Отбивная под шубой

— Вот гадина, я ей устрою! — Артур скрежетал зубами от ярости.

Злиться у него были все причины. Какая же Зойка стерва! Могла бы хотя бы рыдать на могиле мужа и носить по нему траур всю оставшуюся жизнь, если уж покончить с собой или уйти в монастырь не хватает духу. Но нет — живёт в своё удовольствие. Вот нового мужика себе завела. А старого даже не вспоминает. Он ради неё на СВО отправился — шубу ей песцовую захотелось. В итоге в той же шубе, что купила на его гробовые, вертит задом перед многочисленными любовниками. Которые у неё, как оказалось, были ещё при жизни Артура. Но самое возмутительное, что, собственно, и заставило его восстать из гроба — среди них был Мишка. Мишка — его лучший друг со школы. Тот самый Мишка, который, улыбаясь, хлопал его по плечу: давай, мол, дружище, иди на СВО, давай ещё по стопке за тебя, настоящего мужика. И мысленно добавлял при этом: за рогоносца! Ну, ничего, Мишка, скоро ты мужиком не будешь! Не только настоящим — вообще никаким! Только бы попасть в квартиру!

Однако вскоре Артур понял, что это будет не так просто. И дверь, и окна, и даже стены буквально отталкивали его, не давая приблизиться. Ну, конечно, Зоя говорила, что её бабка к старости умом поехала и поставила на квартиру защиту. Всё ей мерещилось, будто дед покойный к ней по ночам приходил. Однако эта сумасшедшая бабка забыла про мусоропровод. Ну, и что, что его давно уже запаяли? Для покойника это не проблема!

Одно мгновение — и вот он на кухне собственного дома. Зойка вовсю крутилась перед Мишкой в той же шубе, ради которой он отдал свою жизнь.

— Я приготовила отбивную под шубой. Твою любимую.

«Отбивная под шубой!» — ярость захлестнула Артура с головой.

К несчастью, у Мишки не оказалось бабушки, помешанной на призраках и магических защитах. Поэтому Артуру не составило труда вселиться в его тело. Бегом устремившись на кухню, он раскрыл ящик стола и вытащил оттуда молоток для отбивки мяса.

— Мишка, ты чего! А-а-а!

Что, испугалась? Получай, гадина! Ещё, и ещё!

Остановился Артур лишь тогда, когда тело его лучшего друга совсем выбилось из сил.

«Вот тебе и отбивная под шубой! — подумал Артур, глядя на то, что осталось от его когда-то любимой жены. — Теперь, дружок, займусь тобой!».

Вернувшись на кухню, он вытащил из того же ящика нож для разделки рыбы… Чёрт, как же это, оказывается, больно! Однако никакая боль не могла сравниться с чувством морального удовлетворения, которое Артур испытывал.

«Говорил же я, не будешь ты мужиком! А на зоне тебе вообще будет хреново!»

Руками лучшего друга он схватил со стола почти полную бутылку водки и залпом её осушил. Вот и статья готовая: по пьяной лавочке насмерть забил любовницу и себя сделал евнухом. Вот и всё, дружок, больше по девушкам не побегаешь!

Покинув тело друга, теперь уже бывшего, Артур двинулся к мусоропроводу. Что за чёрт? Как он ни старался, не мог даже приблизиться к нему. Хотя ведь полчаса назад через него же и вошёл в квартиру.

— Что, не получается? — услышал он голос жены. — А ты и не сможешь выйти?

Зойка? Не может быть!

Артур обернулся. Она стояла перед ним в той же шубе, словно не её он только что излупил молотком в мясо.

— Ты чё? — крикнул Артур. — Я ж тебя убил!

— Убил, — она ответила со злой улыбкой, кивая головой в сторону.

Артур невольно посмотрел туда. Так и было – останки жены лежали на том же месте. Артур грязно выругался.

— Что за хрень? Почему я не могу выйти? Что ещё сделала твоя полоумная бабка?

— Она — ничего, а я напутала с приворотом. Она меня кое-чему научила. В общем, я хотела приворожить Мишку, ну, чтоб не ушёл, не бросил меня. А то ж он красавчик, и девушек у него много. Было, — она кивнула в сторону кресла, в котором, сверкая дырой на брюках, развалился пьяный любовник. — Но я перепутала слова заклинания, и теперь квартира не отпускает тебя.

— А Мишку? Он, получается, тоже...

— Нет. Я сделала приворот вчера. Если бы у нас сегодня дошло до постели… Но ты помешал. Так что Мишка отсюда выйдет. Вернее, его увезут — в тюрьму. А твоя душа останется здесь навечно. В конце концов, ты ведь из-за этой квартиры со мной расписался.