Московская трагедия. Русская трагедия. И Воскрешение…

ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ ПРОСЬБА КО ВСЕМ ЧИТАТЕЛЯМ. У МЕНЯ ЕСТЬ БЛОГ, В КОТОРОМ НАПЕЧАТАНЫ СТУДЕНЧЕСКИЕ РАБОТЫ — Т.Е. РАБОТЫ МОИХ СТУДЕНТОВ, УЧАСТВОВШИХ В МЕЖРЕГИОНАЛЬНОМ КОНКУРСЕ «АЛТАРЬ ОТЕЧЕСТВА». НА МОЕЙ СТРАНИЦЕ РАБОТЫ ТРИ, НАВЕРНОЕ. ЗДЕСЬ ЭТО НЕ ПОЛОЖЕНО. ВСЕ РАБОТЫ, ДАЖЕ С БОЛЕЕ ДАВНИХ ВРЕМЁН, НАПЕЧАТАНЫ НА САЙТЕ РОССИЙСКОГО СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ «ПРОЗА.РУ».

Нашим предкам благочестивым, от веры во Христа не отрекшимся, посвящается.

(На основе повести «Ближние и дальние»)

Наступил шестьдесят четвёртый год… В июле случилась беда, о которой тогда, наверное, не все знали...

Мне страшную быль рассказали, –

Ее повторить я готов, –

Как древние книги сжигали

В начале двадцатых годов.

Содрогается ум, плачет сердце, когда читаешь, как горят книги разорённого древнего монастыря «на окраине света». (В стихотворении А.В.Жигулина «Быль» именно быль отражена, а не вымысел).

Окаянные тридцатые…

А если не в тридцатые, а в шестидесятые взлетает на воздух Величественный Полковой Храм, переживший революционное беснование, окаянные тридцатые и войну с фашистскими полчищами?! Если удалось разрушителям обмануть народ, более года не позволявший нечестивцам уничтожить одну из любимых московских святынь, свершить под покровом ночи святотатство?!

Только сберечь не удалось по наваждению бесовскому. Нечисть всегда тьму «выбирает» — выбрала и на этот раз…

Первый Полк Гвардейский – гордость России в Честь Праздника Двунадесятого имя своё получил. В Честь Дня Великого, когда вспоминает Церковь восхождение на Фавор Спасителя с Апостолами — Петром, Иоанном и Иаковом, Его беседу с Пророками – Моисеем и Илией, Глас Божий с Небес: «Се есть Сын Мой Возлюбленный». Преображение Господне – преддверие Крестных Мук Христа! …

Здесь, в одном из самых известных исторических районов Столицы нашей, свершилось святотатство, убийство Святыни, убийство Памяти о славных воинах Первого Гвардейского Полка — Преображенского.

Новые «творцы жизни», как всем известно, никогда не «скупились» не ложь – потому что отцу лжи служили — и, пообещав не разрушать Святыню, под покровом ночи свершили своё чёрное дело…

Говорить о чувствах прихожан, у которых в ту ночь душу вынули и растоптали… слов таких нет. Наверное, рассудка лишиться можно было …

Богоборчество, святотатство окаянного века двадцатого — трагедия наша общая. А уж тем более, если живы ещё свидетели того чудовищного обмана, свидетели святотатства властей.

Среди прихожан Храма Преображения, препятствовавших разрушению, были, конечно, и ветераны, и семьи их, и вдовы жизнь за Отечество положивших – только не остановила это бесноватого правителя, который «последнего попа» показать обещал.

Наверное, сам с трудом верил, как и в пресловутый «рай на земле», коммунизмом «именуемый». Оттого и бесился…

Недавно поженившиеся и в Храме этом тайно обвенчавшиеся студентка Строгановского Университета Лиза и художник Серафим в Сокольниках жили. Узнали от кого-то из соседей по дому о готовящемся убийстве Святыни — и пошли в ту ночь роковую к Храму в надежде, что если несколько человек на ступени встанут, может быть…

Да и не тридцатые годы ныне – «оттепель» на дворе...

Пришёл и брат Лизы Сергей, а с ним русская красавица с уложенной вокруг головы косой Студентка медицинского училища Клава, которая будущую профессию свою «сестрой милосердия» называла – и к ней слова эти больше подходили. Лиза с Серафимом с Клавдией до той ночи только заочно знакомы были.

Накануне подали Клавдия с Сергеем заявление в ЗАГС и хотели к родителям Сергея — Февронии Васильевне и Петру Михеевичу прийти – да тут такое…

Однако знатный краснодеревщик Пётр Михеевич сам пришёл вместе с зятем — доктором Ефремом. Оба первый раз в жизни супругам своим неправду сказали. Ефрем, что ночью в больнице дежурит, коллегу заболевшего заменяя, а Пётр Михеевич, что друг попросил на даче помочь.

У обеих супружеских пар дети малые. У Петра Михеевича и Февронии Васильевны поздний, намного младше остальных – Даня, а у молодых супругов Ефрема и Веры – первенец Гриша.

Понятно, что не окаянные тридцатые ныне – только не гоже, если вдруг дети сиротами останутся…

Пётр Михеевич вспомнил – да, собственно, и не забывал никогда превращённый в кровавую бойню Крестный Ход двадцать семь лет назад, когда они с Февронией чудом живыми остались...

Был Престольный Праздник чудом уцелевшего маленького деревянного Храма в честь Образа Казанского Матери Божией. Решили всё-таки крестным ходом вокруг любимой Святыни уцелевшей пойти…

Вдруг появились… с автоматами… В идущих с хоругвями и иконами, среди которых и дети, и женщины, и старики были, несколько залпов выпустили! Путь Хода Крестного в одно мгновение в кровавый превратился «путь»… Шли они священника и дьякона арестовывать и храм закрывать – да на Крестный Ход «наскочили»...

Вдруг разразилась страшная гроза — хоть вроде бы ничто не предвещало. И в одного из палачей … ударила молния!...

Потому Храм и на этот раз уцелел…

А убиенных похоронили и стали тайно почитать как мучеников…

Но когда пришли тела подбирать – нельзя о них сказать «трупы» — двое каким-то чудом необъяснимым только ранеными оказались! Отрикошетили пули, наверное…

Эти двое, что в хоре пели, были двадцатилетний, две недели назад со срочной службы из армии вернувшийся сын Дьякона Пётр и четырнадцатилетняя дочь Священника Феврония. Так и пролежали без сознания до вечера рядом с убиенными близкими людьми.

Врачи и медсёстры втайне уважали и батюшку, и дьякона, да и просто были людьми, долг свой выполняющими — бились за жизнь чудом от пуль не погибших — некоторые, наверное, про себя молились. Почти не верилось, что юноша выживет, с девочкой чуть-чуть легче было – видимо стреляли в них из разных мест…

Да выжил юноша по Милости Божией, даже инвалидом не стал. И девочка выжила и на ноги встала. Об этом и через много лет как о чуде вспоминали…

А у Ефрема всплывала в памяти ночь ареста отца. Может быть, по рассказам мамы и старшего брата. Самому- то Ефрему только четыре года тогда было. Домой отец больше не вернулся…

Кажется, после возвращения из «владений» смерти ничего уже не страшно...

Будь, что будет…

Кроме наших героев, пришло ещё несколько человек. Все пришедшие взялись за руки…

Подъехал наряд «стражей порядка». В строну защитников понеслась грубая, богохульная брань. А потом людей стали скидывать со ступеней. Наши герои старались держаться вместе – чтобы не растащили. Раздались выстрелы вверх – холостые, конечно, — не тридцать седьмой.

Защитников заталкивали в машины. Петру Михеевичу показалось, что лицо одного из «стражей» — самого отвратительного, который, казалось, кроме блудной брани, слов других не знал, напоминает того, кто двадцать семь лет назад в участников Крестного Хода, в родителей Петра и супруги его стрелял. Машины двинулись в сторону Сокольников — а в это время прогремел взрыв – и… Храм-Мученик словно вознёсся…

Арестовывать защитников не стали – «выбросили» в одном из глухих переулков между Сокольниками и Красносельской…

Говорить о чувствах тех, у кого убийство на глазах свершилось… Убийство, которое до последней минуты не допустить, предотвратить надеялись… Слов таких нет…

Пётр Михеевич и Ефрем, придя утром домой супругам своим о беде рассказали – и была во всех семьях скорбь великая…

Святыня Преображенская возродилась лишь через полвека – вернее, почти через пятьдесят один год. Снова надо всей суетою улиц вознёсся Храм Солнечного Цвета — и молящимися наполнился – и свидетелями трагедии ставшими, и в ту роковую ночь ещё в мир этот не пришедшими…

Ныне в память о той трагической ночи каждый год 18 июля в 4 часа утра Литургия служится в Нижнем Храме — там, где часть стены, что до взрыва была, сохранилась. И словно не этажом ниже спускаешься, а погружаешься во времени, к Памяти прикасаясь. Неужели более полувека была здесь зияющая пустота?! Да не повторится такое!

Никогда ...

До воскрешения Святыни дожили в преклонные годы свои Ефрем с супругой Верой и Лиза с Серафимом, и Сергей с Клавдией.

И на службу ночную по возможности приезжали — и сами, и дети их, и внуки…