Иордань

В небе крошьё золочёное.

Иней забелил сучьё.

Тыквою пахнет печёною,

кислыми щами ещё.

Ладят соседка с соседкою.

Кот и барбос – не враги.

В каждой печи за загнеткою

праздника ждут пироги.

А на реке за деревнею

небу крещенскому в дань,

помня традицию древнюю,

долбит народ иордань.

Мамки с румяными чадами,

девки, старухи, деды

щупают робкими взглядами

тёмное око воды.

Месяц тончивый куражится,

дразнит с небесного дна:

– Кто окунуться отважится,

коль глубина ледяна?

Кто-то, согревшийся чаркою,

бросив в сторонку свой лом,

скинул тулупчину паркую

и – с головою в пролом!

Гляньте-ка, бабы, не чудо ли?

Был неказистый лицом

Ванька доселе, а с удали

стал молодец-молодцом!

С воплями: «Силы небесные!»

зашевелились ряды.

В дымные воды чудесные

вмиг посигали деды...

В небе крошьё золочёное,

месяца тонкая скань.

В жаре деревня крещёная –

так и кипит иордань!