Саф( вне конкурса)

(С детства наблюдала за животными, изучая их повадки. Мы росли на хуторе, и папа всегда брал нас с собой в лес, когда работа по дому заканчивалась. Слушая его истории, мы запоминали и учились понимать характер и язык тех, кто живет рядом с нами. В лесу. Больше всего я любила папины истории про волков. Он хорошо знает их и может рассказывать часами. Описанная история реальна)

Леонид Яковлевич сидел на крыльце и смотрел на безоблачное чистое небо. Он любил такие погожие июльские дни и каждый раз думал, что если осенью или, не дай Бог, зимой придет его конец, то он будет знать, что надышался этим вольным полным и богатым на краски и запахи воздухом сполна. Все чаще он стал вспоминать, все реже думать. Крыльцо выходило на лес, вокруг на десяток верст никого не было, и это Леониду Яковлевичу нравилось. Ему было пятьдесят, когда он овдовел и остался совсем один, но до сих пор каждый вечер смотрел в сторону деревенского кладбища и сообщал своей Марье все, что видел и слышал за день, а раз в неделю обязательно в любую погоду доходил до нее, чтобы посидеть и помолчать вместе с ней вот уже почти тридцать лет. Все его хозяйство охранял Барс: верный старый охотничий пес, с которым они прошли не одну сотню верст. Сегодня Барс, утомившись за целый день, уже дремал рядом с хозяином, который привычно почесывал ему за ухом. После знойного июльского дня наступала спасительная прохлада, но тревожное предчувствие чего-то неизбежного не покидало старика, и он всматривался в небо внимательнее, будто искал там что-то, какие-то отражения, отголоски, обрывки чего-то щемящего. Мысли постепенно увлекли его за собой теми памятными запахами, звуками и всей этой спокойной упоительной тишиной и увели тропами воспоминаний; он прикрыл глаза и вспомнил тот ровно такой же погожий июльский день, знаменательный и запомнившийся ему на всю его жизнь, хотя прошло уже десять с лишним лет...

***

После Петрова дня он, по своему обыкновению, отправился в лес на суслика. Когда -то ловкий, меткий, бойкий и отчаянный, он всегда охотился с подхода, но с годами зрение стало подводить все чаще, и Леонид Яковлевич, с детства обученный отцом, что подранки всегда агрессивны, могут укусить и передать чуму какую, не дай Бог, стал расставлять капканы, хотя и не любил это дело.

Ему нравилось ходить на сусликов с детства. Знал, что ежели с утра холодно и дождливо, то результата не будет, а полуденный зной — самое то. Можно запастись не только полезным лечебным жиром, но и нежным ароматным мясом. Сегодня был как раз тот самый день; еще с вечера безошибочно угадав погоду, Леонид Яковлевич подготовил все для ранней отправки, и вот теперь, размышляя и раздумывая, шел неспешной походкой, но волнение, присущее любому охотнику, все равно его одолевало. Барс оглядывался и строго следовал своему маршруту. Шел второй час их неспешной прогулки, когда Леонид Яковлевич вдруг остановился в оцепенении. На пути у него стоял маленький щенок волка. Волчонок. Барс, почуяв перемену, оглянулся, но не рванул, а остался ждать хозяина. Леонид Яковлевич тихонько огляделся по сторонам, ожидая признаков волчицы, но немного погодя понял, что вокруг никого нет и что волчонок совсем один. Присев, наклонившись и заглянув тому в глаза, как будто спрашивая, как малыш тут оказался, он подумал по испепеляющему выразительному взгляду синих-пресиних глаз, что щенку пара месяцев от роду. Растерялся и хотел пройти мимо… Но что-то остановило его, он развернулся и посмотрел малышу в глаза еще раз. И в этот момент нечто очень близкое, настоящее, искреннее и как будто одной крови с ним пронеслось по всему его телу. Он окликнул Барса и взял волчонка на руки.

Пригласив назавтра Егорыча, местного фельдшера, старик успокоился: волчонок был абсолютно здоров. Он понимал, конечно, что к осени придется с ним расставаться; волк — хищник, и место ему в лесу, среди своих. Поначалу он даже верил в то, что сможет с ним расстаться вот так вот просто, но с каждым днем, видя, как растет его маленький питомец, все больше и больше стал себя убеждать, что времени до осени еще много, да потом всегда можно оставить его и до зимы, а после и вообще оставить просто у себя. Поначалу, выкармливая его кашей и молоком, он старался, чтобы его Саф, Сафик, как он его ласково называл, был просто сыт. Но потом словил себя на мысли, что нарочно не подмешивает яйцо и не крошит в еду мяса… В глубине души укорял себя, но ничего поделать с собой не мог. А потом забота о здоровье маленького любимца, захватившего все мысли и чувства старика, взяла вверх, и Саф стал питаться полноценно.

Рос настоящий красавец: хитрый, крупный, cеребристый, сильный и добрый волк. Он слушал хозяина беспрекословно и уважал Барса, почитая того не только другом, но и своей кровью и родным духом, за которого будет стоять до конца. Одно только настораживало Леонида Яковлевича: зрачки Сафа так и оставались синими, не менялись на золотистые, как у всех, почему-то. И он подолгу держал морду своего любимца в руках, заглядывая тому в глубокие грустные глаза, как будто пытался найти ответы на мучившие вопросы и терзавшие его сомнения. А потом, отбросив волнения, силой заставил себя взять Сафа на первую в жизни волчонка охоту. Всю ночь ворочался, постанывая, думал, сам спрашивал себя и сам же отвечал, а под утро таки решился. Потому что природа неизбежно рано или поздно возьмет вверх. И они стали охотится втроем: старый Барс безошибочно, cпешный и шумный Саф — отчаянно.

Но за летом наступила осень, а вслед за осенью прилетела, шурша метелями и снегами, зима.
В тот год зима выдалась по-настоящему лютая. Иногда морозы стояли настолько крепкими, что укладывая и запрягая гнедую, чтобы доехать до Марьи, Леонид Яковлевич стелил себе два ватника. Пригодилась, наконец, и смена валенок, подаренная давно еще племянником, так как протаптывая тропинки, он часто набирал снега. Пару дней назад пришел Егорыч и сказал, чтобы старик был осторожней. В соседнюю деревню волки наведывались, значит, и сюда скоро заглянут. Стало быть, Барса и Сафа выпускать надо. Заныло сердце у старика, как будто предчувствуя неладное, но он не подал и виду.

***

В тот памятный день он с вечера поставил ружье рядом, но глаз так сомкнуть и не смог. Еще издали предугадал охотничьим чутьем приближение зверя. В груди заколотилось все, закипело. Накинув фуфайку и взяв ружье и фонарь, он выскочил и… оторопел. Саф стоял, заслоняя собой Барса, загнав того в будку, скалясь на неторопливо приближающихся дугой волков. Леонид Яковлевич снял ружье с предохранителя и выстрелил в воздух. Но оглушительный хлопок не пустил волков врассыпную, не развернул их, тогда старик перезарядил и прицелился. И в этот момент он увидел, что Саф замешкался. Ясные синие нежные лучистые и чистые глаза любовью вскормленного малыша смотрели в точно такие же синие, но голодные злобные звериным чутьем и инстинктами взросшей волчицы. Леонид Яковлевич понял, что сейчас случится беда. Ведь отец рассказывал ему, что, разлучившись, волчица забывает волчонка, он же несет ее запах сквозь всю жизнь и безошибочно инстинктивно его узнает. Узнает запах Матери. Леонид Яковлевич окликнул Сафа, и тот на секунду обернулся, но глаза его смотрели уже преданно и виновато. Малыш видел ружье в руках любимого им старика, направленное на ту, кого он инстинктивно любил больше жизни и которая стояла, готовая напасть на него и биться с ним насмерть. Синие глаза отражали непонимание, тревогу, горе, нерешительность и… страх. Саф на секунду замешкался, волчица почуяла это и рванула. Саф прыгнул ей навстречу, заслоняя собой, зная, что его хозяин сейчас выстрелит...

Дикий крик вырвался и эхом отразился в густом холодном ночном лесу, смешиваясь с отчаянием, болью, тоской и безнадежностью. Тот дикий безудержный яростный животный крик заставил даже волков развернуться и раствориться в лесной чаще...

***

Прошло уже много лет, а Леонид Яковлевич, садясь июльским вечером на крыльцо, поглаживая многое видавшего на этом свете дряхлого Барса, все так же всматривался в безоблачное ясное небо, будто выискивая там синеву и чистоту преданных лукавых смешных и до боли в сердце любимых им ласковых глаз, будто ожидая, что, повернувшись, он увидит, как из леса к нему выбегает крупный хитрый серебристый ловкий синеглазый волк...

Его волк.