Ржавый гуманист

Человек создаёт машины, действующие как люди, и создаёт людей, действующих, как машины.

Эрих Фромм

Жену нашёл он на помойке: собрал из банок и гвоздей, обрезков труб, посудомойки и старых ржавых лопастей. Болты, шурупы, гайки смело он превращал в младое тело. А шестерёнки и пружины придали грациозность ей.

В краю, где ржавые кентавры и исполины-мехозавры ведут борьбу среди камней за то, что им всего важней, на груду ветхих запчастей своих врагов перебирая, — не жили и не умирали творенья живших здесь людей, что, не жалея тополей и рощ цветущих краски дивной, — решили естеству противный соорудить тут зиккурат. Из стали, пластика и камня тот дымом смачным был богат; пуская едкий аромат, которым воздух отравлялся, он источал токсичный яд, им в реки смело испражнялся, где стали гибнуть все подряд, кто жил там, пил или купался.

Теперь средь каменных развалин, где не сыскать вам и плюща, кишели, словно саранча, машины, облик чей печален, существование влача. Уж в лету канули эпохи, все реки грязные иссохли, и звери дикие подохли, не видя светлого луча.

Худые времена настали: гибриды пластика и стали, что населеньем новым стали в руинах прежних городов, — о людях помнить перестали, ведь их немногие застали, и те давно уже устали от человеческих оков. И появились активисты — назвав себя «агуманисты», они плодились очень быстро, как в прошлом рать лесных грибов. Людей они не признавали, их жалким вымыслом считали: нелепым было, чтоб когда-то создали думавший металл, который бегал, ездил, плавал, был сверхогромным и сверхмалым и с неба молнии метал.

А мехос наш, жену собравши, свою частицу передавши, об этом тоже размышлял, но взглядов их не разделял: читая Канта и Спинозу иль сочиняя стихопрозу, мозг позитронный над вопросом извечным долго он ломал; и взгляд, с тоской или угрозой, свой устремлял в глубокий космос, но там ответ не наблюдал.

В краю, где ржавые кентавры и исполины-мехозавры ведут борьбу среди камней за то, что им всего важней, на груду ветхих запчастей своих врагов перебирая, — не жили и не умирали творенья живших здесь людей…