Первомай сентября

Взбаламученной хляби дождь сучит по брутальной державе,

За кордоном цепных ракет

Осень бархатных дней, из монгольских степей

Желтой расой обрушившись в лаве

(Запрещенные орды), цветной оглашает декрет,

Будто твой Колизей

Открывая для игрищ и зрелищ

Оголтелой толпе, опьяневшей гризетки судьбы,

Коей милость в вине, от которой стыдливо хмелеешь,

Ибо в пальце большом несть блаженств голытьбы…

Первомай сентября был одет в возмущающий желтый жилет

Торжества над богемою красного мая,

Обнажая окал и оскал лицедея…

Желтой прессы скандал провоцирует цвет,

Будто пранкеров дикая стая

Просвистела, глумясь, над ослепшим на глаз светофором халдея…

Этот ласковый крах не про желтый эфир,

Не о смене зеленых, отсыревших обоев

В думе блеклых времен -

Мозг блефующих туч закатил желтый пир

Упадающих в темные лужи устоев

Осужденных племён…

Напирает пора облетания дум

На пленарных лугах, где пасутся рогатые снобы,

Осененные манией патриоты,

Что уверенны в том — это происки, шум

Тех, что любят пожар раздувать из осенней утробы,

Тех, союзник кому кариоты,

Что как ком затыкает, естественно, смех,

Одиноко рыдающий в сумрачной чаще,

Где кочуют ветра наподобие тех,

Что плюют на успех и безумствуют чаще…

Где деревья безропотно, хором и споро

Скопом сбросили зелень (запрещенную) листьев

Будто валюту, слитую Соросом,

Хотя в оное время были стойкими Зорро,

Члены верные Леса — измена и трусость? — то лисья,

Может, рыжая шкура, полинявшая волосом,

Стала знаменем плебса…

И, надеждой ощерясь, встречает державную Осень

Лишь колючая шкура безлиственных сосен,

Да кричащая птица пронзительным голосом Лепса…