Связь историческая – связь духовная»

Воскресшая Святая Русь,

воплощённая в творчестве Н.М.Рубцова.

(Продолжение)

Часть Вторая «Связь историческая – связь духовная».

«Что-то Божье в земной красоте»

(Н.М.Рубцов)

Глава Шестая «Святость Земли Русской»

В потемневших лучах горизонта

Я смотрел на окрестности те,

Где узрела душа Ферапонта

Что-то Божье в земной красоте.

И однажды возникли из грезы,

Из молящейся этой души,

Как трава, как вода, как березы,

Диво дивное в русской глуши!

И небесно-земной Дионисий,

Из соседних явившись земель,

Это дивное диво возвысил

До черты, не бывалой досель...

Неподвижно стояли деревья,

И ромашки белели во мгле,

И казалась мне эта деревня

Чем-то самым святым на земле...

Одухотворённая, как будто «прорастающая» из самой потаённой глубины поэзия Н.М.Рубцова, сохранившая корни наши! Прикасаясь к удивительным стихам его 

в первой части исследования, мы говорили о природе как о Нерукотворном Храме Творца, о незримом присутствии Храма в произведениях истинно русского поэта. 

И вот теперь Образ этот становится зримым — и даже вполне конкретно историческим – в произведении с говорящим названием – «Ферапонтово». 

Хотя, конечно, так могли быть воспеты многие святые места земли нашей. В русской философской такое понятие – «сверхвременное» — полностью – «сверхвременное 

созерцание временной последовательности». (Князь Е.Н.Трубецкой). А при чтении этого произведения, и не только его, наверное, можно ещё говорить 

и о «сверхисторическом». Лирический герой душою соединяется с Ферапонтом и с Дионисием. С теми временами, когда пала Византия, а Русь стала единственным 

«Православным Царством» — и потому стала называться Святой; когда была изобличена крайне опасная для Православной Церкви ересь жидовствующих. 

(Цитата принадлежит русскому мыслителю В.С.Соловьёву, а хорошо известные слова о «Третьем Риме» – «Царстве Московском» иноку Псково-Печёрского монастыря

Филофею). «Написанная на небесах» история России отразилась в каждом русском человеке – в его душе и сознании, независимо от знания конкретных исторических 

событий. А русские святыни – не просто неотъемлемая часть истории – они духовный центр всего происходящего в Отечестве Нашем! Потому, даже в безбожные времена, 

неосознанно тянулась к ним душа русского человека – хотя бы как к истокам культуры нашей.

Во многих произведениях, как мы помним, на размышление о Вечном наводит лирического героя образ вечернего неба — и здесь лирический герой созерцает «потемневшие 

лучи горизонта – а образ «горизонта», возможно, символизирует ещё и бесконечность, соединение земли с небом. И любой храм или монастырь – это «земное небо»! Оттого-то и проникнуто всё стихотворение этой просто физически ощутимой связью. Оттого и о Дионисии говорит поэт как о «небесно-земном». Оттого, наверное, ключевыми можно назвать эти слова: «Узрела душа Ферапонта что-то Божье в земной красоте». «Узрела» так же, как и душа Преподобных Сергия Радонежского, Саввы Сторожевского, Мефодия Пешношского – и многих других молитвенников земли русской, — именно душа!

Наверное, «узрела» и душа лирического героя – а потому «святым» для него становится всё, что соприкоснулось с прославленными русскими святыми, — и деревья, и ромашки. 

Здесь всё освящено их молитвой, их трудами во Славу Божию! И Святость как будто «произрастает» из Земли Русской, которую, как было сказано задолго до Н.М.Рубцова 

Ф.И.Тютчевым, «Царь Небесный исходил, благословляя»!

В одном из исследований русской иконы говорится, что иконописные образы, созданные Феофаном Греком – «проповедь», Андреем Рублёвым – «молитва», а Дионисия – 

«результат молитвы». И, очевидно, таким «результатом» можно считать и прекрасное, посвящённое одной из русских святынь стихотворение истинно русского поэта! 

И молитва – «молящаяся душа», наверное, не только избранных Богом святых, но и всего русского народа, а может быть, и лирического героя «сливается» в едином дыхании

с травой, с водой, с берёзами – с одухотворённой русской природой!

И напоследок остаётся ещё посмотреть, как удивительно показан в стихотворении духовный подъём, столь присущий боговдохновенной русской поэзии. 

Созерцание красоты и святости вначале произведения, далее – мысленное и душевное «соединение» с тем, что происходило за несколько веков до того, потом возвышение 

до «черты, не бывалой досель». Неслучайно все четверостишия соединяются союзом «и», что подчёркивает неразрывность «происходящего». А в финале «неподвижно стоят 

деревья», как в храме во время молитвы. Как будто всё мироздание молится вместе с лирическим героем — и потому становится деревня «чем-то самым святым на земле». 

А прикосновение к Святости не может не повлиять на жизнь, на мироощущение лирического героя.

С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь.

(Н.М.Рубцов).

Глава Седьмая «Тихая моя Родина»

Тихая моя родина!

Ивы, река, соловьи...

Мать моя здесь похоронена

В детские годы мои.

— Где тут погост? Вы не видели?

Сам я найти не могу.-

Тихо ответили жители:

— Это на том берегу.

Тихо ответили жители,

Тихо проехал обоз.

Купол церковной обители

Яркой травою зарос.

Там, где я плавал за рыбами,

Сено гребут в сеновал:

Между речными изгибами

Вырыли люди канал.

Тина теперь и болотина

Там, где купаться любил...

Тихая моя родина,

Я ничего не забыл.

Новый забор перед школою,

Тот же зеленый простор.

Словно ворона веселая,

Сяду опять на забор!

Школа моя деревянная!..

Время придет уезжать -

Речка за мною туманная

Будет бежать и бежать.

С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь.

С небес «опустился» покой, родина «полна покоя» — оттого она и «тихая». Неслучайно столько раз повторяются слова, однокоренные «тишине». Наверное, то что всё 

совершается «тихо» отражает суть русского крестьянина, в тишине и молитве совершающего нелёгкий труд свой, как было это всегда. И невольно вспоминается самое 

лирическое песнопении Всенощного Бдения – «Свете тихий Святыя славы, безсмертнаго Отца Небеснаго».

Только не поётся оно там, куда как будто ненадолго возвращается лирический герой, – потому что в его родном селе «купол церковной обители яркой травою зарос» - 

ведь мы прекрасно знаем, в какие годы жил поэт. (Почему «как будто», — немного позже). Но всё-таки стихотворение написано не о заброшенном, разрушающемся

сельском храме — вернее, он лишь «часть» единого образа, единого настроения. Да и всё «происходящее» намного глубже, чем кажется на первый взгляд.

Думаю, у большинства создаётся первое впечатление, что приезжает лирический герой в места своего детства, смотрит и с грустью вспоминает всё, что было дорого – 

и, прежде всего, рано ушедшую маму – и размышляет. (Горечь от потери матери звучит, конечно, и в других стихах). И проникнуто всё произведение грустью – 

но всё-таки финал не выражает не грусть, не отчаяние — он глубоко философский – и вряд ли мысли эти — только личное переживание лирического героя, да и самого поэта, 

большая часть детства которого прошла в детском доме.

И вот тогда-то и возникает мысль о том, что «Тихая Родина» — понятие не столько географическое, сколько духовно — культурно-историческое! И «ничего не забыл» 

он тоже в более глубоком смысле! А потому, возможно, и не стоит лирический герой с чемоданом перед своим сильно изменившимся селом – да это и неважно в таком 

контексте. Он размышляет о сути земного бытия!

А теперь хотелось бы обратиться к некоторым произошедшим в селе изменениям, которые, наверное, можно считать символическими.

Там, где я плавал за рыбами,

Сено гребут в сеновал…

Тина теперь и болотина

Там, где купаться любил...

Засыпанный или высохший пруд, заросшая, превратившаяся в болото река, наверное, могут символизировать «мерзость запустения». А причина её в том, что зарос сорной 

травой храм, который определял весь жизненный ритм и села и окрестных деревень. «Тихая моя родина, я ничего не забыл», — это, наверное, безмолвный крик души! 

«Не забыл»! Не только своё ранее детство, о чём уже было сказано, а вернее, не столько его, сколько своё Отечество – и Небесное, и земное! Потому, что иначе нельзя столь 

остро ощущать «самую жгучую самую смертную связь» со всем мирозданием. Связь и пространственную, и временную! От «ив, ручья и соловьёв» к воспоминаниям детства, а потом к такому финалу, «выводу», который не был бы возможен, если не ощутить вдруг однажды, что душа бессмертна! И в этом стихотворении тоже отразился в зримых, земных образах духовный подъём, присущий нашей одухотворённой поэзии. (В известном цикле «Библейский сюжет» канала «Культура» творчеству поэта посвящены даже две программы. В одной из них под названием «Тайна мироздания». И в ней это стихотворение было приведено в другом варианте – с несколькими изменениями. Только сути самого произведения это не меняет).

И если приглядеться, то финалы двух последних приведённых в исследовании произведений во многом схожи. Наверное, прикосновение к Святости, память о русских святых 

помогает лирическому герою ощутить «самую жгучую самую смертную связь» нетольконаходясь в Ферапонтове, но и в селе с разрушенным храмом и заглохшими 

водоёмами. Потому что все они вместе Святая Русь – пусть даже до времени сокрытая!

А разрушенный храм в родном селе дай Бог восстановят, когда придёт время, – и, может быть, без таких жертв, какие потребовались от героев поэмы Н.А.Мельникова 

«Русский Крест». И снова запоют над «тихой родиной» «Свете тихий Святыя славы, безсмертнаго Отца Небеснаго»!

«И надо мной –

бессмертных звёзд Руси,
Высоких звезд покойное мерцанье...»

(Н.М.Рубцов)

Глава Восьмая «Видение на холме» истории Отечества Нашего.

Взбегу на холм
и упаду
в траву,
И древностью повеет вдруг из дола.
И вдруг картины грозного раздора
Я в этот миг увижу наяву.
Пустынный свет на звездных берегах. И вереницы птиц твоих, Россия,
Затмит на миг
В крови и жемчугах
Тупой башмак скуластого Батыя!..
Россия, Русь — куда я ни взгляну...
За все твои страдания и битвы -
Люблю твою, Россия, старину,
Твои огни, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шепот ив у омутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя...
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри опять в леса твои и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времен татары и монголы.
Они несут на флагах чёрный крест,
Они крестами небо закрестили,
И не леса мне видятся окрест,
А лес крестов
в окрестностях
России...
Кресты, кресты...
Я больше не могу!
Я резко отниму от глаз ладони
И вдруг увижу: смирно на лугу
Траву жуют стреноженные кони.
Заржут они — и где-то у осин
Подхватит эхо медленное ржанье,
И надо мной -
бессмертных звёзд Руси,
Высоких звезд покойное мерцанье...

Много лет назад Русский Православный Театр «Глас» поставил спектакль по произведениям Н.М.Рубцова, под названием «Видение на холме». Так называется одно 

из наиболее известных, можно даже, наверное, сказать, — «фундаментальных» его произведений. И в данном исследовании посвящённая произведению глава находится 

в центре – и второй части, и всего исследования, хотя такой задачи никто не ставил – так получилось само по себе.

Итак, «видение». Кому же? Поэту, его лирическому герою, но, очевидно, — не только. Об этом говорилось уже и в первой части, и в приведённых выше произведениях 

части второй. Истинно русский поэт отражает то, что называется русской соборностью, соборным мышлением — прежде всего, через отношение к мирозданию. 

(Понятие «соборность» выразил русский философ и поэт А.С.Хомяков). А что же «привиделось» лирическому герою? Очевидно, вся русская история — «картины грозного 

раздора», «тупой башмак скуластого Батыя», и «иных времен татары и монголы».

А почему на «холме»? Потому, наверное, что это – взгляд с высоты. Лирический герой мысленно воспарил над землёй, как, видимо, и И.И. Левитан, создавая образ 

«Над вечным покоем». Этому образу поэт посвятил одно из лучших своих произведений, но речь о нём пойдёт в третей части. А мы продолжаем вчитываться в стихотворение, которому посвящена данная глава. Что же является главным для поэта и его лирического героя? Конечно, любовь к России! И повторяется слово «любовь» неоднократно.

Люблю твою, Россия, старину,
Твои огни, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,

И небеса, горящие от зноя,

И шепот ив у омутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя...

Та же «жгучая, смертная связь», что и в предыдущем произведении – только, наверное, ещё ярче, ещё сильнее выражена здесь связь именно духовно-историческая - 

прежде всего через память о предках — погосты и соборную молитву. «До вечного покоя,» — а не распространенное «до самой смерти». До «перехода» в Вечность - 

Жизнь Вечную. Думаю, эти два стихотворения в наибольшей степени связаны между собою – и «Видение на холме» как будто «углубляет» смысл предыдущего.

Один из героев А.П.Чехова размышлял о том, что прошлое связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекающих одно из другого, – звучит, эта мысль и 

в произведениях Н.М.Рубцова. А, точнее, исторические события помогают лирическому герою осмыслить суть бытия в настоящем. Потому столь важны подчёркнутые…

не слова даже, а фундаментальные понятия.

Моя Родина – Русь, я – частица её,
Всё, что чисто – моё, и что грязно – моё.

Перед нами строки замечательной песни «Два пути», созданной поэтом следующего поколения — В.Г.Волковым, — и совершенно очевидна духовная преемственность двух 

произведений. Истинно русский человек никогда не отделяет себя от своей родины!

И лирический герой «Видения…» любит свою родину «за все… страдания и битвы» — и в горе, и в радости! А ещё здесь, как и в стихотворении «Тихая моя родина», «слышен» 

крик души, обращённый к многострадальному Отечеству Нашему «Россия, Русь! Храни себя, храни!». Конечно, под «иных времен татарами и монголами» подразумеваются

фашистские полчища – только, наверное, слова эти тоже означают несколько большее. (Особенно для нас, современных людей в свете событий славянского мира 2014 года. 

Конечно, поэт, погибший в 1971г., всего этого ужаса предвидеть, как и все мы не мог- но великим русским поэтам всегда был дан Творцом дар пророчества, дар предвидения). 

Это – предупреждение о том, что надо противостоять злу, хранить свои корни и, конечно, свою веру. И не мог создать такие строки человек, у которого не было бы в душе 

хоть капли веры в то, что не заканчивается всё земной жизнью. У кого нет в душе хоть «тонкой свечи» веры, как сказал хорошо все известный поэт Н.Н.Добронравов.

(Стихотворение так и называется – «Вера»).

А завершая разговор об одном из главных произведений Н.М.Рубцова, обратимся к композиции. Итак, дважды показано, как над «картинами грозного раздора» 

«одерживают победу» любовь и красота вечного мироздания.

«Тупой башмак скуластого Батыя» «затмит» красоту русского пейзажа только «на миг» — и всех ужасов татаро-монгольского нашествия в произведении не показано – 

цель у поэта иная. И признаётся его лирический герой в любви своей многострадальной родине, о чём уже говорилось выше.

А вслед за тем«появляются» «иных времен татары и монголы», которые«несут на флагах чёрный крест» — и боль эта была почти в каждой русской семье – оттого, наверное, 

и сложились такие пронзительные строки. Но зло снова побеждено – и в финале над всем, совершавшимся в веках «бессмертных звёзд Руси, высоких звезд покойное 

мерцанье...». Именно, Руси – этим подчёркивается глубинная связь времён, причастность Вечности. (И не только в творчестве Н.М.Рубцова). А про образ вечера и ночи уже 

неоднократно говорилось в обеих частях исследования. И звёзды над Россией – над Русью, как говорит поэт, и «бессмертные», и «высокие». В связи с этим хотелось бы, 

наверное, вспомнить строки упоминаемого ранее А.С.Хомякова: «Звёзды светят, словно божьи очи». (Стихотворение «Ночь»).Оттого – то и не может зло - 

ни «башмак Батыя», ни «на флагах чёрный крест» — одолеть нашу многострадальную Родину – одолеть силу любви и молитвы!

И между небом и землею
В знак примиренья — белый храм.

(Архидиакон Роман).

Глава Девятая «Вечная Красота Храма».

<strong>Вода недвижнее стекла. </strong>

<strong>И в глубине ее светло. </strong>

<strong>И только щука, как стрела, </strong>

<strong>Пронзает водное стекло. </strong>

<strong>О, вид смиренный и родной! </strong>

<strong>Березы, избы по буграм </strong>

<strong>И, отраженный глубиной, </strong>

<strong>Как сон столетий, божий храм. </strong>

<strong>О, Русь - великий звездочет! </strong>

<strong>Как звезд не свергнуть с высоты, </strong>

<strong>Так век неслышно протечет, </strong>

<strong>Не тронув этой красоты, </strong>

<strong>Как будто древний этот вид </strong>

<strong>Раз навсегда запечатлен </strong>

<strong>В душе, которая хранит </strong>

Эти строки как будто продолжают «Видение на холме», а вернее, в них обобщается духовный, исторический опыт — и, можно сказать, «делается вывод».

<strong>«Россия, Русь! Храни себя, храни!» - </strong>восклицает лирический герой – и душа его, как и всех, не забывших свои корни, <strong>«хранит всю красоту былых времен». </strong>

<strong>«Душа хранит» </strong>- так называется стихотворение, которому посвящена эта глава. Название произведения глубоко и многогранно, и, как название произведения
предыдущего, отражает неисчерпаемую глубину Руси, русской истории – да и, наверное, всего мироздания. И «центром» мироздания, конечно, является <strong>Божий Храм!</strong>
И перед нами одно из не очень многих стихотворений <strong>Н.М.Рубцова</strong>, где образ этот зримый. 

<strong></strong>Прежде, чем обратиться к прекрасным, столь присущим русской поэзии образам, посмотрим на выразительные средства, которые использует поэт. Только, не забывая,
при этом, что любое средство, (пользуясь понятиями не раз упоминаемого <strong>И.А.Ильина, «эстетическая материя»</strong>) всегда «в подчинении» у главной мысли, главного образа.
<strong>(«Эстетического образа»</strong> и уж, тем более, <strong>«эстетического предмета»</strong> - см. выше).

<strong>О, вид смиренный и родной! </strong>

<strong>Березы, избы по буграм </strong>

<strong>И, отраженный глубиной, </strong>

<strong>Как сон столетий, божий храм. </strong>

<strong> Несколько назывных предложений подряд - ни одного глагола – перед нами как будто написанная великим художником картина. (Опять вспоминается великий </strong>И.И.Левитан<strong>). И снова всё преисполнено </strong>Покоем<strong>, потому что </strong>«вода недвижнее стекла»<strong>, и </strong>Светом<strong> – даже </strong>«в глубине». <strong>Наверное, как на том озере, которое навеяло мысли о Величии Творца </strong>Святителю Николаю Сербскому<strong> и рядом с которым </strong>«светлый покой опустился с небес»<strong> и </strong>«посетил душу»<strong> лирического героя в произведении </strong>Н.М.Рубцова «На озере»<strong>. И </strong>«Душа хранит»<strong> тоже начинается с образа воды, которая была до Начала Дней Творения. (См. первую главу). А над водой Дух Божий - и в стихотворении над озером Божий Храм! Храм отражён </strong>«глубиной озера»<strong> – оттого что Духом Божьим одухотворено всё мироздание! Оттого что </strong>«Святым Духом всяка душа живится»!<strong>Кажется всё очевидно. Но всё же ещё одно небольшое размышление. </strong>

Понятно, что поэт показал образ Святой Руси – а обратить внимание хотелось бы на кое-что не совсем обычное в стихотворении. Итак, <strong>«в глубине…светло»;</strong> храм
не отражен водами, не отражается в озере, а именно <strong>«отражён глубиной»; </strong>да и <strong>«отражён»</strong> как будто только храм без окружающего пейзажа.

А потому, хотя, на первый взгляд, это может показаться странным, стоит обратиться к строкам, написанным примерно за полтора столетия до <strong>Н.М.Рубцова</strong> великим
<strong>М.В.Ломоносовым:</strong>

<strong>Светило дневное блистает</strong><strong><br> Лишь только на поверхность тел;<br> <u>Но взор твой в бездну проницает,</u><u> </u></strong>

<strong><u> <u>Не зная никаких предел.</u><br> От светлости твоих очей<br> Лиется радость твари всей. </u></strong>

Это — знаменитая ода «Утреннее Размышление о Божием Величестве» — и при внимательном её прочтении, особенно выделенных слов, всё «объясняется» 

и в произведении поэта века двадцатого. Величие Творца, говоря языком создателя оды, «в бездну проницает, никаких предел»! И тогда становится понятным, 

что глубина – понятие символическое – и отнюдь не только глубокое озеро. А ещё нельзя не увидеть, что в отличие от «Ферапонтова» образ храма обобщенный, 

как и на многих полотнах великих русских художников. Потому что Храм как символ Творца, как символ Святой Руси, как «знак примиренья» земли с небом прежде 

всего важен для поэта. (См. эпиграф). И, думаю, читая стихотворение Н.М.Рубцова, представляешь себе храм белого цвета, как в приведённых в эпиграфе строках, - 

ведь это символ святости, чистоты, света божественных энергий. Но поэт нам о том не говорит.

Конечно, Н.М.Рубцов не писал торжественных од, как М.В.Ломоносов – только произведения столь разных и по времени, и по стилю писателей объединяет размышление 

о том, что вне времени и пространства. И преклонение! При внимательном прочтении нельзя не заметить, что в стихотворении «Душа хранит», в отличие от многих, хотя бы

приведённых в исследовании произведений, гораздо меньше «личных», душевных переживаний, а «звучит» что-то похожее на восхваление в одах, хотя, конечно, и другим

языком.

<u> Однако, не «пропустив», данное Духом Божьим через свою душу, нельзя создать ничего великого. И одним из ярких примеров такого «душевного творчества», </u>

<u>«работы души» всегда был русский пейзаж, равного которому нет нигде в мире. </u>

«<strong>О, вид <u>смиренный и родной</u>!» - </strong>восклицает поэт - думаю, что в приведённых в исследовании произведениях лирический герой с ним полностью совпадает.
И вот оказывается, что описания родного, любимого <strong>«древнего вида»</strong> практически нет – лишь <strong>березы, </strong>да<strong> «избы по буграм». </strong>И<strong> «вода недвижнее стекла», </strong>о чём уже говорилось. А главное в том, что любимый поэтом уголок земли <strong>«смиренный и родной». </strong>

Оттого и снова использует поэт столь необычное словосочетание – <strong>«родным»</strong> обычно бывает «край». Но в стихотворении показан не просто пейзаж, «обрамляющий»
храм над озером или рекой. Это – отражение сути России, Святой Руси, русского сердца! А почему поэт называет свою родину Русью, мы уже говорили в предыдущей главе. И думаю, многим вспоминаются <strong>«Эти бедные селенья»</strong> <strong>Ф.И.Тютчева</strong>, в которых тоже <strong>«сквозит и тайно светит»</strong> <strong>Свет Небесный</strong> и которые <strong>«Царь Небесный исходил, благословляя»</strong>. 

<strong>До конца, </strong>

<strong>До тихого креста </strong>

<strong><u>Пусть душа </u></strong>

<strong><u>Останется чиста</u></strong><strong>! </strong>

<strong>Перед этой </strong>

<strong>Желтой, захолустной </strong>

<strong>Стороной березовой </strong>

<strong>Моей, </strong>

<strong>Перед жнивой </strong>

<strong>Пасмурной и грустной </strong>

<strong>В дни осенних </strong>

<strong>Горестных дождей, </strong>

<strong>Перед этим </strong>

<strong>Строгим сельсоветом, </strong>

<strong>Перед этим </strong>

<strong>Стадом у моста, </strong>

<strong>Перед всем </strong>

<strong>Старинным белым светом </strong>

<strong>Я клянусь: </strong>

<strong><u>Душа моя чиста</u></strong><strong>. </strong>

<strong>Пусть она </strong>

<strong>Останется чиста </strong>

<strong>До конца, </strong>

<strong></strong>А теперь возвратимся к главной мысли – и тогда станет очевидным, что произведение <strong>«До конца»</strong> звучит почти как…<strong>молитва</strong>! Конечно, нет здесь явно выраженного
«обращения», воззвания к Творцу, как, например, в стихотворении <strong>«На озере»</strong>, которое, напоминаю, «ядро» всего исследования. Но восклицание лирического героя:<strong> </strong>

<strong>«Пусть душа останется чиста!»</strong> - разве не крик души, обращённый к Создателю, разве не просьба о помощи в том, чтобы не сбиться с пути истинного?! <strong>«<acronym>Помилуй мя,</acronym></strong>

<strong><acronym> Боже, по велицей милости Твоей</acronym>, и по множеству щедрот Твоих <u>очисти</u> беззаконие мое. Наипаче <u>омый</u> мя от беззакония моего, и от греха моего <u>очисти</u> мя; </strong>

<strong>яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну».</strong> (Псалом 50). <strong>«</strong><strong>И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого» </strong>- слова, комментариев, думаю,
не требующие.<strong></strong>

Читал или нет в те годы поэт столь любимую и Христианской Церковью, и русской литературой Псалтирь и знал ли наизусть «Отче Наш», неизвестно, - только сходство
мыслей не заметить невозможно! Вот и поэтому-то и повторяется трижды слово <strong>«чиста»</strong>! 

И это молитвенное обращение в произведении неразрывно связано с обещанием не сбиться с пути, изо всех сил постараться жить праведно! <strong>«Я клянусь: душа моя чиста» - </strong>звучит из уст его. 

И Крест в самом начале тоже <strong>«чистый»</strong>. (Мы говорим не о духовном пути <strong>Н.М.Рубцова</strong>, а о его удивительных произведениях. А о жизни, о личности, как сказал
<strong>Б.Ш.Окуджава</strong>, <strong>«не нам судить»</strong>). 

Как мы уже неоднократно могли убедиться: у поэта часто встречаются неожиданные сочетания слов, как, например, тот же <strong>«чистый крест», - </strong>и ранее об этом уже
говорилось.

Итак, в самом начале Крест <strong>«чистый»</strong>, а в финале <strong>«смертный». </strong>Отчего так?Оттого, наверное, чтов начале произведения поэт говорит о <strong>Кресте</strong> как основе жизни,
как о <strong>Кресте - Хранители Святой Руси - </strong>а в финале <strong>Крест-Хранитель</strong> «снисходит» к каждому смертному для спасения его души!

<strong>И, средь небес горящих,</strong>

<strong>Как золото, желты —</strong>

<strong>Людей, в зарю летящих,</strong> <strong></strong>

<strong><u>Певучие кресты</u></strong><strong>.</strong>

Эти строки созданы поэтом как будто из «другого мира» - 

<strong>З.Н.Гиппиус</strong>. Экзальтированная дама из дворянского рода и «деревенский» поэт, очень разные по стилю и по сути стихи – но всюду <strong>Крест</strong> «венчает» земную жизнь человека!

Вторая часть исследования началась с крестов, «венчающих» монастырь в селе Ферапонтова и завершается <strong>Крестом</strong>, венчающим Святую Русь и жизнь каждого человека.

Это – нераздельная связь времён, поколений; ощущения своей великой причастности Святой Руси и Отечеству Небесному!