История одной еврейский семьи(продолжение6)

                                               Г Л А В А  8

Нельзя сказать, что жизнь баловала Исаака и давала ему  возможность насладиться всеми благами,  но и совсем обездоленным он тоже не был. Всего в жизни Исаака хватало.

Родился он 1881г в семье Аарона Кукля.  По еврейской традиции семья была многодетной. Отец его был мелким торговцем скобяными изделиями.  Он ездил на повозке по трудно доступным деревням, предлагая местным крестьянам всякую всячину. В зависимости от того, насколько удачной была торговля, семья и жила.

Это время было одно из самых благоприятных для евреев, проживавших на территории Латвии.  Только что произошли реформы Александра 2  (1860-1870гг). Эти реформы и создали благоприятные условия для евреев. Они получили право приобретать собственность  в Лиепае, Риге, Даугавпилсе. До этого времени евреям разрешалось жить только в городах и поселках, чтобы предотвратить возможный переход земель в собственность к евреям. Власть старалась помочь польским завоевателям не позволять евреям приобретать землю. И поэтому евреи селились в городе,  где им трудно было найти работу, вследствие чего они постепенно беднели. Но после реформ начали развиваться фабрики и появились зачатки рыночной экономики, а раз появился спрос, то и предложения тоже подросли. Эта ситуация как раз была на руку евреям, которые и стали связующим звеном между городом и деревней. Евреи снабжали крестьянские хозяйства всем необходимым, потому что сам крестьянин в силу своей занятости не мог за каждой мелочью ехать в город.  И вот каждый день тысячи повозок сновали туда и обратно, находя своих покупателей, добираясь даже в самые отдаленные сельские районы. Благодаря этим перевозкам и торговле сельское хозяйство получило новое развитие. И отношение между торговцами евреями и крестьянами латышами улучшились, стали более тесными, добропорядочными.  Число евреев – ремесленников стремительно росло.

Вот в такое время и родился Исаак Кукля, впоследствии ставший моим дедушкой.  Так случилось, что он — единственный ребенок в семье Аарона, занимался музыкой.  А дело было так.  Дом, в котором родился Исаак, находился недалеко от молельного дома Кадиш (Поминальная молитва), расположенного в центре Даугавпилса, а тогда еще Динабурге.  Позже этот дом перестроили под синагогу. С самого детства,  когда Исаак еще был маленьким ребенком, он пел различные еврейские молитвы.  И вот однажды кантор близлежащей синагоги услышал необычное пение маленького мальчика.

— Ты, чей мальчик? – Спросил кантор маленького Исаака – кто твои родители?

В этот момент вышел из дома Аарон и, взяв Исаака на руки, спросил:

— В чем его вина уважаемый кантор?

— Как раз наоборот, нет никакой вины, а интересуюсь я им потому, что давно не слышал такого чистого и правильного пения.  Кто научил его этому?

— Если, по правде сказать, я и сам не знаю,- ответил Аарон, — но поет он славно,  мы все любим, послушать, как наш мальчик в шабат исполняет нам  праздничные молитвы.

— Послушайте, — говорит в ответ кантор, – а не хотели бы вы отдать мальчика учиться музыке. Я вижу, что он способный.

— Какое там учиться! – Воскликнул Аарон, — я один работаю, а в семье  пять ртов, так что  на покушать только-только и набираем, да еще лошаденке припас нужен. Нету средств у нас на обучения.

Не сказать, что семья их бедствовала,  но по правде, и выходило другой раз,  только на хлебушек и складывалось.  С утра еще солнце чуть заалело,  а Аарон уже на своей лошаденке версты наматывает. Волка, как говорится, ноги кормят. До полуночи загружал он повозку всякой всячиной, чтоб с утра пораньше из города выскочить. Поторапливаться надо, а то  опередят его другие,  и приедет он до места, а там уже все куплено, а что версты попусту наматывал,   так и говорится  — кто раньше встает тому и бог подает.

— Знаете что, — сказал в ответ кантор, -  у меня есть к вам деловое предложение.

Услышав такие слова, Аарон весь подобрался и превратился вслух.  Он отлично знал этого кантора, да и все в округе знали, потому что послушать, как он поет, приезжали даже из Риги.

— Так вот что, — продолжил кантор -   если ваш мальчик будет приходить ко мне в синагогу и будет там мне помогать по хозяйству, а за это я буду с ним заниматься музыкой.

— Ну! Как вам такое предложение?

Аарон стоит, и слова вымолвить не может, прямо заклинило его, напрочь. Хочет что-то сказать, но боится удачу сглазить. Это ж надо, от такого уважаемого человека услышать,  да в другой раз и заговорить с ним за честь будет,  ну а тут и вовсе прямо хоть в ноги ему кидайся. Ведь кантор синагоги это не просто человек поющий молитвы он – шалиах-ципур то есть посланец общины. У  евреев эта должность особенная.  Его обязанности в большей степени связаны с молитвой, чем с самим пением. Люди во время молитвы должны знать, какие именно слова нужно произносить в данный момент, потому что начинать и заканчивать  чтение каждого отрывка необходимо одновременно. Людям в этом помогает кантор – он ведет молитву. Но это не все, что делает кантор в синагоге, хотя и это тоже не мало.  Он отвечает за подготовку детей к  бар-мицве, учит их чтению Торы, увеселяет жениха и невесту на свадьбе,  утешает скорбящих на похоронах.

Огромное   значения кантора в просветительской, можно сказать, и в миссионерской работе – не все евреи ходят в синагогу, и только своим искусством пения  он приводит заблудившихся в храм. По сути, кантор, второй  в синагоге после раввина.   И вот такой человек заговорил с ним и не просто разговаривает, но еще,  как видно, помочь хочет.

— Боже милосердный! – воскликнул Аарон, -  и возжелал услышать меня всевышний и удостоить своею милостью. Я поверить не могу услышанному. Вы,  великий кантор, мне предложение делаете? –  Все еще не веря, спрашивает Аарон.

— Ну да! Вы не ослышались!  –  И потом  не надо преувеличивать  мои способности. – Таки что, вы согласны или нет?

-  Согласен ли я? Да! И тысячу раз да! -  Почти прокричал Аарон. – Прямо хоть сейчас забирайте его к себе, и пусть только попробует не выполнить вашего задания, я ему живо шкуру спущу.

— Нет и еще раз нет!  Я не собираюсь его наказывать,  а хочу только научить его  играть на скрипке и может даже и искусству канторского пения.( считалось, что на скрипке научиться проще,  чем исполнять канторское пение)

С этими словами кантор потрепал испуганно жавшегося  к ногам Аарона маленького Исаака и спросил его:

— Как малыш хочешь заниматься музыкой?

А тот в ответ на папу смотрит и ничего не отвечает, ждет, что папа скажет.

— Ты что! Язык что ли проглотил? – довольно грубо Аарон дернул мальчика за руку, — отвечай живо! Будешь музыкой заниматься?

Исаак с детства был мальчиком трусоватым и поэтому не спешил с ответом.  Он всегда выжидал, когда за него решат другие, не любил принимать никаких решений. Вот и сейчас, он ждал, что папа скажет, и если папа говорил, что надо заниматься музыкой,  то он сделает, как велит папа.

— Хорошо, папочка, я все сделаю, как ты скажешь, — тихо пролепетал Исаак.

-  Ну и хорошо, — кантор с улыбкой посмотрел на мальчика, – завтра приходи с утра в синагогу. 

Вот так и случилось, что Исаак стал заниматься музыкой с кантором.

Интересно было находиться Исааку в синагоге. Много нового узнал он и о евреях и об их жизни.  Не было другого места кроме синагоги, в которой ты мог узнать все о своем народе, о языке, об обычаях от рождения до смерти. В синагоге  проводятся все обряды, положенные законом для евреев:

Здесь делают обрезание – ведь каждый новорожденный еврейский мальчик обязан на восьмой день после рождения пройти этот обряд. Когда рождается девочка, принято, чтобы отец в первый день, когда читается тора пришел в синагогу и дал имя новорожденной у свитка Торы – это имя будет сопровождать девочку всю жизнь. Каждый еврейский мальчик, рожденный первым у своей матери, если он не является коэном, или леви, на тридцатый день после рождения должен быть выкуплен коэном.  Эта заповедь лежит на родителях ребенка.  В 13 лет еврейский мальчик входит в возраст заповедей.  Начиная с этого дня, он обязан во время утренней молитвы накладывать тфилин и выполнять другие заповеди, и этому тоже учат в синагоге. Мужчина и женщина, желающие создать совместно еврейский дом должны пройти обряд хупы и сразу же после этого церемонию свадьбы. В день смерти близкого человека принято произнести кадиш – зажечь поминальную свечу  и еще многое другое.

Целыми днями Исаак находился с кантором как ниточка с иголочкой и выполнял все его поручения, каких было бесчисленное множество, а вечерами, когда заканчивались все мероприятия, контор, предварительно накормив Исаака, давал ему в руки скрипку и учил его премудростям игры на инструменте. И хоть и уставал безумно Исаак, бегая  то за одним, то за другим, но заниматься на скрипке ему очень нравилось. У него сразу получалось извлекать звуки на скрипке. Трудновато только было то, что скрипка была большая, полноразмерная, а Исаак был еще ребенком и пальцы не всегда  попадали на нужные лады, но он не унывал и старательно ноту за нотой вытягивал все, что просил его сыграть кантор.  Пением они тоже занимались и тут успехи к изумлению кантора были лучше.  У Исаака была очень хорошая память,  и к концу первого года обучения он уже знал большинство основных песнопений по каждому ритуалу. Кантор был очень доволен своим учеником, который, кстати, был у него не один. Еще у кантора было  пять мальчиков. Двое постарше – уже прошедшие бар-мицву – готовились  в дальнейшем стать канторами. Они занимались уже по пять лет и иногда, когда было не сложно, сопровождали службу.  А трое младших учеников, один из которых был Исаак, учились играть на скрипке.

Больше всего Исааку нравилось разучивать и играть клейзмерскую музыку. Эти мотивы трогали душу мальчика.  Вообще же клейзмерская музыка – это разновидность не литургической музыки евреев.  Для нее характерно смешение музыкальных традиций и стилей.  Даже когда в музыке звучат мажорные ритмы у нее всегда минорная интонация. Клейзмерская музыка – это смех сквозь слезы.

Исаак много раз слышал как на свадьбах и похоронах играли эту музыку. А однажды  он услышал знаменитого  в те годы скрипача  Рувима Хейфица.

Эта свадьба запомнилась ему особенно.  Все началось, как обычно – молодые приехали домой из синагоги после обряда венчания, а около дома их встречали гости.  Та еще была свадьба!  Заиграла, запела скрипка в людном месте, а в аккомпанемент ей цимбалы вторят – это тоже музыкальный инструмент струнно-ударный, да и не просто так заиграла, но и всколыхнула еврейские души, запела псалмы о золотом Иерусалиме, о Храме, о  царе Давиде и еще о многом, волнующем стоящих вокруг людей. Никто равнодушно не пройдет мимо, еще больше людей собирается. Слушают, затаив дыхание, старики и отцы семейства, детишки и домохозяйки, кое-кто уже и слезу пустил – до чего же нужен он евреям, до чего желаем и далек  храм Отца Небесного на Масличной Горе!  Да, велика сила искусства, а особенно, когда ею большой мастер владеет. Есть такая еврейская профессия -  веселить народ наш в будни и в праздники, в дни побед и огорчений, петь псалмы Давидовы и играть веселые  и грустные мелодии.

Очень запомнился этот праздник Исааку, потому что великий музыкант делал с людьми, что хотел.  И плакали евреи, и смеялись, и в хоровод  сходились, и по одному приплясывал от одного касания смычка о скрипку. Недаром говорили, что клейзмеры -  это душа еврейского народа.  

Немного, можно сказать, очень и очень мало, помнил о своем отце мой папа,  но этот праздник и музыку, которую на нем исполнял  знаменитый скрипач,  пересказывал дедушка своему сыну не однажды и пробовал даже воспроизвести на скрипке отдельные моменты, поэтому, наверно, и запомнилось. И, по прошествии многих лет, уже мне мой папа пересказывал те ощущения и переживания, которые испытал мой дедушка Исаак на том празднике.