Граждане Великой России, великие поэты, мученики неявленные. Часть первая

Стал человек — один другому — дьявол;

Кровь — спайкой душ;

борьба за жизнь — законом;
И долгом — месть.
Но мы не покорились…

(М.А.Волошин «Потомкам»)

Вступление

Что значит быть гражданином?

Кажется, избитая тема со времён соцреализма. Гражданская лирика...

А если вдуматься, если углубиться, то вдруг понимаешь, что разговор этот о великом, об истинном подвиге, часто неявленном, неизвестном людям.

Вспоминаются, конечно, прежде всего герои Великой Отечественной войны, уважения, преклонения всецело заслуживающие.

Однако вспомним сейчас о тех, чьи имена, чьё творчество долгое время поз запретом были. Имена поэтов Серебряного века, которые были истинно русскими людьми, гражданами Великой России, Родину обезумевшую в годы лихолетья не оставившие. Гражданами Великий России, которую новая власть целенаправленно уничтожала.

Часть первая «Причастный тоске России»

Дай слов за тебя молиться,

Понять твое бытие,

Твоей тоске причаститься,

Сгореть во имя твое.

(М.А.Волошин «Россия»)

«Я не изгой, я пасынок России» — сказал поэт в одном из последних своих произведений, словно обращаясь к неведомым потомкам. Не «словно», наверное…

Когда многие покидали мятежную Россию (Не нам судить об их жизни), великий русский поэт Максимилиан Александрович Волошин сказал: «Когда мать больна, дети остаются с нею». И остался, зная, что в любой момент может сгинуть, может принять смерть от возомнивших себя «творцами» жизни, «властителями» мира.

И сам избрал пустынный сей затвор

Землею добровольного изгнанья,

Чтоб в годы лжи, паденья и разрух

В уединеньи выплавить свой дух

И выстрадать великое познанье…

И выстрадал, чудом избежав казни или смерти от голода.

А называется произведение «Дом поэта». Дом, ставший последним оплотом для многих друзей поэта, разделившего Крестный Путь России; людей, переживших «Илиады войн и Апокалипсисы революций».

Крымская земля – одно из самых трагических мест послереволюционной России. Постоянная смена «власти» — в кавычках потому, что власть, захваченная мятежом, переворотом, незаконная априори. И вот истинно русский поэт скрывает в своём доме и белых, и красных – людей, которым грозит смертельная опасность. М.А.Волошин рискует жизнью, но принять разделение русских людей на «фанатиков непримиримых вер» не может, не хочет.

И потому он «сам читал — в одном столбце с другими в кровавых списках собственное имя».

Но в эти дни доносов и тревог

Счастливый жребий дом мой не оставил –

скажет поэт незадолго до оставления мира. Не попустил Господь, чтобы кого-то нашли, чтобы сгинул поэт, расстрелянный обезумевшими палачами. Сохранил истинно русского человека, видевшего гражданский долг во служении России, в служении добру и справедливости.

Ещё в годы Первого Мирового пожара написал М.А.Волошин те проникновенные строки, ставшие эпиграфом к первой главе. И был причастным трагической судьбе Родины до последнего вздоха, ежечасно готовый к самопожертвованию, к смерти.

Поэт, как и многие истинно русские люди, понимал, что весь происходящий ужас – попущение Господне за грехи наши – за богоотступничество.

Умирать, так умирать с тобой

И с тобой, как Лазарь, встать из гроба! –

пророческие слова, сказанные в окаянные двадцатые в стихотворении «На дне преисподней». Когда «на дно» «опустилась» вся Россия за духовную слепоту людей.

А за богоотступничество должно нести кару, за страшный грех людей русских должна быть принесена искупительная жертва.

Надо до алмазного закала

Прокалить всю толщу бытия.

Если ж дров в плавильной печи мало:

Господи! Вот плоть моя».

Поэт был готов «в грязь лицом поклониться», «след босой ноги благословляя», зная, что некогда Святая Русь по своей воле, вернее, по своему духовному заблуждению стала «бездомной, гулящей, хмельной». Но для него осталась Родина «во Христе юродивой».

Потому, наверное, выучился он и подобные ему, людьми оставшиеся «верить и молиться за палачей».

Сам поэт, хоть и умер по Милости Божией своею смертью, от новой, самозваной власти скорбей немало принял – чего только не пытались ему «приписать». Наверное, прежде всего за то, что писал Луначарскому о необходимости сохранения культуры Крыма… М.А.Волошин мир оставил в возрасте пятидесяти пяти лет. На последнем портрете запечатлён человек, словно смотрящий над скорбями земными, через пространство земное.

Человек, осознающий, что в нём живёт «весь трепет жизни всех веков и рас».

Истинно русский человек, знающий, что есть его малая «доля» в мире, в котором «человечеством преодолен закон необходимости и смерти». В Вечности…

( См. также исследовательскую статью «Готовность к сораспятию»).