Татьяна Баталова

* * *

И ничего в вдогонку… Только плёс
Тяжелые расплёскивает волны.
А кто мне эту тишину принёс
И этот мерный плеск, дыханья полный?

Я разбужу округу, синь светла
И тишина подвешена на звёздах.
Я родилась, я в этот мир пришла
Расплёскивать студёный хлипкий воздух.

Как бросились вдогонку все ручьи,
Когда заря ступила на планету.
Как птицы гомонили: Чьи мы, чьи?
И пили из ручьёв порханье света.

И кто-то властно снова в жизнь позвал
Стекло струи и сиротливый воздух.
Меня баюкал и меня качал
Небесный купол в невесомых звёздах.

* * *

Дом бедного – как детская ладонь,
Открытая дождям и снегопадам,
Где невесомый топчется огонь,
Следы обид чьего-то недогляда.

В ней оживает камешек любой,
Осколочек стекла иль изумруда.
И Бог играет детскою рукой,
Нацеленной на ожиданье чуда.

Дом бедного – капризник и чудак.
Ему поют вихрастые метели,
Мигают звёзды, светит полумрак,
Мукою снежной забивая щели.

И дом живёт, как детская ладонь,
Всё принимая с радостью отдачи,
Бросая льдинки в солнечный огонь,
Как леденцы в расчёте на удачу.

И снежный Ангел на глухой тропе
Полощет в небе сполох изумруда.
О детская ладонь! Соблазн в руке,
Приют надежд и сотворенье чуда.

* * *

Мне звёздный ковш доверила судьба.
А в нём-то – ни богатства, ни наживы.
И я живу и не корю себя,
Но нелегко душе моей счастливой.

Вино небес я пробую на вкус.
Приправлено весенними ветрами.
Я радуюсь весне и ей горжусь:
Весна моя с небесными дарами!

Ковш переполнен брагой молодой.
Я отхлебнула холодящей пены
С приятным вкусом мяты луговой,
С горчинкою души моей смятенной.

О, небо! Кто-то помнит обо мне,
О несуразной девочке смышленой
В незамутнённой той голубизне
С её теплом и нежностью бездонной.

Тепло в груди. Я плачу сгоряча,
И пробую весны хмельную брагу
Густую синь небесного ручья
Выплёскиваю с чувством на бумагу.

Тебя не тороплю

Опять молчишь, тебя не тороплю.
Дикарка, амазонка – рвусь к свободе.
Но всё же я скажу: тебя люблю!
Ты всем моим подробностям угоден.

Я буду и жестока и нежна
Затем, что я люблю тебя без срока.
Затем, что я душе твоей нужна
И всем твоим безумствам и порокам.

Вычерпывай, черпай ночную сонь,
Хмельное зелье из небесной чаши,
Но сладкую диковинку не тронь,
Где небо колдовское наше.

И только раз на землю сходит рай.
Прелестная печаль стоит у входа,
Торопит жить и будто невзначай
Распахивает глуби небосвода.

Ах, вот она, изюминка твоя!
Уже летит доверчиво к свободе
Из тьмы пещерной рёв: Люблю тебя…!
И вспыхивает свет, и тьма уходит.

Я знаю, что тебе я нравлюсь…

Поверь мне, милый мой, я справлюсь
С высоким холодом молчанья.
Я чувствую – тебе я нравлюсь.
В любви напрасны оправданья.

Плывёт ночей большая льдина,
И пахнет свежестью фиалки.
Часы, минуты, снов лавина…
Ах, жизни бесконечно жалко!

Зачем сближаешь расстоянье
Души к душе, приблизив вечность?
Твоё тревожное молчанье
Похоже на цветов беспечность.

Зачем уходишь от ответа,
От невозможного желанья
Быть радостным, живым, согретым
Листвой садов, листвой сиянья.

Зачем становишься холодным?
Как лёд царапаешь, как камень.
И мрак твой тяжкий, многоводный,
Как в заточенье адский пламень.

Я знаю, что тебе я нравлюсь,
И может быть, я стану светом.
Я с этой мукой жизни справлюсь,
Как и положено поэту.

Белая роза

Она привыкла к своей светёлке. Здесь было уютно и тепло. Но белая Роза грустила. Ей не хватало чистого воздуха свободы. Она росла в горшке на подоконнике.
Но память её хранила шёпот цветов, чириканье воробьёв и синиц, жужжание шмелей, когда она совсем юная, в туго скрученных бутонах, шепталась со своими подругами на цветочной клумбе.
Она помнила утренний ветерок, ласкающий её трепетные листья. Роза помнила запах, тот одуряющий запах цветов, пригвождённый полдневным зноем к клумбе. Здесь была удивительная прелесть! Здесь всё было мило и радостно. Даже, когда тяжёлые лиловые тучи закрывали небо, и дождь нещадно хлестал куст розы, она была счастлива. Она словно заново рождалась, и тёплые солнечные лучи уже согревали и сушили её душистые бутоны.
Над лужайкой висело жужжание пчёл. Бабочки кружили и порхали, перелетая с цветка на цветок. Воздух – живой и яркий, наполнял Розу горячими токами жизни. Она росла и хорошела. И её полюбил мальчик по имени Ян.
Каждый день он подбегал к Розе и нюхал её нежные душистые лепестки, снимал с её ладошки-листка божию коровку и запускал в небо. Когда его не было день или два, она начинала скучать.
Однажды Яна не было целую неделю. Потом Розу выкопали, посадили в цветочный горшок и увезли. Теперь она жила на подоконнике. Ян ухаживал за ней, и она была довольна. Но ей также отчаянно не хватало чистого воздуха свободы, синего огромного неба, лёгкого утреннего ветерка. Роза начала тосковать.
– Я хочу туда, к пчелкам и жучкам! – думала Роза, воскрешая в памяти синеву высокого неба, звонкий чистый пересвист птиц, щелканье раскрывавшихся клейких почек сирени.
Тоска по утреннему большому солнцу одолевала Розу.
И её бутоны, которые таили трепетную нежность, стали терять свою свежесть и аромат.
– Я люблю эту жизнь! – шелестела Роза, выгибая своё тонкое тело, вспоминая, что у неё есть колючие шипы и тёплый бархат в тугих бутонах.
– Ах! Как хорошо на свете! Но почему это всегда так больно! – думала Роза.
Лепестки Розы осыпались на подоконник, когда порыв северного ветра открыл форточку,
и холодное дыхание осени и близкой зимы вошло в комнату.
– Ян…!!!– прошелестели, осыпаясь, лепестки. Но никто не отозвался. В комнате стояла тишина.
– Что со мной? – думала Роза.
¬– Почему мне так холодно, и где мои душистые лепестки?
Но тут, холодное облако ворвавшегося в комнату воздуха, снова окутало цветок. Роза задрожала всем телом, стараясь спрятать свои листья от колючего холода. Она чувствовала над собой дыхание Севера. И Роза замерла. Ей нужно было пережить зиму и дождаться весны. Ян почти забыл о ней. Но всё же, форточка была закрыта, и цветок иногда поливали. Роза ждала весну.
Однажды утром произошло чудо. Что-то живое и трепетное появилось на одном из листьев Розы. Это была золотая звёздочка. Неведомо откуда залетевший солнечный луч уже пробегал по озябшему стеблю Розы.
– Я же говорю тебе, – это замечательный куст.
В комнате появилась девочка. Она разговаривала с Яном.
– Я возьму её себе. В моём саду для неё найдётся место.
– Да бери. Она мне надоела.
– Вот здорово. Спасибо, Ян! – сказала девочка, и её серо-голубые глаза заискрились радостью. И это чарующее маленькое существо в платьице и башмачках, девочка с бантом шёлковой ленты на голове взяла и унесла горшок с розой. Роза так и не поняла, что же произошло. Только когда она очнулась, всё было по-другому. Лёгкий ветерок пробегал по её повеселевшим листьям. В небе пели птицы.
Рядом с Розой рос большой куст сирени. Трогательные листья первой яркой зелени блестели на ветках, тянули и разворачивали к солнцу свои упругие тельца. Ветки кустов смородины покрылись узором юной листвы. Веяло свежестью.
– Господи, где я? – сказала, вздыхая Роза. Она чувствовала, что стебли её окрепли, и по ним от корней к листьям бежали свежие соки земли. И Роза начала оживать, расправляя уставшие за зиму веточки, и её острые колючки радовались яркости заблестевшей тёмно-зелёной глянцевитой зелени листьев. Скоро первые бутоны появились на Розе.
Девочка с задумчивыми серо-голубыми глазами, в которых отражалось синеющее небо, ухаживала за кустом Розы. Она разрыхлила землю вокруг куста, чтобы цветку было легче дышать.
Радостно и ново чернела в саду земля. Весенний дождь снова полоскал куст, и тёплое весеннее солнце сушило листья. И …Роза зацвела. Да, да! На ней снова появились очаровательные душистые цветки. И весёлые пчёлки стали прилетать к Розе и радовать её своим жужжанием.
Рядом с Розой росли синие Дамские башмачки, и яркие оранжевые ноготки дивно и таинственно шептались на клумбе.
Лиловели и пахли серые кисти сирени. Куст сладко благоухал и гордился своими тяжёлыми цветущими кистями.
– Я снова с вами, – думала Роза.
– Я снова вижу высокое синее небо, слышу пение птиц, чувствую запахи сада, и Я счастлива. Пусть этот воздух, чистый воздух свободы будет всегда с нами.
Так куст Розы получил новую жизнь на клумбе в саду у Девочки с задумчивыми серо-голубыми глазами.