Торжество Православия – Торжество Истины.

Торжество Православия – Торжество Истины.

Семь седмиц Великого Поста — время особой сосредоточенности, особого ощущения иного времени, даже иного «пространства», в которое не вхоже всё наносное, всё суетное, всё нечистое.

«Мне начинает казаться, что теперь прежняя жизнь кончается, и надо готовиться к той жизни, которая будет… где? Где-то, на небесах. Надо очистить душу от всех: грехов, и потому все кругом — другое. И что-то особенное около нас, невидимое и страшное. Горкин мне рассказал, что теперь — «такое, как душа расстается с телом». Они стерегут, чтобы ухватить душу, а душа трепещет и плачет — «увы мне, окаянная я!» Так и в ифимонах теперь читается. Потому они чуют, что им конец подходит, Христос воскреснет! Потому и пост даден, чтобы к церкви держаться больше, Светлого Дня дождаться. И не помышлять, понимаешь. Про земное не помышляй!»

Перед нами воспоминание детства «Певца Замоскворечья» — Ивана Сергеевича Шмелёва — начало знаменитой повести «Лето Господня», что с Великого Поста начинается — с первого дня его, чтоЧистым Понедельником именуется.Всё в доме чистят и моют, убирают нарядную посуду, зажигают лампаду великопостную. А главное – души надо очистить. Время духовного обновления, время, чтобы о жизни своей, о душе задуматься. Наверное, у нас, русских людей, это, как скажет потом великий поэт двадцатого века, «в крови, хоть этому не обучали». (Б.Ш.Окуджава)...

«Радостное что-то копошится», — пишет И.С.Шмелёв. «Видится мне за вереницею дней Поста Светлое Воскресение в цветочках» — ему тогда лет семь было – не больше. Радостное, несмотря на ограничения, которое многие современные люди, даже взрослые, воспринимают почти как трагедию.

«Лето Господне» изображает, отражает Россию, которую мы потеряли, которую забыли, наверное. Так надо вспомнить, хотя бы в Великий Пост «вступая». И, как мы уже сказали, задуматься…

Первая Неделя Торжества Православия. Победа Истины Христовой над ересью, над иконоборчеством…

Какое удивительное, особенное, ни с чем несравнимое, ни на что не похожее время – Великий Пост! Всё злое, неблагочестивое, да и просто пустое, суетное как будто творится за каким-то очерченным кругом, через который не может перейти и коснуться твоей души. А душа преисполнена такой благодати, что для злого и нечистого в ней просто и места не остаётся! Только преисполнена она не радостью в привычном понимании нашем, а чувством особой возвышенности, торжественности, которую не выразить «на ежедневном языке», как говорит наша боговдохновенная поэзия. А столь точно выразил невозможность передать, пусть и самым возвышенным земным словом, мир небесный известный с детства каждому Алексей Константинович Толстой.

В эти семь покаянных седмиц как будто пребываешь в неком особом пространстве, в которое поначалу не так легко войти – ведь чтобы свершить что-то очень важное, судьбоносное, надо сделать над собою усилие. И не в постной трапезе дело — это, пожалуй, — самое лёгкое. Да и какая мизерная «плата» за то, чем наполняется душа наша. И дело даже не в некой особой строгости поведения – люди благочестивые, живущие нормальной семьёй, никогда в принципе греховному веселью и не предаются.

А самое трудное — особенно во время Первой Седмицы, подчиниться иному ритму жизни – жизни духовной, даже, наверное, начать несколько по-иному мыслить – потому что «Покаяние» в переводе с греческого и есть «изменение сознания». И надо изо всех сил постараться все сердцем и разумом своим воспринять то, что наш истинно русский, истинно православный мыслитель Иван Александрович Ильин назвал «вековечным ритмом труда и молитвы» России, русского человека. Точнее выразить невозможно!

Во всех храмах какая-то особая строгая торжественность. И когда при мерцающих лампадах, в полной тишине кланяешься в землю, прося Господа об очищении, об оставлении грехов своих, начинаешь ощущать глубинную связь с благочестивыми предками, с тем, что называют Святой Русью. И как ни старались захватившие власть бесы, но «выкорчевать» эти связующие нас глубинные корни Православной Руси оказалось им не под силу!

А потому Торжество Православия, много веков назад ознаменовавшее победу над ересью, над отступлением от Истины; для нас, нынешних, ещё, наверное, и победа над этой бесовской властью…

На Северо-востоке Столицы вырос белый Храм в византийском стиле. Возведена Святыня сия не в честь Пресвятой Троицы, не в честь Образа Богородицы, не в честь Праздника Двунадесятого, не в честь Святого из Великого Сонма к Лику Причисленных. А возведён Храм в Честь Первого Воскресенья Великого Поста – Торжества Православия. Иконописный Образ Праздника являет Матерь Божию в окружении Сонма Святых и Сил Бесплотных. Являет Образ победу над ересью, над тем, что Истину Христову попирает. Являет восстановление иконопочитания…

ВАлтуфьево над оживлённой магистралью, надо всем районом, надо всей суетою жизни современной возвышается Величественный Храм. Рядом с повседневной жизнью суетной — и всё же словно в ином «пространстве» — и не только потому, конечно, что словно чуть-чуть в стороне от бесконечного потока машин…

Есть у поэта девятнадцатого века С.Ф.Рыскина такие строки: «Крестом в Небеса улетая». Они о Главной Колокольне России, в честь Иоанна Лествичника возведённой, — но и к этой Величественной Святыне можно отнести их с полным правом.

Любой Храм земное и Небесное соединяет, но при взгляде на Царственное Величие Святыни Алтуфьевской, на золотые купола, словно солнце, на фоне Небес золотом горящие, ощущаешь это всем существом своим…

Торжество Православия! Не было и не может быть победы, торжества Истины без жертв, без претерпевания скорбей. Вне времени…

А накануне Прощённое Воскресение – время, когда просят прощение у всех близких, у всех, с кем общаться приходилось. Прощение за все вольно или невольно нанесённые обиды…

Первые четыре дня Великого Поста в храмах читается Покаянный Канон, созданный Святым седьмого века Андреем Критским. И все, говоря языком И.С.Шмелёва, кланяются в землю о грехах своих.

А потому напоследок хочется вспомнить очень известное стихотворение А.С.Пушкина, написанное на основе Покаянного Канона.

Отцы пустынники и жены непорочны,

Чтоб сердцем возлетать во области заочны,

Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,

Сложили множество божественных молитв;

Но ни одна из них меня не умиляет,

Как та, которую священник повторяет

Во дни печальные Великого поста;

Всех чаще мне она приходит на уста

И падшего крепит неведомою силой:

Владыко дней моих! дух праздности унылой,

Любоначалия, змеи сокрытой сей,

И празднословия не дай душе моей.

Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,

Да брат мой от меня не примет осужденья,

И дух смирения, терпения, любви

И целомудрия мне в сердце оживи.