Сыграем в горе от ума?

Последние гастроли,

опять я в этой роли
несчастного, которому
нечего терять.
Имущество пропито,
и прошлое забыто,
и счастью своему я -
троюродный зять.

Смазливые субретки,
смеясь, жуют конфетки,
ну в самый, понимаешь ли,
трагический момент!
А светские повесы
ругаются, балбесы,
всё кончено,
прощай ангажемент.

Как голова кружится,
жаль, не удастся смыться,
и в зале полутёмном
уже не видно лиц.
Ах, господа, не нужно,
здесь же не званый ужин,
и не к чему тут запах
испорченных яиц!

К чему свистеть и хмыкать,
к чему кричать и шикать -
насиловать не буду
ваших чувств.
Не нравится? Отлично!
Но драться неприлично,
находитесь вы в храме
изящнейших искусств!

Ещё не кончил фразу,
набросились все сразу
подкинули два раза,
поймали только раз,
но удалось мне смыться,
сквозь землю провалиться,
открылся очень кстати
факирский тайный лаз ...

Но в оркестровой яме,
в развале и бедламе,
достали руки ваши
помятого меня.
Ударили в литавры
и мученика лавры
терновые надели,
во всех грехах виня.

Позвав городового,
отбили, чуть живого,
собратья по искусству,
с которыми играл.
Суровый страж порядка
меня за беспорядки,
за ваши беспорядки,
меня арестовал.

Теперь сижу в кутузке,
болтаю по французски,
с приятелем, который
сидит за шельмовство.
Он — Монте-Кристо местный,
хотя пошляк известный,
но нас объединяет
духовное родство.

Сюда я больше не ездюк…
Сюда я больше не ездун?…
Сюда я больше не ездец! ...
Карету мне, карету!