Страстные сказки средневековья Глава 20.

Страстные сказки средневековья Глава 20.

ПОБЕГ.

В тот день к спящей Стефке опять заявился снежный барс.

Она стояла на залитой лунным светом поляне, а он сидел напротив и, повиливая хвостом, высокомерно говорил:

— Сколько ты будешь служить утехой  лесному троллю? Твоё тело несвободно, так попытайся вернуть свободу хотя бы душе. Иначе ты не сможешь летать среди звезд!

— Почему ты называешь его троллем?

— А кто же он ещё?  — лениво промурлыкала кошка и, ластясь, потерлась шелковистой шерстью о её ногу. — Полетаем?

Стефка с радостным смехом вспрыгнула на зверя, и они помчались с сумасшедшей скоростью над землей. Где-то внизу головокружительным калейдоскопом мелькали залитые лунным светом земли и моря. У женщины закружилась от восторга голова, и она внезапно, распахнув руки, спрыгнула со спины барса и со счастливым смехом запарила рядом.

Кошка повернув голову, заглянула ей в глаза жестким изумрудным взглядом, от которого разом перестало биться сжавшееся сердце, и вдруг заявила страшно низким голосом:

— Люди совсем не те, кем кажутся!

Перепуганная Стефка проснулась на рассвете с бешено стучавшим сердцем, и тут же позвала к себе крепким сном спящую на тюфячке Хельгу. Кряхтя и держась за большой живот, та приковыляла к юной госпоже. Откуда-то вынырнул и заспанно вытирающий глаза Тибо.

— Что случилось, пресветлая госпожа?

Стефка беспомощно оглядела уже ставший привычным за эти недели интерьер комнаты.

Рауль содержал  любовницу в царской роскоши, которой могли бы позавидовать даже дворцы королей: заваленная пуховиками и шелковыми простынями кровать, устилавшие полы восточные ковры, ценных пород дерева мебель, искусно вделанные в стены венецианские зеркала в резных золоченых рамах. Поначалу изумленно всё разглядывавшая пленница уже обвыклась среди диковинок, и теперь не обращала на них внимания, зато решетки на окнах и замки в дверях её раздражали с каждым днем всё больше и больше.

— Я ощущаю себя птицей в клетке! — каждый раз возмущенно жаловалась она любовнику во время его визитов.

Но Рауль, всегда внимательно выслушивающий всё, что пленница хотела ему сказать, отвечал всегда одинаково — заваливал её на кровать. Когда-то она страдала от недостатка внимания супруга, теперь же наоборот  получала его через край.  Увы, счастливее от этого не становилась.

— Разве тебе плохо со мной, — каждый раз отвечал на её жалобы любовник, — чего ты хочешь?

И если она по наивности, превозмогая утомление, лепетала что-то о свободе, то получала очередной виток изматывающих объятий.  Каждый раз Стефка долго лежала без сил после того, как любовник скрывался за порогом.

— Ой, что-то тут не так! — бурчала каждый раз Хельга при виде обессиленной госпожи. — Что это за мужчина такой, если после его объятий не работают ни ноги, ни руки? Разве это нормально? Помню, притулимся мы где-нибудь с Куртом, а тут отец внезапно появится, так я, едва оправив юбку, начинала усиленно работать да ещё косилась глазом на занавеску, где скрывался дружок!

— Так ты у нас ещё та кобыла, многих ездоков на себе носила. И как тебя не гоняй, подол мигом вздернешь, только оседлай, — острил Тибо, но как-то печально, больше по привычке.

— А ты хочешь сказать, что после мужских объятий женщина должна полдня приходить в себя? — огрызалась немка, с жалостью вытирая покрытый каплями пота белый лоб госпожи. -Пправда, от такой еды мы вскоре все здесь протянем ноги!

Стефания на еду не жаловалась:  ей вполне хватало и молочно-овощного рациона, на который посадил их в заключении де Сантрэ. Зато поклоняющаяся жаркому как языческому идолу служанка солидно изголодалась за эти дни.

— Как вас угораздило попасть в такую ловушку? — подхватывал и Тибо. — Завлёк словно хорь глупышку-несушку!

Стефка только болезненно стонала в ответ, пытаясь справиться с противной слабостью во всем теле. Действительно, Рауль элементарным образом её обманул, но только не этим двоим укорять в доверчивости свою госпожу.

Проснувшись в то далекое утро обнажённой в мужских объятиях, женщина долго не могла поверить, что так глупо дала обвести себя вокруг пальца.

— Вы меня обманули, — накинулась Стефания с кулаками на де Сантрэ, — обманщик, лгун, колдун!

Но тот резким движением прижал возмущенную любовницу к груди таким образом, что их глаза оказались на одном уровне.

— Я никогда не лгу, — серьёзно уверил он трясущуюся от гнева женщину, — я пообещал, что вы что-то вынесете из ваших грез, и обещание исполнил.

— Где же это "что-то"? Где? — в истерике закричала она.

— Он здесь! — слабо улыбнулся Рауль и многозначительно положил ей руку на живот.

Как она тогда не скончалась от бешенства? Стефке запомнилась только багровая пелена, наползшая на разум, когда она вцепилась ногтями в бессовестное лицо да дикое рычание, вырвавшееся из груди.

— Ни за что! — вопила она, изо всех сил вырываясь из ненавистных рук, — Никогда этого не будет!

Усмиряли её уже три пары рук. Перепуганные внезапным взрывом гнева обычно терпеливой и доброй госпожи слуги пришли на помощь её врагу. И вскоре туго спеленатая в его плащ Стефка беспомощно извивалась на полу.

— Отпустите меня, — кричала она, — я выцарапаю ему глаза, я....

— Успокойтесь донна! Не надо так расстраиваться! — метались вокруг эти предатели.

— Всё будет хорошо! Ну провели вы ночку с мужчиной: конец света ещё не настал. В ближайшей же церкви возьмете отпущение грехов и вся недолга,- убеждал её, забыв про рифмоплетство, растерянный Тибо,  — такие вещи случаются повсеместно, и редко какая женщина может похвастаться, что хранила свою постель только для мужа. Да и те, прости Господи, в основном дуры или уродки какие-нибудь!

— Ребенка не так просто зачать, — трусливо вторила ему Хельга, — мессир Рауль ведь не голубь, чтобы клюнуть один раз и всё — чрево уже заполнилось. Шутит он, не беременная вы! Вот лучше попейте водички, да придите в себя!

Они голосили в два голоса, болтая всякую чушь, облили её с перепугу несколько раз водой, придавили разметавшиеся волосы, прошлись по ногам, и… Стефка поневоле пришла в себя. И тут же закрутила головой в поисках бесстыжего насильника.

Рауль сидел рядом и вытирал кровь с расцарапанных щёк, не обращая внимания на суетливо мечущихся и галдящих слуг. Но на взгляд графини среагировал мгновенно.

— Ах, душа моя, — нежно улыбнулся он, — хорошо, что вы пришли в себя. Нам нужно сегодня добраться до замка моего дядюшки -  кавалера де Шермонтаза,  а путь предстоит не близкий. Пора в дорогу!

— Я никуда не поеду, — резко качнув головой, отказалась женщина, — хватит! Я убедилась в вашем коварстве: дальше наши дороги расходятся!

Рауль по-прежнему наблюдал за ней, прижимая платок к щеке, а слуги подозрительно застыли.

— Ну, — встрепенулась всем связанным телом пленница, — Хельга, Тибо! Развяжите меня и собирайте вещи!

Однако те только растерянно переглянулись.

— Но, ваша светлость, — пролепетала немка, — куда же мы пойдем? Всё завалено снегом, мороз, холодно!

— Мы опять собьёмся с пути и замёрзнем, — жалобно заканючил шут, — у нас нет ни еды, ни денег, и если добрый господин согласился нас довезти до Парижа, то зачем отказываться?

— Этот  «добрый господин» изнасиловал вашу госпожу, а вы что в это время делали?

Но двое наглецов с такой скоростью отрицательно закрутили головами, что просто на удивление  как те не отскочили с плеч.

— Мы ничего не слышали, — правдиво округлив глаза, заверили слуги вновь наливающуюся гневом графиню, — а то бы непременно кинулись на помощь!

— Если бы знали, что вас насильно прижали, немедля на помощь мы к вам прибежали, — пискнул Тибо, опасливо покосившись на де Сантрэ.

— Откуда нам было знать, что всё  произошло не по согласию, — добавила покрасневшая Хельга, пряча взор от искрящихся слезами глаз графини, – но теперь-то потерянного не вернешь. Так зачем же нам всем погибать от голода и холода?

Стефке только и осталось, что заплакать от тоски и бессилия.

— У меня горе, — горько сказала она им, — беда, какой ещё не было! А вы?

Но эти двое переползли на другой край повозки, демонстрируя занятость перекладыванием вещей с места на место. Зато над ней склонился де Сантрэ.

— Хватит истерик, дорогая, — неторопливо выпутал он её из кокона плаща, и даже помог натянуть платье, — если вас что-то не устраивает в наших отношениях,  никто  неволить не будет. Мы переждем непогоду в замке дядюшки и продолжим путь в Париж.

Их фургон тронулся в путь, раскачиваясь на ухабах. Было невообразимо холодно от налетающего то и дело ветра, задувающего под полог снег. Тибо и Хельга, забыв о былых дрязгах, плотно прижались друг к другу, зарывшись в  устилающую дно повозки солому. Рауль почему-то не вылез как обычно наружу, а расположился как раз посередине между слугами и графиней. Стефания может и прижалась бы в поисках тепла к слугам, но сначала нужно было протиснуться мимо де Сантрэ, поэтому она мужественно терпела леденящую стужу, кутаясь в далеко не самый теплый плащ и принципиально отвернувшись от мехов, предложенных вчера коварным Раулем. Кто знает, может проклятый колдун наслал на них чары? На душе и без того было настолько мерзко, что хоть волком вой. Стефка чувствовала себя донельзя униженной и оскверненной.

«А что если о моем позоре, когда-нибудь узнает дон Мигель?» — прострелила её ужасная  мысль. -  «Пресвятая Дева, что же тогда будет? Ой, как страшно, стыдно, нехорошо… Он никогда не простит потерявшую чистоту жену. Никогда!"

И вдруг  как будто через пелену, закрывавшую всё это время разум, внезапно пробилось ясное и чёткое сожаление о том, что она покинула мужа. Только дон Мигель мог защитить её от таких подлецов как де Сантрэ, только он мог быть поддержкой и опорой, которую она по глупости выбила из-под своих ног. Что за помешательство заставило её пойти на столь безумный шаг? К кому она так стремилась, когда сбежала от мужа? Стефанию даже заколотил озноб от осознания собственной глупости. Но как теперь вернуться к супругу? Как посмотреть ему в глаза? Она даже взвыла от отчаяния, спрятав голову в коленях.

Мороз крепчал, и совсем окоченевшую от холода и горя женщину стало клонить в сон, когда лопнуло терпение у самого де Сантрэ.

— Хватит глупостей, — подсел он к ней поближе, и закутал её вяло сопротивляющиеся плечи в меховую шубу, — так и заболеть недолго!

— Я хочу умереть, — пробормотала несчастная Стефка и вновь расплакалась, уткнувшись носом… прямо в грудь ненавистного Рауля.

— Что ты, любовь моя, — нежно вытер он слезы с её щек. – Это простая усталость: ты переутомилась скитаться по незнакомым дорогам в чужой стране. Надо отдохнуть, отоспаться на хорошей постели в тепле и уюте, и всё станет хорошо.

И опять предательское тепло  его объятий  проникло во все поры закоченевшего тела, заставив блаженно расслабиться и моментально заснуть, склонив голову на любезно подставленное плечо.

А когда она очнулась, то уже стояла во дворе странного сооружения, мало напоминающего знакомые ей замки. Высокие стены с башнями защищали от постороннего глаза простой двухэтажный дом, окруженный засыпанным снегом садом и всё: ни людских служб, ни толп носящегося туда и сюда народа, ни запахов, идущих с кухни. Да что там, даже следов ног на белоснежном покрывале снега и то не было!

— Как мы сюда попали? — позже спрашивала озадаченная Стефания слуг, но оказалось, что те также благополучно проспали момент прибытия в этот странный дом.

Позже, когда они тщательно изучили это место,  выяснилось, что где-то за  пределами стен люди все-таки есть, потому что периодически появлялись мрачные, скорее всего, немые слуги. Они приносили еду, занимались уборкой. Сделав свое дело, тотчас исчезали за закрывающимися воротами в каменной высоченной стене, а на ночь (совсем уж непонятно зачем) их вдобавок запирали  в доме с крепкими решетками на окнах.

Но это пленники узнают потом, а пока они, раскрыв рот, разглядывали стены диковинного жилища. Рауль радушно водил их по роскошно убранным комнатам.

— Вот, душа моя, здесь вы отдохнете и наберетесь сил. Располагайтесь, обживайтесь!

Стефка отвела очарованный взгляд от украшенной зеркалами спальни с огромной кроватью, и озадаченно спросила:

— А где хозяева этого дома?

— Ты, радость моя, его хозяйка, — улыбнулся Рауль.

Посчитав, что это просто галантный оборот речи, женщина растерянно улыбнулась.

— Но вы что-то говорили про своего дядюшку?

— Он умер лет сто пятьдесят назад, — заверил их де Сантрэ, сделав вид, что не замечает ошеломленных лиц гостей, — так что, этот дом в вашем полном распоряжении. Отдыхайте, я навещу вас позже.

И… исчез!

— Ой, — растерянно плюхнулась Хельга на затрещавшее под её весом итальянское креслице, -  куда же мы это попали?

Тибо мрачно нахохлился.

— Каким бы чертом не был он, попали мы как курицы в бульон!

И пока Стефка изумленно разглядывала в зеркале исхудавшую, с беспокойными глазами рыжеволосую незнакомку, пытаясь сообразить, как она смогла дойти до такого состояния, её слуги уже пришли в себя.

— Как бы то ни было: здесь тепло, наверняка хорошо кормят, и есть где выспаться.

Де Сантрэ появился на третьи сутки, когда они действительно выспались, отдохнули и отъелись.

Стефка с Хельгой от нечего делать перебирали нитки для вышивания, оказавшиеся в коробке с рукоделием, когда перед ними возник, немедля преклонивший колено мужчина.

— Вот, душенька моя, — галантно преподнес он недовольно глядящей на него женщине серьги с бирюзой пронзительно синего цвета, — примерь. Они так подходят к твоим глазам!

Серьги бесспорно были красивыми, только момент для подарка Рауль выбрал неподходящий: Стефка едва взглянула на бирюзу.

— Шевалье, — грозно свела она брови, -  благодарю за предоставленный кров, но нам пора в дорогу. Прикажите открыть ворота!

Но Рауль бесцеремонно прикинул серьги к её глазам и, полюбовавшись эффектом, задумчиво пробормотал:

— Нет, бирюза немного светлее.  У вас изумительный цвет глаз, милая! Они не дают мне покоя с тех пор, как я вас увидел.

— Полагаете, я должна  чувствовать себя польщенной? — разозлилась Стефка. — Вы оглохли? Я вам толкую одно, вы мне — другое! Неужели в ваших глазах я настолько скудна умом, что не достойна ответов на свои вопросы?

Надо было видеть, с какой быстротой исчезла неповоротливая Хельга, едва де Сантрэ на неё взглянул.

Теперь Рауль не считал нужным и дальше миндальничать со своими пленниками и наконец-то стал самим собой, то есть личностью весьма неприятной, опасной и трудно постижимой. К сожалению,  тогда они этого ещё не знали, и графиня наивно надеялась на благоприятный исход переговоров.

— Простите, дорогая, но я не расслышал вопроса, — присел он на только что освобожденное место и даже подхватил в руки нить из сматываемого пленницей клубка, — поэтому и не ответил.

— Я спросила, когда мы сможем тронуться в путь?

— Хоть сейчас, если только вы мне поясните, куда направляетесь?

Стефка немного смутилась.

— В Париж, — уже тише ответила она, — вы же знаете об этом.

— Нет, не знаю! Не знаю, зачем вам понадобился этот город? Кто вас там ждет?

— Я уже отвечала вам на этот вопрос.

— Так повторите!

— Я еду к Азенкурам!

— Азенкур — маленькое село близ Кале, где полвека назад англичане наголову разбили французов. Может, у него и есть сеньор, но он не имеет отеля в Париже и принадлежит к мелкой фландрской знати, а сейчас и вовсе вассал английской короны. И зачем вам нужна эта, скорее всего мифическая личность?

Стефка растерянно оглянулась в поисках выдумавшего эту историю Тибо, но хитроумный карлик предусмотрительно спрятался.

— Даже если вы правы, — вынуждена была согласиться покрасневшая женщина, -  мне всё равно нужно в Париж.

— Что вы там собираетесь делать? Без денег, без связей, и даже, как выясняется, без цели?

Что же, хоть об этом и неприятно говорить, но видимо придётся.

— Я ищу своего мужа.

— Никто не ищет мужа, убегая от него.

У графини де ла Верда противно заныл живот.

— Так вы знаете, кто я? — обреченно выронила она клубок из ослабевших рук.

Рауль любезно подхватил его и вернул хозяйке.

— Дон Мигель, граф де ла Верда — довольно известная личность во Франции. Так же хорошо известно его болезненное увлечение преследованием еретиков. Вполне объяснимо, почему от него сбежала жена, но я не понимаю, зачем ей возвращаться обратно. Это — практически верная смерть!

Стефка недоуменно взглянула на своего столь настойчивого кавалера, с испугом заметив непонятное мерцание его обычно невыразительных глаз.

— Почему вы так считаете?

— Граф посылал людей в подвалы инквизиции по малейшему подозрению в причастности к ереси. Что же он сделает с женщиной,  нарушившей брачный обет? Обвинит в попустительстве сатанинскому наущению и недрогнувшей рукой отправит на допрос в тюрьму инквизиции. А для братьев доминиканцев невиновных не бывает! Вряд ли вы вынесете пытки… но и даже в случае упорства вас поместят на покаяние в затхлый подвал с крысами на хлеб и воду. Здоровья вы хрупкого, и вскоре де ла Верда сможет повести к алтарю другую новобрачную. Де ла Верда тяготится вами: зачем же давать ему отличный шанс избавиться от надоевшей супруги?

Стефания часто и про себя, и вслух упрекала мужа в бесчувствии, страдала от сомнений в его любви, обижалась на невнимательность, но когда она услышала подтверждение своим подозрениям из уст человека постороннего, да ещё высказанное столь твердо и убежденно, слёзы хлынули по её щекам.

— Нет, этого не может быть! Мигель любит меня, он просто… мы с ним… он любит, любит меня!

Рауль сочувственно подал ей платок, но от своего не отступил.

— От ваших слёз в его сердце не вспыхнет любовь. Да, в своё время он увлекся нежной невинной девушкой, но удовлетворенная страсть гаснет быстро! Иначе, почему он не пустился за вами вдогонку? Хитроумный интриган шут сделал всё, чтобы вас можно было отыскать, не прилагая никаких усилий. Он не давал вам шага сделать, не оставив следов, кружил по одному и тому же месту… почему же вас не нашли? Задайте себе этот вопрос.

Стефка всхлипнула. Она уже знала ответ, но отказывалась произносить приговор своему замужеству. Странно, но только сейчас графиня вдруг осознала, чего хотела добиться своим побегом. Оказывается, в глубине души женщина подспудно ждала, что Мигель раскается, поймет свою ошибку, догонит её и они помирятся!

— Если бы вы были ему нужны, граф нашёл вас так же просто, как в своё время это сделал я. Между тем де ла Верда благополучно уехал во Фландрию, а сейчас он вообще пересек пролив и находится с дипломатической миссией в Лондоне.

— Дон Мигель уехал в Лондон?

У бедной Стефки задрожали руки, и злополучный клубок вновь выпал из пальцев.

— Почему, — с болезненной тоской взглянула она на Рауля, окончательно запутавшись в шелковых нитях, — почему он выкрал меня у жениха накануне свадьбы, если я была ему не нужна?

Рауль посмотрел на неё с неясным выражением на лице: то ли сожаления, то ли презрения, а может быть и того и другого.

— Люди, — задумчиво проговорил он, — вообще странные существа. Их чувства так мелки и непостоянны, а поступки суетливы и вздорны. Они ничего кроме золота не ценят и мало кем дорожат. И как правило, только потеряв, начинают сожалеть об утраченном. Выкиньте его из головы, любовь моя, де ла Верда не достоин страданий: он разбил вам сердце и даже не заметил этого.

Стефка сквозь слезы неприязненно взглянула на собеседника.

— А вы не такой? — зло спросила она. — Разве вы не обманом обесчестили меня?

— Нет, — Рауль нежно пожал ей руку, — не такой. Я долго искал себе подругу, и когда наконец-то нашёл, несколько поторопился с изъявлениями чувств. Но меня можно понять: ведь вы так прекрасны. Уверяю, моё сердце навсегда отдано вам!

— Это только слова, — раздраженно отмахнулась плачущая Стефка, — слова, чтобы заморочить мне голову и уложить в постель, а когда насытитесь,  бросите меня так же, как это сделал в своё время де ла Верда.  Но дон Мигель — мой супруг перед Богом и людьми, тогда как вы предлагаете мне недостойную связь.

— Я предлагаю вам разделить любовь и жизнь, и в этом нет ничего недостойного!

Стефка посмотрела на сидящего напротив мужчину, и сердце пронзила горькая как полынь тоска. Женщина прекрасно понимала, чего он ждёт, и это приводило её в бессильное отчаяние.

— Пусть меня не любит дон Мигель, — перевела она дыхание, — но это не значит, что его место должны занять вы.

— А я и не претендую на его место.

Рауль ласково сжал её руки, освобождая от шелковых пут.

— Вы слишком подавлены и расстроены, чтобы объективно взглянуть на ситуацию. Между тем, вам здесь будет хорошо, поверьте! Посмотрите за окно: на улице метель, свирепый ветер, в доме же уютно, тепло, безопасно. Многим женщинам остается только мечтать о таком убежище в объятиях любящего мужчины!

Стефка вслушивалась в интонации завораживающего голоса, постепенно приходя в состояние обреченного безразличия:  действительно, за окном зима, холод и снег, Мигель уехал в Англию и никто и нигде не ждет бедную, бесприютную странницу!

— Примерьте серьги:  я уверен, что эта бирюза придаст особый шарм вашей красоте. И знаете...  драгоценные камни лучше всего смотрятся на обнаженной женщине. Одежда мешает их по достоинству оценить!

Вот так всё и началось.

 

Прочли стихотворение или рассказ???

Поставьте оценку произведению и напишите комментарий.

И ОБЯЗАТЕЛЬНО нажмите значок "Одноклассников" ниже!

 

+3
21:09
746
RSS
Комментарий удален
20:18
+1
О, всё ещё только-только начинается. дальше больше, это же сказки, да ещё и страстные, но историческая составляющая строго выверена.
Комментарий удален
20:50
Это хороший комплимент, можно сказать, для меня он дорогого стоит. drink