И нельзя повернуть назад

Весной 82-го я приобрела маленького, забавного щенка ирландского терьера. В мае малышу — Эдику сделали прививки и, вскоре, состоялась наша первая уличная прогулка.
Меня, тогда ещё неопытного собаковода, очень пугала возможность встречи с большими, взрослыми собаками — боялась, обидят моего малыша.
Для гуляния выбрала уединенное место на бульваре, среди кустов шиповника.
Восхитителен мир глазами любознательного щенка: вот, пролетела перед носом бабочка – обязательно поймать! ползет по листику божья коровка – куда она поползла? на траве — следы незнакомой собаки — куда она ушла, в кусты?
И вдруг, щенок замирает на месте: сквозь колючки шиповника за ним пристально наблюдают два больших коричневых глаза…
И высовывается из кустов морда, в пасти которой вполне может поместиться двухмесячный ирландец, и огромное туловище, словно высокий холм, стремительно вырастает над испуганным малышом…
Шлейка не позволила щенку убежать далеко. Эдик плюхнулся на спину, пузом вверх, поднял лапки и описался:
— Не ешь меня, я маленький!
Великан тщательно обнюхал трусишку, лизнул в животик:
— Не бойся, детей не обижаю…..
— А мы и не думали, что наше место занято, всегда здесь гуляем! — раздался рядом со мной детский голос. Мальчик, лет десяти, заметив моё испуганное замешательство, ободряюще улыбнулся :
— Не бойтесь, мой пёс — большой, но очень добрый! И меня слушается, и команды выполняет! Смотрите!
— Таганай! Сидеть! – Мальчик отбегает метров на двадцать — пёс не двигается с места, затем, по жесту мальчика, без словесного приказа, демонстрирует беспрекословное выполнение всех команд — «лежать!», «стоять!», и снова «сидеть!»…
— Ко мне! Таганай! – пёс бросился к маленькому повелителю, прижался к левой ноге, преданно посмотрел в глаза:
— Ты мной доволен?
— Молодец! Ты — самый сильный, справедливый и добрый пёс на свете! маленьких защищаем! да, Таганашка? – парнишка ласково потрепал собаку по голове.
И, словно в доказательство слов мальчика, великан предупредительно рыкнул на черного терьера, изучавшего, с профессорским видом « маленькую букашку», моего Эдика:
— Осторожно! малыш со мной…
Щенок, чувствуя поддержку, доверчиво прижался к огромной лапе своего новоиспеченного телохранителя.
— Большой, умный и красивый пёс у тебя, мальчик! Как называется эта порода?
— Туркменский волкодав — алабай! — польщенный вниманием к собаке, мальчик принялся, взахлёб, рассказывать:
— Представляете? Этот пес спас моего отца!
— Папа — водитель уазика, геологов возит! А когда они в экспедиции, в палатках живут, он ещё и повар по совместительству, еду готовит.
Однажды, отец ловил с лодки рыбу — на уху. Лодка же оказалась дырявой — стала течь! А вода в реке холодная — прехолодная, прямо ледяная! Не сумел отец добраться до берега — ушел под воду в тяжелой одежде, начал тонуть! На помощь позвать некого: все геологи камни ищут — на берегу ни души.
И вдруг, чувствует — тянет его из воды какая-то сила, существо лохматое! Когда на берегу очутился, понял — собака его спасла! Оказалось, неподалёку, пастух баранов пас. Его собака и бросилась в воду, вытащила отца. Пастух костер развел, помог обсушиться. Потом, он в гости к геологам часто наведывался — чайку попить, поговорить, а папе очень уж понравилась собака, стал просить пастуха продать. Но тот продавать не стал — подарил Таганая, и условие поставил: не нужным станет пёс — вернуть, иначе быть беде!
Таганай теперь всё время с отцом. В машине ездит, геологов возит, лагерь охраняет. А мы с бабушкой в Москве их ждём, в отпуск или командировку.
— Сашок! Ты здесь? – раздался за кустами мужской голос
— Это мой папа! Бывший военный, десантник! Я тоже военным буду – в суворовское училище поступлю!
— Папа, смотри, наш Таганай с рыжим щеночком познакомился! Эдик маленький, но уже с бородкой! – пошутил парнишка.
Оказалось, с Сашей и его отцом — Николаем, живем в одном доме, на разных этажах: мы на четвертом, они — на восьмом. Матери у мальчика нет — умерла при родах, отец все время в поездках, Сашу воспитывает бабушка Елена Игнатьевна.
Сашенька оказался очень доверчивым и рассудительным ребёнком. Вскоре мы подружились, и, когда Николай в очередной раз отправился на поиски полезных ископаемых, Сашок уже гулял по вечерам со мной и щенком. Делился всеми школьными событиями, много, с гордостью, говорил об отце, часто вспоминал его любимую песню: «а путь и далек, и долог… и нельзя повернуть назад, держись геолог, крепись геолог, ты — ветру и солнцу брат!»
Узнала от него и много историй о героическом Таганае: и медведя прогнал из лагеря геологов, и матерого уголовника, бежавшего из заключения, задержать помог. Было ли всё это правдой или фантазий ребёнка — не знаю. Уверенна в одном: если пёс и встречался с медведем, волком или уголовником, то, конечно же, не пожалел своей жизни ради спасения людей!
Николай приезжал в город редко — на пару недель и всегда с собакой. К приезду отца, как к большому, светлому празднику, мальчик готовился заранее.
Однажды, пришел на прогулку с пакетиком горячих пирожков:
— Угощайтесь! С капустой! Сам испек! любимые, папины, бабушка научила! Завтра папа приезжает! Буду кормить обедом – я ещё и суп сварил! Бабушка говорит: забота ему женская нужна, а зачем? Я сам могу о нем и собаке заботиться!
— Скучаешь по отцу?
— Скучаю, — всегда бойкий и общительный, он вдруг застеснялся, покраснел, опустил голову. Трогательный хохолок на затылке делал парнишку похожим на хрупкого, беззащитного воробышка.
— Переживаю, вдруг с ним случится несчастье — по тайге же бродит… Нет у нас с бабушкой больше никого! Одна надежда — его всегда выручит Таганай!
Утром увидела: Саша, счастливо улыбаясь, гордо ведет на поводке Таганая. Значит, приехал папа мальчика!
Алабай нас узнал, подошел, обнюхал Эдика:
— Всё в порядке, малыш? не обижали в моё отсутствие?
— Здравствуй, Таганай! Мы тебя очень ждали, соскучились!
Пёс положил передние лапы мне на плечи, лизнул, и лицо мгновенно стало мокрым…
— Он благодарит вас за то, что помогли мне пережить разлуку! Разрешили с вами гулять, я не был одинок! – светловолосый, голубоглазый Саня улыбался, светился счастьем, а белый снег и безоблачное, синее небо подчеркивали необыкновенную чистоту десятилетнего ребёнка.
Таганай явно был рад возвращению домой — резвился как щенок, подпрыгивал, гавкал. Эдик путался под его лапами, но великан умудрился не раздавить малыша. А рядом бегал счастливый мальчик, с разрумянившимся на морозе лицом...
— Как мой парнишка без меня? – спросил Николай, — С хулиганами не связался?
— У вас замечательный сын, о таком, только мечтать…
— Ему нужна мать. Устал я от походной жизни, всё повидал: и знойные степи, и тайгу, и Крайний Север, здоровье стало сдавать… Жениться хочу, но примет ли сын? После восьмого класса, поступит в военное училище — и начнется у него своя жизнь, а я, похоже, так и останусь бобылем…
Но, «даму сердца» Николай нашел лишь спустя три года. Высокая плотная блондинка в шикарной шубе из натурального меха, сапогах на высоких шпильках (как же неудобно ходить в гололед!) появилась с Николаем под руку на традиционном, вечернем променаде « собачников». Среди непринужденных, веселых хозяев хвостатых зверюшек, дама выделялась чопорностью, высокомерием. На лице застыло выражение брезгливости. Участия в веселых играх будущего пасынка и его любимой собаки, не принимала.
А когда Николай остановился, чтобы побеседовать со мной, демонстративно повернулась спиной, медленно побрела к дому…
— Нина вроде обиделась… Сашок, погуляй здесь с псом.
И Николай поспешил за пассией. Мальчик насупился, опустил голову,
— Ты расстроен, Сашенька?
– Папа жену привел, говорит, матерью мне будет. У меня бабушка есть, хорошая, добрая, не нужна нам чужая женщина.
— Ты и папу постарайся понять: вырастешь, будет у тебя своя семья, а он как же? так и проживет в одиночестве, без своей половинки?
— Ничего себе! Половинка! Да она в два раза шире папы! — рассмеялся мальчик.
Свадьба состоялась в начале лета. Саша с бабушкой уехали в деревню, на родину матери. Николай теперь гулял с собакой один, нередко бывал «навеселе», чего ранее с ним не случалось. В конце июля отправился в экспедицию.
Сашу видела редко. По рассказам Елены Игнатьевны, мальчик после школьных занятий проводил в спортивном зале, занимался в секциях — старался реже бывать дома. Отношения с женой Николая не складывались.
— Равнодушна к ребёнку, собак — не любит… боюсь, изведет она Таганая. Нам бы до весны дожить — Саша уедет в училище, я в деревню вернусь. Могилка дочери там.
Николай вернулся в начале декабря, и меня поразила перемена в физическом состоянии собаки. Всегда весёлый, бодрый, пёс больше не бежал впереди, высоко подняв хвост, брел понуро, еле переставляя лапы, иногда садился и даже ложился — отдыхал. Шерсть свалялась, местами выпала совсем, облысел, отощал и в его огромных, полуприкрытых веками глазах, поселилась тоска.
— Что случилось с ним, заболел?
— Надо бы к ветеринару съездить, – глубоко затянувшись сигаретой, вздохнул Николай.
Встретились мы лишь спустя месяц, перед Новым годом. Николай был вдребезги пьян, что-то бессвязно бормотал, качался. Казалось, это был другой, незнакомый мне человек, с трудом его узнала и, хотела было незаметно пройти мимо, но, пьяный явно желал пообщаться:
— С Новым годом, соседка! А Таганайка — то, того…
— Что случилось?
— Умер! Вчера в лесу … закопал.
Дверь подъезда распахнулась, влетел Саша… красный, со слезами на глазах, дрожа от гнева, крикнул отцу:
— Где Таганай? Куда ты его дел?
— Помер, Таганай! Я его похоронил!
— Врешь! Ветеринар, сказал, болезнь – не смертельна, собаку можно вылечить! Предатель! убийца! Петька всё рассказал! Всё! Ты, подлец, с его батькой пил! Оба вы убийцы — ты и твоя шлюха!
— Ты её шлюхой назвал? ШЛЮХОЙ? Убью! – сжав кулаки, пьяный мужчина двинулся к подростку.
— Николай! Остановитесь! – кинулась между ними.
— Сашенька, что случилось, объясни!
— Случилось! Он больного Таганая в лес отвез, к дереву привязал! бросил умирать!
— Так ведь маменька сказала, — жалобно вдруг забормотал Николай,
— лечить дорого, денег не хватит, а вдруг заразный… все заразимся и Сашенька заболеет… и гости у нас, Новый год, куда больного пса девать?!
— Да! Я отвез его! Отвез! Она сказала: не уберешь пса – уйду, брошу тебя! Сволочь я и убийца! – перешел он на крик.
— Куда отвез — не скажу! Вдруг ты пешком за ним пойдешь, замерзнешь? — уже улыбаясь, добавил он издевательским тоном.
— Будь ты проклят! НЕНАВИЖУ! – Саша бросился прочь из подъезда.
В шоке от произошедшего, я не могла прийти в себя, и всё время думала: куда ехать, где искать пса, можно ли ещё спасти… Муж ходил к Николаю, просил рассказать, где привязана собака, но добиться правды не смог. Геолог был мертвецки пьян. Утром, в белой горячке, его увезла скорая .
Что чувствовал, думал старый, больной, верный пёс в ту суровую, морозную ночь?
Хозяин оставил охранять дерево? Разве могла ему прийти в голову мысль: от него просто избавились, бросили замерзать!
Нет, нет! Хозяин обязательно вернётся, надо только немного подождать. Приедет, отвяжет, отвезет домой, где он ляжет на мягкий диванчик, заботливо сделанный для него Саней, и рядом будет стоять миска с теплой, ароматной кашей. Как обычно, вместе, они встретят Новый год, и будут поздравлять, и целовать в нос….
Привязанный, лишенный возможности двигаться, облысевший Таганай мог замерзнуть очень быстро.
А может быть, он сумел перегрызть поводок своими старыми, стертыми зубами? Преодолел глубокие сугробы, вышел на шоссе, побрел в сторону дома?
Он ведь очень хорошо знал дороги, шоссе, машины…
Но, потеряв последние силы, упал и, глядя в морозное, звездное небо, замерз на обочине?
Или, вопреки человеческой воле, Бог послал ему спасителя? Сердобольного дальнобойщика? И дожил героический пёс свой век в любви, заботе, счастье, среди благодарных людей? Ведь, как никто другой, он заслужил достойную старость!
Очень хотелось верить в красивую сказку.
Таганай, далеко не единственная, жертва людского бездушия и жестокости. Сколько четвероногих друзей, брошено «людьми» на трассах, в лесу! Сколько их, несчастных, замерзает, гибнет от голода и рук живодеров, не переставая верить, ждать, любить? Никогда не смогут собаки поверить в беспредельную подлость человеческую!
После ужасной, предновогодней встречи в подъезде, Сашу я больше не видела. В тот же день, вместе с бабушкой, он уехал в деревню.
Спустя два года, с Николаем произошел несчастный случай: рубил дрова в тайге — серьезно покалечил ногу, срочно вернулся в Москву. Нежданное возвращение мужа застало супругу врасплох. Следствием чего, и был сделан ею срочный, криминальный аборт. И, как результат — заражение крови, смерть. На похороны приезжала бабушка Елена Игнатьевна.
Перед возвращением в деревню, зашла ко мне, передать привет от Саши. Мальчик наотрез отказался приехать к отцу, разделить его горе.
— Не отец он мне. Мой отец УМЕР в тот день, когда казнил Таганая. С палачом жить не буду! — передала она слова подростка.
Не стал Саша поступать и в военное училище.
— Не хочу никого убивать, — так он сказал. Всё свободное время на ферме проводит, ветеринару сельскому помогает. В академию собирается, хочет животных лечить!
Уходя, добавила:
— Я все время думаю: пастух когда-то предупредил Николая: бросишь собаку — быть беде. Вот она и пришла, беда-то: и жену похоронил, и с сыном расстался…
Но не знала, не подозревала Елена Игнатьевна, что со смертью мачехи, несчастья в семье не кончились.
Мой славный, светлый дружок Саша, хрупкий воробышек — необстрелянный новобранец, погиб при штурме Грозного, в Первую Чеченскую, 31 декабря 1994 года.
В день, когда пришло известие о гибели сына, пьяный Николай, долго курил на балконе квартиры на восьмом этаже.
Его остывшее тело нашли утром, на асфальте.
В середине 90-х, я много ездила по Подмосковью, в поисках подходящей земли для загородного дома – хотелось покинуть суетливую Москву, жить уединенно, в сельской тиши, где моим животным было бы вольготно. Навестила и Елену Игнатьевну. Вместе побывали на кладбище. Рядом с дочерью, похоронила она и любимого внука Сашеньку, и отца его Николая. На семейном памятнике я прочла надпись: « А путь и далек, и долог, и нельзя повернуть назад»