Михалыч

Светлана Рожкова

Михалыч

Максим сидел, раскачивая массивный стул, — привычка с детства осталась, — и вспоминал море! – «Господи! Хорошо же было! Лежишь на пляже! Песок горячий! Только на лежаке! Спину жжёт! Болезненно. Под тендом укрылся! Газировка, пирожные, мороженое! Ох! Сладенькая жизнь! Вечерний сеанс кинопремьеры! Теплоход в Ласточкино гнездо! Гнезда нет, есть замок на скале! Чудо света и почти сады Семирамиды, что ли! Давно в школе рассказывали! Но растительность интересненькая, в средней полосе России такую не встретишь! Пальмы, магнолии, акации, каштаны, лианы… И солнце слепящее! Бары! Коктейли, рестораны! Танц-клубы! Тела, обожжённые солнцем, спортивные, оголённые, разгорячёные… Вечный праздник! Вечный выходной! Вечная халява! В октябре, пожалуй, отдых даже приятнее, чем в июне, имел удовольствие сравнить. Людей меньше, отдыхающих. Шума меньше. Его в июне хватило. Как-то более в романтическое настроение клонит. Особо, когда знаешь, что на родине сейчас дожди и слякоть. А ты в самый промозглый месяц появишься загорелым и цветущим!

Михалыч ворвался! Как всегда, без предупреждения. Секретарша виноватая в дверях. Помахал рукой. Скрылась. Неча уши греть! Максим смотрит на пантомиму. В ушах-то наушники. Беспроводные. Михалыч то ли не понимает, то ли не замечает. Ну и ладно! Музыка расслабляющая! Вынимать неохота. Может, обойдётся, поорёт, и уйдёт! А смешно смотреть, как человек из кожи лезет, а что говорит не понятно. Видно довольная гримаса единственного слушателя того окончательно добила. Он что-то крикнул напоследок. Плохо слышно: уж не «дебил ли»? И вышел, громко хлопнув дверью. Ладно, кое-что он и через наушники усёк. Подошёл к окну и тут же спрятался. За окном стояли рабочие одного из цехов. Интересно, какая линия встала. Наверно, Михалыч, говорил! Наложить бы на всех штрафного! Или санкцию применить, ну, не расстрелять, так из брандспойтов окатить, чтоб остудить самых горячих! Месяц правда, не летний далеко. Зима не за горами! Но отопление включили. Так что идея прикольная, обоссать всех из брандспойтов и разогнать бы по домам, пусть бы обсыхали! О! Михалыч уже там! Что-то говорит! Как бы они его не укокошили! Авось обойдётся! Ну, что он подглядывает, как маленький. Михалыч – золото! Потом расскажет, чего он там им втирал. Можно, конечно, самому послушать, всего-то из ушей наушники вынуть, но музыка успокаивает, и разрушать созерцательное настроение не хочется… а вот кроссворды японские «Сакура» порешать для успокоения пылающего мозга самое то! Японские кроссворды, правильнее нонограммы, это головоломки, в которых в отличие от простых кроссвордов зашифрованы не слова, а изображения. Максим достал журнал и открыл на случайной странице – «какое изображение – такой день» — загадал он.

***

— Слыхал я, други мои, что пояса-то, ещё на пару дырочек подтянуть придётся! — разглагольствовал Митяй. (Простой и есть простой! Знай, бреши, гуляй да пой!) — Я хоть жирных среди работяг наших и не припомню! С кого и вовсе штаны сваливаются. На этом самом гвозде только и держатся. Сын-то, что производство наше возглавил, отпрыск ненаглядный бывшего, совсем оборзел, что совесть заложил, знамо; назад и не подумает выкупить, а вот страх позабыл. Напомнить бы не мешало! Папаша-то — тоже ещё тот фрукт был, просто директором ему мало было быть, единовластным хозяином заделался; тот хоть хозяйствовать умел, истинный начальник, блат знал, дефицит достать мог, связи, знакомства, явки, пароли, пить умел, а для снабженца это вообще первое дело; он тебе и за мамку, и за папку мог посодействовать, да с ним разве мы бы сейчас простаивали, шестерили, как падлы, но и «лаве» в кармане бы не переводилось!.. — а этот, прости господи, отпрыск ненаглядный, после батьки производство возглавил, аспид подколодный, змеёныш, зарплату-то второй месяц не платит. И где, господа честные, братцы мои родные, это видано, чтобы военное производство в частные руки попало? Ну, ясен день, остановимся по военному-то. Отрапортовались! Одну производственную ветку перекрыли, и с другой тоже будет… Слыхал я от бухгалтера, что кастрюли мы теперь производить будем. Ни точек сбыта не имеем, ни технология не налажена, ну да с этим может, ещё и разберутся. Не все светлые головы в бизнесмены-то подались. Слава богу, что замы «папы-мамы» пока на месте. Да-а, куда мир катится?.. Из лучшей-то стали кастрюли штамповать будем… то есть я говорю мы будем, а второй с третьим цехом уже сковородки с антипригарным покрытием гонит… теперь и мы будем позориться… может, кому нравится после космических проектов посуду штамповать? Кому кастрюль дома да сковородок не хватает? А я-то всю жизнь гордился военной промышленностью нашей. Ну, утрирую немного, не только кастрюли, посуду, другие бытовые хозяйственные вещички. Э-э! Да и не утрирую, собственно. Выдали же зарплату первыми кастрюлями и сковородками уже одному цеху. Сами, говорят, продавайте, где Бог укажет. А Бог и сам молчит. И заместителя не вышлет! Разве, что ангел Михалыч с ящиком водки подкатит на «Москвиче» упрашивать ещё потерпеть. За что бывший бился, чтоб завод по наследству передать? Передал, мать –перемать! Добро бы забегаловку какую, магазин там, лавку продуктовую… Но чтоб завод по наследству передавали?.. Смеются все над великовозрастным дитятей… У нас ведь как, один одному скажет. Другой другому. И все знают. Сидит за компом детушка. Играет. Да у него, ей богу не вру, самый отчаянный поступок, что он пришёл в отдел кадров и запросил личные дела самых выдающихся людей производства. Но когда ему предложили технические карточки, он запросил биографии людей творческих с производства. Чтоб можно выгодно продать и рекламировать — художников да поэтов ему не хватило. Реклама, может, и двигатель прогресса, но основное -то производство нуждается в крепкой руке, а не в буклетах да поэмах. Больше скажу, по великому секрету, секретарша якобы подруге, а та ещё кому – короче, читать пробует! А дружок школьный на вахте сбрехнул, что дома лежит детская книжка, неделю, как открытая всё на той же странице. В песочке ему куличики лепить. Не наигрался в детстве. Ему хочется читать детские книжки и смотреть кино. И он, совершенно, не понимает, как руководить производством, которым владеет, как хозяин. Прописан он, как будто бы, в общаге, (на улучшение жилищных условий в очереди стоит), а комнату имеет и на заводе в административном здании, использует, как квартиру за дверями кабинета. К нему приходит домработница, да попрекает его за отшельнический образ жизни. Прибирает, готовит, он ей иногда платит или просто даёт небольшие суммы денег, то ли в благодарность, то ли как своей гражданской жене, потому что иногда они спят, но живут по отдельности. Начальник бывший, директор, производство сохранял, а этот может, и хотел бы, чтоб всё как прежде было, да не может… Михалыча на всё не хватает! И по командировкам его загонял; и требует, чтобы производство не простаивало! Но где-то и сам проявляться должен, ан нет, на это таланта нет. Не хватает! Зато хватает ума японские сканворды разгадывать, в крестики – нолики и морской бой играть, и сказки почитывать. Эх, малолетка, и в силу не вошёл, да и войдёт ли? Умом не твёрд, и ветер в голове. Сам не знает, куда деньги-то надо вкладывать! Зато в отпуск дважды съездил и летом, и в октябре сезон бархатный ловил на море… Он, верно, и не подозревает, что рабочие второй месяц без денег. Одна линия ещё не закрылась, но куда продукцию свозить сам чёрт не разберёт. Не берут, как бы не нужно стало никому ничего. И куда уходит продукция дело тёмное, официально производство, как бы, уже закрыто. Потому, как не дай бог, зама Михалыча лишиться, он как-то даёт возможность производству жить, а на кастрюльках что-то не верится мне, что выдюжим, далеко не уедем. Слыхали, опять пентюх наследственный просил рабочих потерпеть, одним урезал зарплату. Другим задержал. А кое-кто и вовсе второй месяц без «лавэ». И мудрят, хитрят, едрит-твою жизнь, одно закрывают производство, другое открывают. Кабы не Михалыч, нас бы уже распустили! А что, братцы, все довольны? Побастовать никто не желает?

— Кончай революцию в массы двигать! Митяй! Слово Михалыча: тому, кто ещё на месяц останется, ящик «белой» поставит!

— А бабе с дитём ты тоже её предложишь?

***

Максим сидел в кабинете. Он наконец, дождался обеденного перерыва, и можно было расслабиться. А то Михалыч, или кто из замов, мог вломиться в кабинет, и начать ездить по ушам. Попрекая, что продукция была продана, а куда пропали деньги неизвестно. Рабочие чуть не бастуют. Максим знал, куда потратил деньги. Но говорить на эту тему не хотел. Можно было покушать, но голоден он не был. Он полистал журнальчик японский с головоломками. Сканвордик порешал. Нарисовалась рыба. Хорошо или плохо? Рыба в домино — тоже самое, что и пат в шахматах. То есть, ситуация в игре такова, что она непременно закончится ничьей — у игроков на руках ещё остаётся некоторое количество костей, но ни одна из них не подходит для хода. Значит, можно трактовать, что каждый останется при своём. Но что хода нет никому никуда – это не есть « гуд — хорошо»! Открыл детскую цветную книжку на заложенной страничке и начал читать сказку… мечтая о своём – «вот взмахнёт фея волшебной палочкой и всё само собой устаканется. Производство наладится. Связи с поставщиками и заказчиками сами собой появятся. И ни в какие командировки не надо ездить! Михалыча бы послал, да боялся, что тогда рабочие точно без него разбегутся, или того хуже, бунтовать начнут! И третий раз обещанием выплатить положенную заработную плату уже не отделаешься, не поверят. Яйцами забросают. Жаль нельзя будет из брандспойта-то пожарного разогнать, тогда не вернутся. Или того хуже вернутся, да прибьют его. Как не уклоняйся, а самому придётся в командировку ехать.» Так размечтавшись, он еле успел прикрыть папкой с личными делами журнал японский и детскую книжку, как ворвался Михалыч. В ушах уже не было наушников. Уши утомились. И буквально за несколько минут до того, как открылась дверь, Сергей освободил уши от посторонних звуков и имел возможность прослушать передачу под названием «Михалыч»:

— Последний раз, Макс! Я им сейчас ящик водки поставил, но не выплатим через неделю положенное им, и я увольняюсь. Крутись тогда сам, как хочешь, к чертям собачьим!

— Как через неделю? А нельзя было хотя бы месяц потянуть?

— Тьфу, ты! — в сердцах плюнул Михалыч, – да они через месяц все от голода околеют! У тебя обед – не обед! А людям что, есть не надо? Детям, жёнам! Они ж кормильцы в семье-то! Ё! да мне и неделя эта непросто досталась… Им же семьи кормить надо, ёксель – моксель!

— А ты ворвался опять в обеденное время!

— А! Так ты покушал? А они кушать не должны? Ты пригласи их к себе и объясни это! Приятного, ёксель-моксель, аппетита! – Максим уже привыкал, что дверь в его кабинете слишком громко хлопает. Но слух оскорблялся. Опять просил затычек с обволакивающей плеском волн и звуками природы мелодиями. Он вызвал секретаршу и велел ей прислать рабочего, чтобы оборудовать дверь либо механизмом самозакрытия, либо временно хоть войлока набить или резину, чтобы не хлопала, когда Михалычу вздумается в следующий раз ему барабанные перепонки выбить. Проблемы ведь надо решать по мере их поступления. И у каждого проблемы свои. Его проблемы других не касаются. И проблемы других не должны его касаться! «А вот же будет классно посмотреть, когда Михалыч в следующий раз так-то дверь маханёт, а она ему медленно так, плавненько и без шума закроется!» — И он велел позвонить секретарше в магазин, и заказать самозакрывающуюся дверь с доставкой, и установить сегодня же! А сам может, в командировку уехать! Да, пожалуй, отложит до завтра её. А лучше просто на время установки двери в общагу смотается и отоспится, а то Михалыч наорал, настроение в трубу вылетело! Восстановить надо душевный-то запас сил!

«А вообще-то матать надо! За границу! Уляжется – тогда вернусь!» – закружилась мысль.

«А пошло бы всё в ж…» — а Михалыч уже, хлопнув в очередной раз дверью, в отчаянии от разговоров с бестолковым отпрыском, уходил куда-то в «народ».

Ну, не предусмотрел Максим, что в следующий раз, увидев самозакрывающийся механизм двери, на стол его ляжет заявление об увольнении по собственному…

— А что, Михалыч, может, просто дверь на старую поменяем?..