деревьев что-то шевельнулось. Рука нервно заелозила на рукояти фаермёта. Ещё несколько шагов по направлению к грибнице он сделал, убеждая себя, что вот так сразу никто ни на кого не нападает. И тут он увидел того, кто следил за каждым его движением. Из поросших мхом осклизлых трубчатых переплетений, где образовалось что-то вроде углубления, на него смотрели четыре фосфоресцирующих глаза! В гляделки, как ни странно, существо играть не стало, хотя имело явный перевес в количестве глаз. Оно перешло сразу к активным действиям. Разрывая переплетения трубчато-пористых образований, оно вытолкнуло себя из норы.

— Чвак-гланг! — прогудело в сыром мареве, и ржаво-коричневое нечто прыгнуло на Семёна. Он, уклоняясь, перекатился в сторону, рывком рванув фаермёт из кобуры, тот зацепился за какой-то шнурок и глупо упал в зелёный мох. Нечто в своём хищном прыжке пролетело рядом с человеком. Растопыренной кляксой проехало по лохматому ковру мха, развернулось и, перебирая всеми конечностями, бросилось на безоружного астронавта. Семён выбросил левую руку по направлению к хищнику, другой рукой вдавил сразу две кнопки на запястье выставленной руки. Из плечевых раструбов скафандра вырвались два голубых шарика «морфина», рванулись вперёд и, ударившись об ощерившуюся пасть хищника, лопнули, окутав зверя сиреневым туманом. Звероноид чихнул, мотнул чешуйчатой головой и ещё более кровожадно посмотрел на человека. Семён посмотрел на неудачно выроненный фаермёт, прикидывая, как можно быстрее до него добраться. А затем оба, не сговариваясь, прыгнули. Семён — к оружию, нечто — на Семена. Астронавт оказался чуточку быстрей, упав возле фаермёта, он подхватил его и, не целясь, всадил огненоплазматический заряд в тело зверюги.

— Гдох! — вырвалось из пасти зверя, и на морде отразилось недоумение. Семён не стал разбираться, куда он попал, а пользуясь заминкой со стороны инопланетного хищника, вдарил из фаермёта так, что воздух поплыл и задрожал, раскалившись от огненной плазмы. Выпустив ещё четыре плазмоструи, Семён перестал стрелять. Теперь зверь лежал, и его рыжая с бурыми подпалинами шерсть дымилась. В воздухе повисли запах палёной шерсти и кислый привкус от горелого хищника. Семён подошёл поближе, осторожно потыкал носком ботинка дымящееся тело. Свободной рукой потянулся к карману-клапану, в котором находился инструмент для взятия образцов тканей. Как вдруг иноплоть дёрнулась, и из обугленных отверстий, оставленных фаермётом, полезли зелёные щупальца внушительного размера. Семён отшатнулся и попятился. Зелёное щупальце цепко обвило его ногу. Взвизгнув, фаермёт изрыгнул тягучую струю пламени, ударил ею в оживающего монстра, отдачей отбросив астронавта. Семён, яростно перебирая и толкаясь ногами, скользил на собственном заду прочь от трансформирующегося и регенерирующего существа, которое тянуло к нему всё пребывающие щупальца и ложноножки.

— Ша-а-ангр-р-р-р-р! — сплюнули плечевые раструбы скафандра, извергая на приближающегося иноморфа четыре алых шарика «смерти».

— Бзи-и-идз! — в очередной раз взвизгнул фаермёт.

— За-а-аш-ш-ш-ш! — сработал подствольник, выбрасывая гранату.

— Ша-а-ангр-р-р-р-р! — ещё порция «алой смерти». — Бзи-идз! — в унисон вторил фаермёт.

— Ша-а-а-ангр-р-р-р! — беспорядочный набор останавливающих средств из плечевых раструбов.

— За-а-а-аш-ш-ш! — ещё две подствольные гранаты.

— За-а-а-аш-ш-ш, бзи-идз-з-з, за-а-ааш-ш-ш-ш-ш-ш!!!

— А-а-а-а! — закричал Семён, уронив раскалившийся фаермёт. Он обхватил голову руками и, сжавшись всем телом, ждал удара монстра! Но удара не последовало. Семён медленно выглянул из-под сплетения собственных рук, обвивших голову. Инопланетный монстр стоял рядом. Зелёные щупальца егозили, словно десятки собачьих хвостов, радостно и приветливо виляющих хозяину. Пасть существа была раскрыта, он часто дышал, а два фиолетовых языка в огуречных пупырышках свешивались, капая слюной. При этом все его четыре фосфоресцирующих глазика были прикрыты, словно от несказанной радости. Одно щупальце перестало вилять и потянулось к фаермёту и… подтолкнуло его в сторону астронавта. Семён посмотрел на фаермёт, затем на монстра и сначала тихо, а потом все громче и громче начал смеяться. Внеземное существо прислушалось к смеху человека и хрипло залаяло в ответ.

Ветер выдул в ватных облаках дыру, и солнце номер два, перекрасив небосвод, осветило поляну, где в хитросплетениях грибовидной плесени сидели друг напротив друга две инопланетные сущности и жмурились от солнца. А над ними, там, в тёмной бесконечности непостижимым образом зажигались и гасли звёзды. Потом ветер принёс голос женщины:

— Сеня, да-а-а-амой! Семён снял с головы коробку, которая совсем недавно была шлемом, поправил хитро обмотанную изолентой палку, изображающую фаермёт и, потрепав за холку звероноида, сказал:

— Пойдём, Цуцик. Цуцик послушно встал, отряхнулся, словно стряхивая с себя внеземную сущность и, смачно зевнув, побежал за хозяином, неистово виляя хвостом.

Небо нахмурилось тучами, потом, словно что-то предчувствуя, прослезилось дождём, а в деревянном доме на окраине Припяти зажёгся свет