Гибели царской семьи

Над кроткой обителью абрис вознёсся прощальной звезды.
О, сколько ещё возожжётся? Затерпнет, Господи, сколько?
Язычникам алой звезды отдана чистота бересты, 
Июль – это низменность, белая известь на стёклах.

А город явил неминуемо облик разнузданный свой:
В цветении срубы стояли, спеленаты и дощаты, 
Во тьме взъерепенился ветер – не выспавшийся часовой, 
И башням площадным, от плача не знавшим пощады, 

Ощупывал зло деревянные рёбра, тянул за язык
Литого из царственной меди соборного краснобая,
И белые кости известий бросал для столичных борзых,
И кровь, остывая, по стогнам лилась голубая.