За околицей...
За околицей жалобно выла собака,
Голосил перепуганный кот.
Выплыл тенью к подъезду из мутного мрака
Наш сосед Николяша-наркот.
То грозил недопитой бутылкой кому-то,
То затягивал вдруг «Сулико»,
То орал про любовь, про красотку Анюту,
До которой «жене — далеко...»
Припечатавшись носом к бордюру не слабо,
Поливая штанину бухлом,
Продолжал бормотать: Вот такая вот баба!
Жаль, сегодня случился облом:
Припозднился немного, и занят диванчик...
Хорошо хоть налили сто грамм...
Только я -то ведь гордый! Вот выпью стаканчик,
И вернусь… и по морде им дам...
… Пёс умолк за околицей. Ночь, тихо-тихо.
Луч фонарный дрожит на стене.
На скамье примостившись, соседкино лихо
Видит Аньку-подругу во сне.
Завтра дворник разбудит бессовестно рано,
По асфальту метлою шурша.
Рубль измятый отыщется в дебрях кармана
И окажется — жизнь хороша!
Голосил перепуганный кот.
Выплыл тенью к подъезду из мутного мрака
Наш сосед Николяша-наркот.
То грозил недопитой бутылкой кому-то,
То затягивал вдруг «Сулико»,
То орал про любовь, про красотку Анюту,
До которой «жене — далеко...»
Припечатавшись носом к бордюру не слабо,
Поливая штанину бухлом,
Продолжал бормотать: Вот такая вот баба!
Жаль, сегодня случился облом:
Припозднился немного, и занят диванчик...
Хорошо хоть налили сто грамм...
Только я -то ведь гордый! Вот выпью стаканчик,
И вернусь… и по морде им дам...
… Пёс умолк за околицей. Ночь, тихо-тихо.
Луч фонарный дрожит на стене.
На скамье примостившись, соседкино лихо
Видит Аньку-подругу во сне.
Завтра дворник разбудит бессовестно рано,
По асфальту метлою шурша.
Рубль измятый отыщется в дебрях кармана
И окажется — жизнь хороша!