Хроники одной еврейский семьи ( продолжение 16)

Они тепло распрощались и двинулись в обратный путь.  На остановке трамвая увидели большую толпу.

-  Давно, видно, трамвая нет. Вот и хорошо,  значит подойдет скоро и они, смешавшись с людьми, стали ждать.

— Чего вы тут все стоите, – раздался вдруг в толпе чей-то голос, – трамваи сегодня не ходят, все на митинге.

— Что случилось? – Почему не ходят? – На каком митинге? – раздавались отовсюду вопросы.

Но больше никаких разъяснений не было.

-  Что ж, — сказала Фира, — как пришли сюда, так и обратно доберемся. Главное дело сделали.   А по дороге в магазин зайдем, купим продуктов вам на дорогу. Сестры, теперь уже не спеша, двинулись обратно. Они прошли один двор, затем второй, как вдруг услышали крики, увидели какого-то человека, бегущего от  арки во  двор. Забежав в этот двор, он заметался, не зная, видимо, куда бежать дальше.

  Вдруг, в проеме той арки, из которой выбежал мужчина,  вылетела большая толпа молодых людей, возбужденно что-то  кричавших на латышском языке. Все они были одеты в одинаковую одежду: серая рубашка, черный берет,  черные брюки и сапоги. Завидев их, мужчина заметался по двору, не видя другого выхода.

— Вот он! – закричал один из этих молодчиков, показывая рукой в сторону мужчины, — Хватайте этого жида! 

Группа молодых людей окружили мужчину, и один из них с ходу ударил того по лицу.  Он закричал и закрыл обеими руками нос, откуда закапала обильно кровь. Молодые парни, увидев страдания этого мужчины, захохотали от радости, подбивая нападавшего.

— Давай, Томас, врежь ему еще.

— Давай! Наподдай, ему еще! – неслось со всех сторон.

— Эй! Послушайте! Немедленно прекратите! – громко закричала Нихама.

— Ты что!? Молчи, – попробовала оттащить в темноту подъезда сестру Фира. Но было поздно, на них уже обратили внимание.

— Ого! К нашему жиду подкрепление прибыло! – Воскликнул один из парней. Щас совсем горячо будет.

— Ну-ка, защитники еврейского меньшинства, идите сюда – приказал им один из главарей этих молодчиков.  Парни, помогите им,  а то они что-то струхнули.

К ним тут же подскочили двое парней и, грубо схватив женщин, потащили в центр двора, где стояла толпа молодчиков.

— Что вы себе позволяете? – Возмущалась Нихама, пытавшаяся отпихнуть от себя  здоровенного парня. От него противно несло спиртным и луком, — и вообще, кто вы такие?  

— А ты что, на самом деле не видишь, кто мы, или дурой прикидываешься?  — спросил ее парень, выглядевший постарше других.

Он был в круглых очках и, если бы не эта обстановка, то вид у него,  в отличие от остальных, был приличный.  Как-то сразу было видно, что он здесь был главным.  Единственное, что его отличало от интеллигента, был взгляд.  Глаза, которыми он смотрел, были колючими, внимательными, можно было даже сказать, что он  как бы  прицеливался.  Неприятный был у него взгляд.

— По какому праву вы нас хватаете? Как вам не стыдно так обращаться с женщинами? – продолжала возмущаться Нихама.

— Тише, Нихама! Тише! Я тебя умоляю, не дразни их.

— Вот видите. Вы спрашиваете, по какому праву? И кто мы такие? А я не спрашиваю вас — кто вы такие.  Я и так вижу, что вы жидовки.  Я и без вопросов вижу, что вы кровососы на нашей шее. Я и без вас знаю, что и как мне делать, и как с вами обращаться, – говорил он, все больше и больше распаляясь. И, по мере того, как он говорил, толпа приходила в возбуждение,  как будто под гипнозом.

— Сейчас, я хочу сказать вам, что мы здесь хозяева. Нам, и только нам, принадлежит здесь все.  И двор этот, и город этот, и страна тоже принадлежит латышам. А вам, жидам,   мы настоятельно рекомендуем, немедленно покинуть нашу родину и валить в свои Палестины.

— А ну  ребята, дружно, какой у нас лозунг? – Скомандовал он.

И все парни вытянулись, и громко, так что стекла в окнах задрожали, стали скандировать:

— Латвия для латышей – хлеб и работа для латышей! Евреи — вон  из Латвии!

Нихама и Фира со страхом, смотрели на эту озверевшую толпу. А эти молодчики,  приветствовали друг друга  римским салютом  и продолжали громко орать. За окнами квартир, спрятавшись за занавесками,  на это смотрели все жители близлежащих домов,  но никто предпочитал не вмешиваться.   С ужасом Нихама увидела в арке дома, как полиция, сделав вид, что ничего не происходит, быстро покинула это место.

— Надеюсь, вы  все поняли, – негромко произнес главарь.  Но, чтобы еще больше усилить ваше мнение, вы сейчас пройдете со мной и увидите, что нас не единицы.

Он развернулся и скомандовал своим парням:

-  Дайте этому жиду хорошего пинка, и пусть катится в Палестину, а этих со мной.

Один из молодчиков изо всей силы пнул ногой истекающего кровью мужчину.  Нихама, только ахнув, закрыла глаза, и в то же мгновение  она почувствовала, как ее подхватили под руки и, несмотря на ее слабое сопротивление, потащили к выходу со двора,  и Фиру тоже.  Вытащив их на улицу,  они направились к площади, откуда слышались громкие крики большого скопления людей.

 Когда они вышли на площадь, Нихама поразилась, как много тут было народа. В основном, конечно, это были мужчины, почти все одетые в  свою особенную форму. В центре площади стояла высокая трибуна.  На постаменте находился человек, который что-то громко говорил на латышском языке. Нихама не знала латышского. Отдельные слова, выкрикиваемые оратором, она понимала. Это было — “евреи,” “долой,” “смерть,” и т. п.  В какой-то момент толпа начала скандировать свои лозунги, угрожающе потрясая руками.  Было удивительно,  что вокруг находилось много полицейских, но никто из них  не пытался утихомирить возбужденную толпу и восстановить порядок.

В основном, толпу составляли молодые парни, по всей видимости, студенты.  Вообще в Латвии,  с середины 20-х годов, начало формироваться фашистское движение, которое и включало в себя, в основном, студентов и бывших или действующих военнослужащих. В силу исторических особенностей страны – постоянное присутствие граждан немецкой национальности, а в результате этого и лютеранства,  идеи, стиль и дух  тогдашней  Германии  оказывал сильное влияние на настроение латышской молодежи. Профашистски настроенные студенты  устраивали демонстрации и митинги, где вели антисемитскую пропаганду и провозглашали превосходство арийской расы. 

Не всегда эти митинги заканчивались мирно.  Часто толпа, разгоряченная алкоголем и подстрекательством умелых кукловодов, устраивала уличные беспорядки,  поджигала магазины, избивала еврейских граждан, а иной раз совершались и убийства.  Эти радикальные элементы стали объединяться  вокруг журнала  “Щит народа”, призывавшего сохранить культуру и расовую уникальность латышского народа. А уже в начале 1931 г. появилась  очень серьезная организация  “Огненный крест”.  Эта организация пропагандировала и внедряла в жизнь  программу радикального латышского национализма,  антикоммунизма и антисемитизма.

Сила этой организации была в невероятной сплоченности ее членов, она также осуществляла подготовку своих соратников  в военно-спортивных лагерях. Их деятельность была максимально радикальной.  Они требовали объявления бойкота латышским евреям  и повсеместной раздачи оружия латышам.