Самые преданные и самые стойкие

  Юрик(Юрмет) Нагиев

Понедельник. Семь утра. Едем на новый объект. Идёт дождь, барабаня по крыше нашей вахты. Автобус остановился. Внутрь тёплого салона, тяжело кряхтя и, приговаривая благодарности, зашли три бабушки с корзинами, полными грибов. Они устроились на последних сиденьях уютного салона и автобус,  не спеша, продолжил свой путь.
  — Такая рань, а уже корзины полные грибов! Когда же успели?!  – крутилась в голове мысль, не давая подремать.  Да к тому же, пассажирки о чём – то бойко шептались. Нет, это не были сплетни. Я сидел неподалёку от них, на предпоследнем месте у окна, пытаясь вздремнуть, и я хорошо разбирал, о чём они толкуют. Одна из них особо отличалась манерами разговора, изяществом и приятным, музыкальным голосом. В конце концов, под её мелодичный шёпот и барабанный дробь дождя об крышу автобуса, я и уснул, как младенец в колыбели, под ласковую песнь мамы.

 Я открыл глаза. Дождь закончился, но пасмурно.  Небо покрыло мутной пеленой. В любой момент мог зарядить очередной ливень. В стороне от нас небо прорезала яркая молния. Вдали раздались раскаты грома!
 Осень, как-никак!

 О будущей стройке ничего не напоминало. Кругом — вода!
— Юрмет! – окликнул меня кто — то. Я обернулся. Это был начальник участка Ильсур Закиров. Он протянул  мне какой – то листок бумаги. – Это тебе передала одна из грибниц.
— Спасибо! – ответил я, не улавливая связи  между бабулей и собой.
Это было приглашение на «Традиционный четырнадцатый Цветаевский костёр.» Приглашение внизу довершала запись мелким шрифтом:  «г.Набережные Челны. 9 сентября 2017 года.»
 Развернув, сложенный вдвое, листок, я прочитал: «Дорогой друг! Приглашаю Вас  9 сентября 2017 года на Цветаевский праздник Поэзии (Цветаевский Костёр), посвящённый творчеству поэта Марины Цветаевой и поэтам Серебряного Века. Начало в 16:00.»
 И адрес: «Праздник Поэзии состоится на «Цветаевской полянке», на берегу речки Челнинка, возле висячего моста на Элеваторную Гору через речку Челнинку,  в 17А, комплексе посёлка ЗЯБ.»
На второй странице листка было написано: «Состоится конкурс стихов и песен, посвящённых М.Цветаевой возле «Цветаевского Костра».
Я положил приглашение в карман спецовки и забыл о нём на целую неделю.

Суббота. Последний день рабочей недели. У нас в сезон — шестидневка.
На часах 15:00. Мне  в контору. Закончив дела, еду домой.
 Жена вытаскивает из карманов содержимое, перед очередной стиркой. Протягивает вдвое   сложенный листок приглашения. Целую жену в щёчку. Выскакиваю из дверей, на ходу забираю зонтик из рук жены. Она улыбается над моими причудами. Часто  слышу в свой адрес:
— Что бы ты делал, милый мой, без меня?! Стираю, убираю, готовлю, уроки с сыном делаю! А ты?! Даже одеться, и то я нужна!
То, что у меня тяжёлая и ответственная работа, отвергается моментально!
 – Я же тоже работаю! На работе — с детьми! Дома — с двумя детьми: один — маленький, а другой — взрослый! Мне же тоже тяжело! И никакой помощи! – причитает она. – За кого же я вышла замуж?! – завершает она свой монолог…
Подъехал микроавтобус. Сел. Еду.  «Милая моя! Когда у тебя не получается по математике, ты же обращаешься ко мне! И также по остальным предметам! А насчёт уборки ты зря так! Ковры во дворе периодически разве не я трушу! Да ещё и сына подключаю, в воспитательных целях, конечно! И ещё…»
Тут мои мысли обрывает кондуктор: «Ваша остановка, молодой человек!»
Мне,  лет через пять, шестьдесят, а миловидная дама обращается «молодой человек».
На душе стало весело! Аж  жить захотелось! Да так, что захотелось обнять вес мир! При этом прекрасно понимая, что невозможно объять необъятное!

Набережная уложена красивой митлахской плиткой. По краю, вдоль, установлены новые фонарные столбы. Высокие, серебристые, конусообразные, металлические  столбы нагоняли тоску. Они стояли под дождём, словно "одинокие бездомные",  «уныло опустив головы», «прося на хлеб.»   Наконец, я дохожу до висячего моста через реку Челнинка  - до конечной точки моего экскурса в малознакомом городе.

Не вижу ни людей, ни костра! Ни-ко-го!  Спрашиваю редких прохожих: «Скажите, пожалуйста, где здесь Цветаевская полянка?» Прохожие недоумённо пожимают плечи, спешат по своим делам. Уже в полную силу хлещет дождь.
— Возможно, мероприятие отменили из — за погоды? – задаюсь я вопросом.
Но что – то мешает мне повернуть назад, домой, в тёплую и уютную квартиру.  Кто- то едет на велосипеде. Он тоже не знает. Но пытается помочь. Достаёт свой мобильник и выясняет, что памятника поэту, как и поляны, в Челнах нет. Есть памятник в Елабуге!
— Возможно, вас пригласили в Елабугу?! – задал вопрос велосипедист. Я достал листок приглашения, чтобы, теперь уже вдвоём, убедиться, что ошибки быть не могло.
Поблагодарив его за помощь,  я набрал номер, который был написан мелким шрифтом в конце приглашения, которую  заметил лишь благодаря  велосипедисту, его внимательности и остроте зрения.

— Слушаю вас! – услышал я в трубке неземной, мелодичный и красивый голос незнакомки.
Я сначала немного растерялся.
— Это я… — произнёс я, заикаясь.
— Мы вас ждём! – одобрительно ответила мне хозяйка волшебного голоса.
Уточнив, где я стою, она, ободряюще, произнесла: «Посмотрите  с дамбы вниз! Я вам машу рукой! Видите костёр?!»
— Вижу вас! – радостно вскричал я, увидев едва различимый, скрытый в густой высокой траве,  разноцветный купол зонтика. А другие зонты, чёрного и серого цветов, слились воедино с окружающей  высокой и густой травой, не были различимы.  – Я иду к вам!- крикнул я,  заметив, что кто – то машет мне рукой поверх  высокой  травы.
С возвышенности набережной, держась за мокрые перила скользкой, ржавой, железной лестницы, я медленно спустился вниз, к речке. Затем пробирался сквозь густую мокрую траву, к едва различимому дымку костра. Она была для меня в эти минуты спасительным маяком. Потому что  я окончательно запутался в зарослях густой, мокрой травы. Мои туфли разбухли и хлюпали по грязи. Брюки и плащ промокли насквозь,  от соприкосновения с мокрой, высокой травой.

— Здесь же тропинка есть! – услышал я вдруг женский голос.
От неожиданности я вздрогнул. Я повернул голову в сторону обладательницы очаровательного голоса, налево.
Под разноцветным зонтиком, улыбаясь,  стояла красивая дама бальзаковского возраста. Смешно двигая мокрыми туфлями, я вышел на тропинку, которая была едва заметна.
Я шёл вслед за своей спасительницей. И вскоре мы оказались на небольшой, расчищенной от травы, поляне.  Человек семь мужчин, разных возрастов, стояли хмуро, укрывшись под  чёрными зонтами. Что – то таинственное было в них.  Лишь один человек, в коротких резиновых сапогах, мужчина  лет под семьдесят, то и дело подбрасывал в костёр сухие поленья, доставая их из под брезента.
— Юрмет Нагиев, прозаик! – представила меня Людмила Ткачюк, «бабуля» – грибник, по совместительству — известная челнинская поэт, бард и композитор. Я сразу понял, что она -  душа собравшейся достопочтенной компании.
— Мансур Сафин, поэт! Член Союза Российских писателей, — представила мне Людмила  «истопника», сухощавого, с глубокими морщинами на лице, с добрым  прищуром в глазах, пожилого поэта, чьими стараниями проводился,  уже в четырнадцатый раз,  Цветаевский Праздник Поэзии, Цветаевский Костёр.
— Это Марс, наша планета! – шутя, представила мой гид очередного поэта.  – Это  Флорид – поэт.  А это Александр! Он прозаик, как и вы!

— Мы все уже прочитали! Теперь твоя очередь! – предложила Людмила Ткачюк. – Давайте, друзья, поддержим его!
Мой  пакет со стихами плавно перешёл в руки Людмилы, а высокий Александр заботливо укрыл меня от дождя моим же зонтиком.

Я,  молча, стоял с минуту перед камнем, на которую организаторы установили маленькую рамку с портретом великого поэта.
 Раньше я немало прочитал из её стихов. Но так близко  и таинственно прикоснуться к творчеству Марины Цветаевой прежде  мне не доводилось.
Комок подступило к горлу. Я не мог говорить. Я вспомнил слова мамы: «Сынок! Когда тебе трудно говорить, помолчи! Помолись! И тебе станет легче!»
Я помолился за Марину! Пожелал ей царствия небесного, чтобы земля была пухом! Затем я помолился на родном лезгинском языке. Смысл тот же! Только слова разные!
У меня что – то «разорвалось» в груди! Пошли слёзы.  Не знаю  – почему?!
Благо шёл ливень.  Окружающие  могли подумать, что это капельки дождя попали мне на лицо.

Я  с большим воодушевлением прочитал стихотворение Марины Цветаевой «Пробуждение».  Потом стихотворение челнинского поэта Евгения Кувайцева «Ветер Камы». По просьбе Мансур абы прочитал и один короткий свой рассказ. Но мне всего этого было мало! Я был необычайно возбуждён происходящим действом! Соприкосновением к памяти великой поэтессы! Из меня просилась  наружу, с трудом сдерживаемая,  энергия! Скорее всего, это заметила Людмила Ткачюк.
— Юрмет! Может, станцуешь лезгинку?! –  тихо и нежно, спросила она меня.
Скорее всего, это была просьба.
— А почему бы и нет?! — ответил я, выходя на середину мокрой поляны.
Стоявшая доселе хмуро, укрывшись под своими чёрными зонтами, творческая интеллигенция оживилась, и начала бодро хлопать в такт ритму «Там-та-ра-рам та! Там-та-ра -рам»,  красиво и искусно  выводимую замечательной женщиной- композитором.
 Я лихо прошёлся по кругу, не замечая грязи, словно под ногами были европейские подмостки, коих покорял  я в годы  бурной  молодости.  Как орёл, парил над снежными вершинами Шахдага! 
Затем сделал неожиданный выпад  вперёд, с громким криком «Асса!»   Стал неистово танцевать, то вскакивая на носки туфель, то вновь ступая на полные ступни ног, изображая  различные кренделя- па! И кричал «Асса!»  То было, похоже,  не слова, а клёкот орла!
— Ты взмокнешь весь! – услышал я голос Александра, укрывшегося  моим  зонтиком.
— Ничего! Разве  дождь, и не только,  может быт мне помехой?! — ответил я, расправив грудь колесом и вытянув руки, как крылья, словно я, как Дидар, готов был взлететь к Солнцу! К свету! Асса!
Подальше ото  лжи, от несправедливости, царящей среди нас, людей, от зависти, охватившей многих, мешающих просто жить и радоваться жизни!


Цветаевский Костёр сегодня объединил нас и миллионы людей по всему миру!
Подходили припозднившиеся  поклонники великой поэтессы.
Равиль Ахметзянов читал свои бесподобные стихи, а красавица Роза – поэт от бога, прочитала стихотворение Марины Цветаевой. Затем она прочитала и своё стихотворение, навеянное нахлынувшими чувствами, после прочтения великого поэта. И приятно обрадовала всех  своим великолепным исполнением песни на стихотворение Марины Цветаевой.

Мероприятие подошло к концу. Костёр потушили, хотя об этом мог позаботиться, не перестающий, ливень.
Поэт Мансур Сафин от имени орг.комитета поблагодарил всех участников праздника Поэзии, Цветаевского Костра и вручил дипломы по различным номинациям.

Я бережно нёс свой пакет, чтобы внутрь не попали капельки  дождя. Там была моя сегодняшняя награда – Памятная Грамота. Я награждался ею, как активный участник вечера, посвящённой памяти Марины Цветаевой,  победивший в конкурсе художественного чтения Цветаевских стихов у костра.

Воскресенье. Уже десятое сентября. На моих часах 21:00. С  двенадцати часов дня, не отрываясь, сидел за компьютером, набирая текст  из своих  разрозненных,  вчерашних впечатлений. Стирая и вновь добавляя в текст рассказа, что – то. Итак по-несколько раз…  Потом долго редактировал, как мог...
Уставший, голодный и очень довольный, я, наконец, встаю из – за стола.
              
Вчера, когда я  пришёл домой весь промокший, жене оставалось только всплеснуть руками!
В горле першило, всю ночь температура за тридцать девять!
Умом понимаю, что о Марине Цветаевой я бы в иных условиях и не смог бы написать!
Потому я искренно благодарен организаторам Цветаевского праздника Поэзии! Спасибо вам, друзья!
Вспоминаются слова, сказанные у Цветаевского Костра Людмилой Ткачюк: «Только  самые преданные и самые стойкие собрались сегодня здесь  почтить память великого поэта!»
— И я в числе самих преданных и самих стойких!  Я счастлив!
— Что, что?! – тревожно спрашивает жена. — Ты снова бредишь?! – она заботливо подсовывает мне под мышку градусник. Потом прикладывает к моему горячему лбу  выжатое полотенце.  У меня больше нет сил. Я засыпаю, сидя в кресле.
 Откуда – то издалека слышу голос жены: «Что бы ты делал без меня, горе ты моё луковое?!»

10.09.2017г.