Пастушок и звёздочка

Давно это было. Полвека тому назад, а может, и больше. Жил на окраине деревни пастух. Жена умерла рано, он еле-еле сводил концы с концами. И, сколько бы ни предлагали мужики снова жениться, Тарас только руками разводил: мол, теперь легче стало: Матвей помощником растёт, не первый год подпаском ходит. Правда, замечали деревенские жители, что парнишка не такой, как все, — любил со звёздами разговаривать. А о чём — никто и не знал.

Тяжко жилось мальчишке. Может, это мать после смерти звёздочкой стала и с небес советом помогала, скрашивала его ночи сиротские. Может, звёзды друзей заменили, в игры дивные с ним играли. В деревне-то у Матвея почитай ни одного друга не было. Да и некогда ему с ребятами играться. Вставал пастушок с первыми петухами. Помогал отцу по хозяйству. Выпивал кружку парного молока с куском ржаного хлеба и был готов к работе. Играя на дудочке, обходил деревню.

В каждом деле свои секреты! Пастух передал сыну всё, что сам знал. Весеннюю пастьбу начинали не рано, а осеннюю заканчивали с наступлением заморозков. Пастбища выбирали разные: сначала стадо пасли на Красной дорожке, потом от деревни уходили дальше. На Тинкин покос, где низина, гоняли коров, когда стояла засуха. К Рухловской канаве — после дождичка, там на пригорке трава в жару жухла.

Матвей как-то поинтересовался, почему места так назвали. Отец объяснил. Тинкин покос?! Так это тётя Тина Кокарева с мужем там сено косили. Сенокос заброшен — название осталось. Канаву, говорят, для осушения болота вокруг деревни выкопали под руководством Рухлова, его усадьба находилась в городе. Красная дорожка неспроста такой стала. Раньше на поля в бункерах удобрение возили, оно сквозь мелкие щели сыпалось на землю. Вот почва и стала красно-коричневого цвета. Матвей внимательно слушал и запоминал.

В конце августа у отца прихватило почки. Врач отправил его в город в больницу. Матвей, как обычно, начал утренний обход. Хозяйки выглядывали из окон, интересовались, справится ли один. Пастушок в ответ улыбался.

Вдруг на дороге прямо перед Матвеем, как привидение, появилась сгорбленная старуха в плюшевой тужурке, в чёрной, до земли юбке. На голове — обветшалый платок, из-под которого в разные стороны торчали две седые тонкие косички. Внешний вид выдавал характер тётки Власты. На её лице застыло недовольство, глаза сощурены, узкие губы поджаты. Тонкий, кочковатый нос почти касался губ. Своего дома в деревне у тётки Власты не было, жила у сестры, а распоряжалась там как хозяйка. Местные жители побаивались, обходили избу стороной.

Тётка Власта руки в бока упёрла, брови нахмурила:

— Сам не управишься! В стаде больше тридцати коров. Слышать ничего не хочу, пойду с тобой — и точка!

Пастушок напрягся. Он бы дёру дал, да знал, что она только вид делала, будто о стаде беспокоится. Сама-то хотела выведать, о чём он со звёздами разговаривал?! Тётка Власта вперёд Матвея к поскотине заковыляла.

Только за околицу стадо выгнали, вопросами засыпала:

— Куда коров погоним? Кто тебе помогает? Когда?

— На Красную дорожку, — с недоверием отозвался пастушок.

— Давай на Рухловскую канаву, — начала стадо разворачивать.

Матвей замер в нерешительности! Ещё никому ни разу не удалось переубедить тётку Власту. Пришлось двинуться за ней.

К обеду добрались до места. Жара стояла такая, что хоть под кустом прячься, хоть прямо в воду бросайся. Коровы остановились, хвостами слепней да мух отмахивали, а траву не щипали.

Рассердился Матвей, погнал стадо к водопою. А тётке Власте того и надо! Разлеглась на взгорке, а одним глазом за пастушком следила. Только одна корова от стада отстала, как тётка Власта вскочила, прогнала её в лес. И, чтобы пастушок не заметил пропажи, быстро догнала его и всю дорогу без умолка тараторила.

В деревню вернулись вовремя. Всех коров хозяева развели по дворам, лишь тётушка Полюшка стояла у изгороди. Марты — так звали корову — нигде не было. Пастушок начал было оправдываться, да понял, в чём дело, поспешил в поскотину.

От деревни до Рухловской канавы километров двенадцать, чтобы сократить путь, пастушок пошёл напрямик. Но что-то произошло?! Он не узнавал родной лес. Деревья становились выше, стояли плотнее. Матвей остановился. Он находился на крохотной поляне. Решил было залезть на ёлку дорогу посмотреть, да ахнул от удивления: ветки только на верхушках. Пастушок осел на землю, думая, что же делать?!

Вдруг на небе вспыхнула Северная звезда. Она всегда первой всходит на небосклон.

Пастушок вскочил на ноги:

— Милая звёздочка, страшно мне, не знаю, куда Марта запропастилась.

— Страх всегда впереди человека бежит. Марта на Тинкином покосе.

— Я, кажись, заблудился.

— Держи серебряный колокольчик.

Пастушок поднял раскрытую ладонь, в тот же миг на ней появился серебряный колокольчик с верёвочкой. Мальчик хотел позвенеть, но Северная звезда остановила:

— Надень колокольчик на шею. Лес перед тобой расступится, дорога лёгкой покажется. Ты должен до рассвета привести Марту в деревню, иначе колокольчик потеряет волшебную силу.

— Спасибо! — Матвей перекинул верёвочку через голову, повесил на шею колокольчик, тот тихонько звякнул.

— Торопись! — Северная звезда осветила дорогу.

Деревья расступались в стороны. Матвей спешил как мог.

Когда добрался до Тинкина покоса, диву дался: ноги коровы обвивала ведьмина трава. Марта жалобно мычала. Пастушок начал разрывать тонкие вьющиеся стебли, а те тотчас срастались и пуще прежнего запутывали ноги. Матвей приподнял голову, чтобы спросить совета у Северной звезды. Колокольчик тихонечко звякнул — ведьмина трава тотчас исчезла.

Пастушок погнал Марту в деревню. Светало. До изгороди поскотины осталось каких-то метра дватри. Вдруг корова зацепилась рогами за рыбацкую сетку, наброшенную между деревьями. Матвей хотел помочь, но Марта возмущенно мотала головой: «Му-у-у!» Пастушок с мольбой поднял глаза к небу: Северную звезду спрятало облако. Она ничем не могла помочь другу.

Где-то совсем рядом что-то треснуло. Пастушок вскинул голову. Колокольчик опять чуть слышно прозвенел, сетка превратилась в паутину. Марта успокоилась, вышла из поскотины на дорогу.

Первый солнечный луч осветил небо. Из кустов выскочила разъяренная тётка Власта.

— Успел-таки! — проскрипела старушка-колдунья. — С одним-то я бы справилась, нечего делать. Но тебе же мать помогает, — потянулась к колокольчику.

— Мама? Моя мама? — радостно воскликнул Матвей.

Пастушок был на целую голову ниже тётки Власты. Он проворно отскочил назад. Колокольчик звякнул. Колдунья сначала превратилась в большую противную жабу, потом растаяла куском льда, оставив после себя лишь мокрое пятно на земле. Пастушок испуганно посмотрел на сырое место, почесал затылок и вдруг услышал мелодию дудочки — отец спешил к поскотине…