​Видение Мира Духовного. Глава вторая

Глава вторая. «Соборность через века…»

А рядом в конном поединке

Сиял над змеем лик Георгия.

И на пруду цвели кувшинки,

И птиц безумствовали оргии –

написал Б.Л.Пастернак об одном из них в судьбоносном сорок третьем. О том, кто сам попросил, чтобы наконец забрал его Господь – потому что отлетали от Святого мечи.

Сиял, конечно, Лик его и над танками, и над пехотой.

Да кто же Святого Георгия не знает? Не знает о гербе московском, где пронзает Святой коварного змея?!

А Святого Иоанна Воина, может быть, знают чуть меньше, но вознёсся в честь Святого Храм, радостно расписанный, над Якиманкой. Храм Славы Воинской после победы под Полтавой.

А Святого Иоанном зовут. Он и Великомученик Георгий тоже из древних веков на Русь пришли…

Мы же возвращаемся в Храм, о котором беседуем.

Рядом с Воинами Святыми особо почитаемые, особо любимые народом русским Преподобные. Этих Святых в жизни земной четыре с половиной века отделяют. Один по земле ступал, когда сбрасывала Русь иго вековое, Князя на битву великую благословляя (См. также «Сакральный Юго-восток Столицы»). Когда не помышляла ещё Русь о «самостоятельном» Патриаршестве.

Другой же, родившийся слово в «противовес» трагедией закончившегося Синодального Периода, был современником Главного Русского Поэта. Пообещал Святой Старец прославить того Царя, который его прославит. Так и случилось в начале века окаянного. И явился – ещё до официального прославления Старец Святому Иоанну Кронштадтскому, чтобы о главной русской трагедии предупредить, показав Царя в терновом венце и легион бесов, голосящих: «Вставай проклятьем заклеймённый…».

А ещё оба медведей приручили – дикие звери увидели в Святых Самим Господом заповеданное, а не падшую после грехопадения человеческую природу.

Наверное, когда о Русской Святости вспоминают, то их имена прежде всех на ум приходят. И в душу, конечно.