Якуб Колас. Симон-музыкант. Поэма. Часть I. Песнь II

_____________________

           Часть I
_____________________

                II

Время плыло неуклонно,
За порою шла пора,
И пришёл черёд Симона
Гнать скотину со двора.

Он послушал наставленья,
Как стать добрым пастухом,
Сыромятного плетенья
Справил бич свой с грохотком
И погнал овечек в поле
Жир нагуливать на воле.

Привилегий больше стало:
Он – особа, пастушок,
И имел права на сало
И на тёплый кожушок.

Добре в поле: воли много,
Необъятны ячмени,
Звёзды манят в даль малого,
Как заветные огни.

Что там есть за тем, вон, гаем,
Где небесные венцы?
Новый край и край за краем,
И края во все концы!

И снуётся мысль простая,
Каб расширить свой простор,
С ним повсюду залетая:
За село, за гряды гор.

И на тучки кинет око,
Что плывут, как журавли,
Запытает, как далёко
Наше солнце от земли.

Сколько в небесах объёму,
И его хоть мерил кто?
И ответит по-простому:
Вёрст, наверно, будет сто!

А ещё так поле мило
Было хлопцу почему?
Потому что дед Курила
Руку протянул ему.

Этот дед – пастух гуртовый,
Славный дедушка – душа,
Говорить всегда готовый,
И любил он малыша!

Не смеялся дед с Симонки,
Не подначивал – ни-ни,
Часто около мальчонки
Проводил в беседах дни.

Заберутся в тень под грушу
И начнут как говорить,
Тут Симон свою мог душу
Перед дедушкой раскрыть,

Расспросить про всё такое
Деда, друга своего,
И не оставлять в покое –
Дело было до всего.

– Деда, чуешь, во – спевая,
Всколыхнулось поле? Глянь!
– Это блажь твоя такая:
Говорю тебе, отстань!

– Как отстань? А ты послушай! –
Дед ложится на траву
Перед молчаливой грушей
И не верит волшебству.

– Не, не чую!
– Как же, деду!
Неужели вовсе глух:
То ж цветы поют к обеду! –
Очи выпучил пастух,

На Симонку поглядел он
– От, бездельник, от, хитрец!
Чего только между делом
Не придумает малец!

– Аль цветочки не спевают?
– Да кокой с цветка певец?
Голоса они не мают:
Ветер из конца в конец
Поколышет – не учуешь,
Не услышишь ни шиша!
– Ох, дедуля, ты шуткуешь,
Чтоб подразнить малыша!

– Ох, чудной ты, – дед проронит,
И покрутит головой,
А Симон своё бубонит,
Глядя вдаль перед собой.

– Дед, гляди: не облака ли,
Вон, идут, плывут, как дым?
Их же там лучи ласкали!
А они идут. Что, им
Солнце слишком уж светило?
Или гонит кто отсель?
Или так всегда и было?
Дедушка, скажи, откель
Эти облака выходят?
– От, чудной ты! – скажет дед. –
Что в тебе за мысли бродят?
Так устроен этот свет:

Греет солнце, ходят тучи,
Снег неся, и дождь, и гром,
Ночкой тёмною, блескучи,
Все космические кручи
Звёзды выстелят руном

И на полдень от полночи 1
Путь проложат без преград,
А куда, куда воочи(ю)?
Да куда глаза глядят.

Ветры дуют и стихают,
Волны бьются в берега;
Вёсны землю убирают
От снегов – леса, луга.

И проснётся день вчерашний,
Жизнь пробудится с землёй,
И над разогретой пашней
Колос встанет молодой. –

Хлопчик слова не проронит,
Деду лишь в глаза глядит,
Чуть головушку наклонит
И, не двигаясь, молчит.

– Не, не то! Я не об этом:
Почему, скажи, со мной
Ветер распевает летом,
Плача жалостно зимой?

– Успокойся, бог с тобою!
Во, нашёл о чём спросить! –
Дед качает головою,
Мол, так неразумно жить.

– Ох, малой! Откель ты взялся,
Весь какой-то не такой?
Ты бы умным притворялся,
Чем уродиной чудной.

Не: с тебя толк будет, знаешь …
Думы эти ты отбрось:
Что к чему – потом познаешь,
Не глупей других, небось.

Вот тебе бы книжку дали,
Да учили бы тебя! –
Дед и хлопчик замолкали
С думой каждый про себя.

Раз услышать довелося
Дударей чудесный хор,
И тогда ему здалося
Что до этих самых пор
Был он глупеньким ребёнком,
Что не жил он, а блукал,
Что теперь его глазёнкам
То открылось, что искал.

Слушал хлопчик с замираньем,
Отрываясь от земли,
Звуки властным чарованьем
Покорить его смогли,

Струны сердца в нём дрожали,
Словно эхо дальних гор,
Музыкантам подпевали,
И в космические дали
Улетала на простор
Жившая печаль с ним
На свиданье к звёздам дальним.

Дудари всё отыграли,
Дальше по́ свету пошли,
А в душе ещё дрожали
Звуки чудные, влекли,
Разрастались, и далёко
Душу звали за собой
И несли её высоко
Над страдалицей-землёй.

Звуки душу заполняли,
И на протяженье дней
Над ним пели и играли
Эти песни дударей.

Сбёгли пять разов овечки,
Шкоды в поле натворив,
Раскидав три связки гречки,
Стог овса разворотив.

И за это так досталось
От соседей, свояков,
Вытерпел совсем не малость
И пинков, и кулаков!

Но не чуял хлопчик боли,
И не тем был занят он:
Стоны скорби, песни воли
Слышались со всех сторон.

И теперь, как пень никчёмный, –
Душу некому излить –
Как изгнанник, как бездомный,
Кто не может прислонить
Даже голову сиротски,
Нет надежды ни шиша,
Разве только жизнь по-скотски…
Эх! Куда ведёт душа?

Он не ведал, что с ним стало –
Сердце пело не у дел,
Дума в облаках витала
Дух куда-то улетел.

– Эй, Симон… Заснул ты, что ли?
– А, то ты… Ах, мой дедок!..
– Где ж овечки-то на поле?..
Ну, дадут тебе, браток! –

Тут Симонка встрепенулся,
В сторону умчал бегом.
– Стой! Куда ты?.. Не очнулся!?
Вон овечки, за овсом! –

«Бьют ногами, бьют руками –
Как бы не наделал бед –
Бьют, как на гумне цепами!» –
Рассуждал в раздумье дед.

– Что задумался, Симоня!
– Дедушка, любимый мой!
Дудари тут шли сегодня…
Как играли! Боже мой!

– Дудари? – промолвил старый: –
Гым!.. Так вон что… Погоди!
Ты, видать, не просто чарый2,
Дам чегой-то… Подуди!

Вот, пока что, бедолажка,
Ду́дку в дар тебе я дам:
Коль ты музыкант, бедняжка,
Будешь сменой дударям. –

Распахнул тут дед халат,
Сунул руку в боковушку,
Вынул дудку-веселушку
И сыграл вот этот лад:

       «Свиньи в репе,
       Свиньи в репе,
       Поросята в гречке,
       А музы́ка,
       Безъязы́ка,
       Слышится у печки!»

Пальцами ещё раз лихо
Он по дудке пробежал.
На лице Симонки тихо
Смех счастливый задрожал.

Он, протягивая ручку,
С деда глазок не спускал.
– На, Симонка энту штучку!
На здоровье! – дед сказал.

Словно дар нежданный с неба,
Дудку эту взял Симон.
– Намочить её, брат, треба:
Голосистей будет тон.
______________________________________________________________
1 – с севера на юг
2 – очарованный

Поэтический перевод с белорусского
© Сергей Фомин
Семикаракорск, Ростов-на-Дону
8 –11 февраля 2025 г.