Талисман

В будущем, вероятно, человечество раздвинет временные и пространственные границы Вселенной, а пока оно идёт по пути познаний и открытий, бережно сохраняя в памяти прошлое.

Однажды я собрался лететь в Рим, но рейс в Шереметьевском аэропорту надолго задержали. Была уже ночь, и я пошёл взбодриться чашечкой кофе. Там присел ко мне за столик один старик, в чём только дух держался, даже боязно за него стало. А он как будто мысли мои прочитал:
— Что, наверно, думаете, куда этот древний старик летит? Да я ещё крепкий орешек, с виду только такой. А вы что грустите?
— Рейс всё время отменяют, почти сутки…
-­ Так Вы в Рим летите? А оберег с собой взяли? Неизменный помощник в дороге.
— Не верю я в эти талисманы.
— А вот и зря! Расскажу я вам свою историю. Видимся мы в первый и последний раз, но думаю, что запомните меня надолго. Лечу во Франкфурт, сына выручать из беды. Везу ему наш семейный оберег, который передавался по наследству ещё с 1830 года!
Только после этих слов я заметил какой-то медальон на шее старика, что незаметно проглядывал через расстёгнутый ворот его рубахи.
— Вижу, заметили, – прищурившись, продолжал он, – в том памятном году прапрадед мой служил в калужском трактире, как раз на границе с Полотняным заводом, имением Гончаровых. Дело было в мае. Александр Сергеевич Пушкин приезжал просить руки Натальи Николаевны. Когда он уезжал из имения, поднялся сильный ветер и обрушился невероятный ливень на истосковавшуюся по влаге землю. Решил остановиться в трактире, где служил мой предок, переждать непогоду, – тихо продолжал он своё повествование. Между тем, аромат кофе и необычный рассказ, взбодрили меня, отодвинув предполётную суету и ожидание. Всё кануло в темноту ночи, а я почувствовал себя оказавшимся в далёком прошлом. Представилось, что я в том трактире, за соседним столиком наблюдаю ожившую вдруг историю. Голос деда всё больше и больше уводил меня от сегодняшнего дня:
-Там же укрылся от дождя и барин соседнего с Гончаровыми имения, возвращающийся из столицы. Пушкин с ним разговорился, заинтересовавшись тем, что тот рассказывал о предшественнике, помещике Б, большом моте и сердцееде. Играя в карты, шутя, распили бутылочку вина, сдобрив трапезу рассказами о приключениях ловеласа. Тогда Пушкину выпал выигрыш. Природа тем временем утихомирилась, насытив воздух влагой и тополиным ароматом. Путники собрались в дорогу, каждый в свою сторону. Предок мой получил на чай из рук довольного Александра Сергеевича серебряную монету в один рубль. Чему был крайне удивлён. Ведь в ресторане обедали всего за пятьдесят копеек! Это было целое состояние для молодого парня, который остался сиротой и воспитывался у тётки. В тот же день начали происходить чудеса. Вечером вызвал Прохора, так звали моего прапрадеда, хозяин трактира, одинокий бобыль. Решил он отдать молодого смекалистого работника в обучение, чтобы после передать ему своё дело. Прохор не мог опомниться от счастья, только крепче сжимал серебряный в своей ладони. Не потратил его, сберёг! Осенью хозяин, как и обещал, отправил его в столицу учиться. А «болдинская осень» озолотила нашу литературу пушкинскими шедеврами, как Вы знаете. Сколько я перечитал критиков, библиографов-пушкинистов, все говорят об одном, что «Повести Ивана Петровича Белкина» Александр Сергеевич вынашивал в себе с 1828 года. Но и познакомился он с Натальей Николаевной в том же году. И бывает же так у писателей, что вроде и тема есть, и сюжет прорисовывается, но чего-то не хватает, не получается полноты, яркости, а может и самой «изюминки». И вот какая-то встреча или подсмотренный в жизни случай дают пищу для ума и фантазии. Тут вдруг всё складывается, герои на местах и места обозначены, и концовка историй яркая, неожиданная, со спрятанной в ней «изюминкой», как «счастливый» вареник в тарелке. И ливень тот был к месту, и встреча необычная, а потом и осень настала в Болдине, где бумага и перья ждали, пока холера свирепствовала. В 1837 году вслед за поэтом, и трактирщик приказал долго жить, оставив Прохору всё движимое и недвижимое имущество. Дела предка пошли в гору. Он женился. Родился первенец, сын, которого назвали Александром. Так и повелось, что в роду нашем Александры Прохоровичи и Прохоры Александровичи рождались.
Допив кофе, я смаковал его послевкусие и ожидал приближающийся конец рассказа, неохотно возвращаясь в реальный мир. Дед с благодарностью вспоминал своих предков:
— Серебряный помогал им в тяжёлые военные годы, в голод и в непредвиденных ситуациях. Никто из них не продал его, ведь он хранил тепло рук и счастливую энергетику поэта и нашего предка. Теперь сын мой Саша попал в чёрную жизненную полосу – пора, значит передавать ему наш оберег.
Только старик закончил повествование, как объявили его рейс на Франкфурт.
— Прощайте, Прохор Александрович, теперь я уж точно вас не забуду! Удачи!!! – сказал я уходившему налегке легендарному деду.
— Обязательно ищите свой оберег! — наставлял он меня напоследок, хитро улыбаясь.
Он улетел, а я хлопнул себя по лбу, ведь когда-то моя бабушка дала мне образок Святого Николая Чудотворца, который носил ещё мой дед. Тогда я не придал этому значения. Теперь я был потрясён, вспомнив необычные повороты в своей судьбе.
У входа в аэропорт, выразительная скульптура Александра Сергеевича Пушкина с открытой книгой в руке, гостеприимно встречала пассажиров. Каждый из них вёз свой багаж, но главный багаж, они проносили в своей душе, как и я – благодарную любовь к своим корням, своим истокам, пропитанную нектаром первых сказок поэта и писателя, насыщенных народной мудростью, которой щедро делилась с ним Россия и её народ.