ВЫШИВАНИЕ НОЛИКАМИ (парадоксалинка)

Я достаю один нолик из баночки, где у меня хранятся смыслы человекообразных обезьян и бархатисто-черных жуков-скарабеев, красящих коготки на лапках в пурпурно-красный педикюрный цвет, и рисующих иссини-черной тушью длинные ресницы на хитиновых веках. Из другой баночки, достаю второй нолик, пахнущий мазутом, рычащим трактором и тормозной жидкостью эпохи космических кораблей, собравшихся на пикник праздновать рождение первенца с искусственным интеллектом. В третьей коробочке нолик затерялся среди арбузных шишек с торчащими, как у кактусов, ороговевшими иголками, на которых птички колибри успели свить уютные гнездышки, из которых высунулись горластые птенцы, и участливым хором наперебой стали рассказывать мне, где находится третий пресловутый нолик.

В четвертой баночке… Впрочем, баночек у меня – и на полочках, и на подоконнике среди цветочных горшочков, и на полу у батареи центрального отопления (летом – холодной), и в сознании, и подсознании… И в каждой – по нолику. Я из них вышиваю узор для возлюбленной, где каждый нолик противостоит другому, а то и вовсе настроен по отношению к нему враждебно, что готов загрызть, перекусив горло, или защекотать до икоты и, не давая остановиться, пустить голым по миру. Но зато все вместе они в конфигурации моего гармоничного узора — уравновешивают друг друга: оттеняют, обогащают, дополняют. Им настолько хорошо и ладно в моем узоре, что они уже друг без друга жить не хотят, да и не смогут, пожалуй. Наверное, потому, что между ними возникла любовь…

А ведь я сделал для этого всего ничего – ввел их в рожденную моим сердцем гармонию. Но и это еще не все. Теперь осталось смахнуть эти неразрывно слившиеся друг с другом, а прежде жившие раздельно нолики с вышиваемого холста, и, добротно помяв их в ладонях, превратить в драгоценную брошь, чтобы подарить своей любимой женщине: музе и царице моей гармонии.