Ударник

Посвящается Александру Г.

Мощный «open air» в Самаре
Тысяч сто людей собрал;
Был «Rammstain» всю ночь в ударе,
Ритм Самаре задавал.
На десятки километров
Разносился гром басов,
И не слышно было ветра
От ста тысяч голосов.
Вся земля вокруг дрожала,
Стёкла выбило в домах,
Волга в шторме клокотала,
Камень трескался в горах.
Так «Industrial» могучий
Зажигал «Rammstain» вовсю,
Разгонял он звуком тучи,
Заполнял округу всю.
Но внезапно ритм ударный
Начал вдруг ослабевать;
Не похоже, чтобы Шнайдер
За концерт мог уставать.
Вот прошло еще мгновенье –
Молотить он прекратил;
Роковое невезенье –
Шнайдер руку повредил.
Что же делать, как продолжить
Без ударника играть?
Бас-гитара не поможет,
Что-то нужно предпринять!
Но недолго пребывали
В нерешительности все:
Паренёк, людей толкая,
Пробиваться стал в толпе.
И, взбежав на сцену, громко
Прокричал он в микрофон:
«Постараюсь бить я ловко
И дубасить буду в тон!»
Тотчас Шнайдер знаменитый
Место уступил Саньку,
Ведь ударник именитый
Вмиг поверил пареньку.
А Санек, отважный малый,
Сразу ритм стал задавать,
И у профессионала
Стали палочки сверкать.
Так рубил Санек умело,
Что земля вокруг тряслась,
А в реке вода кипела
И туманом поднялась.
Установка вся трещала,
Чуть не расходясь по швам,
Искр столб она взметала.
«Всё «форштейн»?! Ну как я вам?!»
«Я-я, гут! Отлично, Саня!» –
Жестом Шнайдер отвечал;
Он про русских, кроме бани,
Ничего пока не знал.
Он не знал, что всех талантов
На Руси не перечесть,
И великих музыкантов
Среди наших много есть.
Шнайдер думал, что в России
Парни только водку пьют
И удар им не по силе,
Целый день «баклуши бьют».
Но Санёк, студент обычный,
Мненье немца изменил,
И стереотип привычный
Шнайдер о Руси сменил.
Подарил он установку
(С личной росписью) Саньку,
Ритм держать по жизни ловко
Пожелал он пареньку.
По Германии в поездку
Пригласил потом Санька,
О турне том интересном
Сказ второй про паренька.

Продолжение следует…