Азы и музы: A propos. О графомании, вдохновении и некоторых подводных камнях Интернета
Всем здравствуйте! Решила я разнообразить теор.курс «Азы и музы» беседами на свободные темы в рубрике «A propos». Сегодня предлагаю поговорить о графомании, вдохновении и о некоторых подводных камнях Интернета для начинающего автора.
Слушайте первую беседу и не забывайте подписываться на канал!
Ниже привожу краткий конспект моих несколько многословных рассуждений на эти животрепещущие темы.
1. Графоманию все определяют по-разному, приводят различные внешние маркеры графомана. Например, многие отмечают излишнюю восторженность графоманов, их страсть брать себе вычурные двойные фамилии, вручать свои книги даже тем, кому они совершенно не нужны и т.п. Общее во всех точках зрения, пожалуй, одно: то, что графоман — это человек, который не умеет учиться. Он постоянно находится в «состоянии потока» (поэтому пишет много) и не может критически взглянуть на свой текст, сопоставить с другими. Из-за преувеличенно восторженного отношения к своим творческим «детищам», он боится редактуры — изменение даже одного слова кажется ему драмой. Любые критические замечания воспринимает в штыки.
При этом в широком ключе к графоманам можно причислить едва ли не все современное общество, активно пользующееся соцсетями. Сам этот термин сегодня стал «пустышкой», бессодержательной формой в мире, где пишут все и пишут так, как могут и как умеют. Вот почему привязываться к этому утратившему актуальность термину не стоит, как и бояться самому прослыть графоманом. Вместо этого лучше потратить свою энергию на учебу, на обсуждение своих текстов с другими авторами, на критическое осмысление написанного. Как и в любой другой сфере, в литературе «дорогу осилит идущий». Кто-то возразит — а как же талант? Лично я убеждена, что, если у человека уже появилась внутренняя потребность писать, то это тот росток, из которого, при должном уходе, а, главное, при усиленной работе, может вырасти если уж и не огромное мощное дерево, то хотя бы хрупкий и изящный цветок.
2. Слово «вдохновение», как и «графомания», обросло мифами. Многие представляют себе вдохновение в пошлом, обывательском ключе, как состояние слезливой восторженности. «Сколько мы видели изображений Пушкина, где он похож на восторженного маньяка?» (К. Паустовский «Золотая роза»). На самом деле, вдохновение — это строгое рабочее состояние человека. «Душевный подъем не выражается в театральной позе и приподнятости. Так же как и пресловутые “ муки творчества”».
А.С. Пушкин определил вдохновение как расположение души к живому приятию впечатлений и, следственно, к быстрому соображению понятий. П.И. Чайковский считал, что вдохновение — состояние, когда человек работает во всю свою силу, как вол. К.Г. Паустовский сравнивал вдохновение с первой любовью, с предчувствием удивительных событий и встреч, когда сердце человека, как волшебный инструмент, отзывается на все, даже на самые скрытые, самые незаметные звуки жизни.
Сегодня о вдохновении часто говорят, как о потоковом или ресурсном состоянии человека, когда он способен на особенно продуктивную деятельность. Важно помнить, что вдохновение, как и аппетит, приходит во время еды. Поэтому вместо того, чтобы ждать визита непостоянной музы, лучше постараться самостоятельно победить свою инертность и… начать работать. Велика вероятность того, что постепенно вы по-настоящему увлечетесь и вдохновитесь своей деятельностью.
3. «Подводных камней» в интернете, пожалуй, так же много, как и преимуществ для авторов. Одной из главных проблем современности, во многом обусловленных появлением интернета, является ускорение всех процессов, колоссальный рост темпа жизни: «Из мира, где крупная дичь поедала мелкую, мы перешли в мир, где быстрый съедает медленного» (Клаус Шваб). Конечно, это не может не сказываться и на литературе. Интернет-посты выходят молниеносно, статьи печатаются опережая события, книги в издательствах выпускаются со скоростью пулемета, часто, увы, — без должной редактуры и корректуры. Естественно, еще более «сырыми» книжками полнятся платформы самиздата. Для многих важен сам факт — написать стих \ очерк \ повесть, но не кропотливая работа над качеством своих текстов.
Буквально пару часов назад мне в соцсети попался рассказ на серьезную вроде бы тему воспоминаний военных лет, который был бы неплох, если бы не дикое количество речевых ошибок и опечаток, таких как «во чтобы не стало» или «медленная дрожь прошлась по мне». Очень жаль, что автор, взявшийся за столь важную задачу, не потрудился поработать как следует над формой своего рассказа, ведь художественный текст — это единство формы и содержания, а не просто изложение тех или иных событий как придётся.
Часто авторы пишут тексты к какой-то дате, к конкурсу. С одной стороны, это подстёгивает, запускает творческий процесс, работу воображения, с другой, — стоит помнить, что в этой гонке мы можем потерять главное — самих себя.
Еще одной проблемой является проблема выбора среди обилия возможностей, путей развития, которые дают нам мнимое ощущение всемогущества. «Нам мало блистательной карьеры — подавай еще курсы рисования, тренажерный зал, газету и все книги из списка бестселлеров (…). И нас гложет разительное несовпадение между тем, чего мы хотим от жизни, и тем, что мы можем получить» (Карл Оноре «Без суеты»). Видя столько всего интересного в современном мире, мы невольно разбрасываемся, тратим свою энергию на сто дел, из которых подчас ни одно не доводим до конца. Сегодня сложнее чем когда бы то ни было расставлять приоритеты. В литературе начинающим авторам хочется сразу же попробовать себя во всех жанрах: от стиха — до романа. Вместо рефлексии и углубления проблематики идёт постоянное расширение, бесконечные поиски нового, интересного, волнующего. В итоге реальную деятельность многие подменяют погоней за яркими впечатлениями и ко всем сферам своей жизни начинают относиться «любительски», как к хобби, которые должны непременно их радовать и способствовать ощущению приподнятости. Но настоящая работа начинается тогда, когда мы справляемся со своими эмоциями и пишем вне зависимости от настроения, душевного состояния и уровня дофамина в крови.
Вопросы по беседе:
- 1. Сталкивались ли вы с внутренними сомнениями и колебаниями, когда делились своими текстами? Боялись ли ярлыка «графомана»? Кто или что подтолкнуло вас к публикации своих стихов и(ли) прозы в сети?
- 2. Дайте своё определение вдохновения. Вдохновение для вас — это синоним продуктивности, заезженный штамп или особое состояние души?
- 3. С какими подводными камнями в своей литературной работе вы сталкиваетесь? Вам скорее помогает или мешает обилие сетевых конкурсов, каких-то интересных окололитературных мероприятий? Умеете ли вы выбирать главное, расставлять приоритеты? Интернет для вас — пространство бесконечных возможностей или наркотик, от которого сложно отказаться?
- 4. The last but not the least. Уважаемые авторы, читатели и слушатели лекций, пожалуйста, поделитесь своим мнением — нужна ли нам, помимо обсуждения теории, такая менее серьезная «болталка»? Если да, то какие еще темы вы бы хотели в ней обсудить и по каким литературным и окололитературным вопросам вам интересно было бы услышать мое мнение и поделиться своим?
Спасибо за внимание. Искренне ваша, Лена Вишнёвая
Помню, давно-давно прочитала чьи-то слова, над которыми нет-нет, да размышляю. А фраза звучала примерно так: чем сильней обнажается творец перед публикой, тем он ей интересней. Есть более краткая формулировка, например: «искусство обнажает душу». Видимо, имеется в виду именно настоящее искусство, а не искусность и не искушение. Искусность — это чисто технические навыки, сопряжённые с талантом освоить и применять эти навыки быстрее и лучше других людей. Искушение — желание творить, и оно частенько бывает всего лишь навязчивой амбициозной идеей.
Искусство творят таланты, у которых возникла острая необходимость выплеснуть собственную душевную боль. Чем шире и глубже душа, тем больше людей найдут частицу себя в потоке сознания художника, поэта, композитора и других творцов. Это мои соображения по поводу настоящего искусства. Исходя из них, отвечу на вопросы.
1. 1. Когда поэзия накрыла меня медным тазом, я страшно стеснялась выкладывать стихи на публику, ведь это такое личное. Но меня друзья уболтали. Совсем не боялась прослыть графоманкой, потому что, опять же, это такое личное! Графоманистость пришла позже, когда стихотворчество увлекло технически, и захотелось писать стихи ради самого процесса сочинительства.
2. Вдохновение — это когда озарила идея и я, после нескольких часов-дней-лет, наконец-то придумала, как её воплотить.
3. Подводных камней в творчестве не заметила. Сетевые конкурсы не мешают, потому что мне лень отправлять туда произведения, за что сильно себя ругаю, так как не умею выбирать главное и расставлять приоритеты. Интернет для меня — наркотик. Лучше бы использовала возможности, которые он даёт. Но, увы, я лодырь и бестолочь.
4. «Болталка» нужна. Темы не могу придумать. Но эта тема мне очень понравилась.
Если я злобный редактор, то это же не значит, что тётенька тоже злобная. )))) Я вообще несерьёзная, безалаберная и наивная. Дура дурой, короче. Но редактор- злобная!
…
Кстати, поделюсь еще заодно мнением своей коллеги, талантливого, глубокого человека Елены Балыгиной, автора научных и публицистических текстов, которая смотрит мои home-видео и по моей просьбе конструктивно их критикует . А я стараюсь всячески к её критическим замечаниям и рекомендациям прислушиваться.
Собственно — реплика Елены, которая, как мне кажется, во многом близка к тому, что Вы написали:
«Меня, кстати, тоже всё время мучил вопрос, какое право я имею загружать людей своими текстами, которые я пишу скорее для себя, а не для них. Их несовершенство я всегда понимала, поэтому всегда было ощущение какой-то постыдности всех этих литературных попыток. Мне-то становилось легче, причём не только от написания, но и от возможности поделиться наболевшим с другими людьми, выплеснуть, так сказать, пережитое в интернет-эфир. Редактировать я пыталась и даже через год-два чему-то явно научилась, но тут тонкая грань — когда начинаешь думать о форме, о том, насколько это интересно читателю, и убираешь какие-то шероховатости, подстраиваешь под восприятие других, уходит какая- то энергия из текста, это становится просто текстом, поделкой, а не попыткой исповеди, слегка прикрытой сюжетом, который вроде и не связан с событиями твоей жизни, но всё равно раскрывает о тебе больше, чем ты хотела бы. Тут, конечно, надо уметь находить золотую середину. Потому что дело-то интересное, живое, даже если в итоге особых высот и не достигнешь.
Тема источника вдохновения также, мне кажется, волнует многих — всё-таки, мне кажется, здесь дело не только в умении усадить себя за стол и преодолеть первоначальное сопротивление, но и в умении подготовить себя к этому моменту всеми предшествующими деяниями. Если, например, слишком много сил души уходит не на заботу о близких и другие благие дела (типа пар в университете. ...), а на волнения, например, о литературных премиях и похвале нужных людей, ничего точно не напишешь. Но это, наверно, слишком философский вопрос».
P.S. Лично Вам, Ирина, очень советую поработать над русским языком! У Вас ошибки буквально в каждой фразе, преимущественно синтаксические и пунктуационные. Это, по сути, даже не редакторская, а корректорская работа. Но её там ой как много требуется!
…
От души желаю Вам удачи с Вашими текстами! И пусть все замечания, даже жесткие, пойдут им только на пользу! Ждем Вашей повести!
1. Графоманство — поток, в котором автор — не в цели; т.е. пишет он ради процесса, внутреннего подъёма и радости от способности буквами звучать.
2. Вдохновение — строгое рабочее состояние, ощущение непреодалимой необходимости выразить в форме (максимально коротко и ёмко) мысль-чувство, нависшую над душой словно некая целостность. Первая строка приходит сразу, а дальше как ниточку в полотно укладываешь строки в размер. Это кропотливая работа, которая заканчивается ощущением удовлетворения и облегчения. Радостные стихи писать, конечно, приятнее)) но нужно быть честным — приходит всякое. Но если нет ощущения непреодалимости, лучше за перо и не браться.))
Вдохновение — это время, когда эго отступает на второй план и освобождается скрытое. Читаешь потом свои стихи и удивляешься написанному, осознаёшь себя по-новому. Обсуждать свои стихи с кем-то для меня тяжкий труд.)) Если не жаждешь поддержки, то и пишется для себя яснее, расстройств всем меньше.))
3. Интернет — это круто! Можно выбирать и остановить шаг там, где твоя цель ускользнула, начать заново. А ещё — это шанс учиться слышать не только себя.
Спасибо.)) С уважением, ОМК ))
Понравилась Ваша мысль о том, что при графомании автор — не в цели. И смысл не в цели. Фокус на другом.
Также согласна с тем, что Вы написали про первые, непонятно откуда приходящие к нам образы и дальнейшую работу над текстом: «Первая строка приходит сразу, а дальше как ниточку в полотно укладываешь строки в размер. Это кропотливая работа, которая заканчивается ощущением удовлетворения и облегчения». Насчет прозы не поручусь, а в стихах всё именно так и происходит. И хорошо, если наступает этот момент удовлетворения, когда чувствуешь, что каждое слово — на своем месте.
Классное определение вдохновения — «время, когда эго отступает на второй план и освобождается скрытое».
…
Подумайте, какие еще темы Вы хотели бы обсудить и… до встреч в новых беседах! Рада знакомству!
"«Что же делать с этим гиблым миром, который зовётся русским?
Может, красота, действительно, спасёт этот мир, как утверждал
классик?» — подумал Дронин. СССР она точно не спасла. Там было
мало красивого из мира вещей и отношений, поскольку акцент сделан
на функциональности. И у моего героя перед глазами всплыла
история, услышанная накануне от соседа по палате. Этот болезный
представился писателем и похвастался своими литературными
достижениями — кучей книг, среди которых нет ни одной признанной.
Не так, чтобы эти результаты были особо впечатляющими, но нашего
героя они впечатлили. Этот писатель Б. рассказывал, что встречался
с литературоведом критического уклона П. у себя на квартире,
расположенной в одном из спальных районов города. Встреча
проходила в теплой, дружественной обстановке, без соблюдения
дресс-кода. Вернее, формальности были соблюдены: футболки,
тренировочные штаны и домашние тапочки на босу ногу
соответствовали сложившимся отношениям. Прозрачность коих
приятели решили закрепить двумя бутылками хлебного вина, ведь Б.
был типичным алкоголиком и пил классическим накатом, после
третьей не закусывая. Вдруг у них разгорелся неприятный,
глобальный спор местного масштаба: кого можно считать классиком, а
кого – нет? Б. бил себя в грудь и доказывал, что он есть самый
настоящий, последний русский классик. Критик с ним не соглашался,
презрительно рассматривая «классика» через стекло гранёного
стакана, утверждая, что ценности у него недоразвитые.
Теоретический спор разрешился практическим образом: писатель
схватил половник, зачерпнул горячих кислых щей из кастрюли на
плите и самым простым, ручным способом дёрнул оппонента за
резинку штанов со спины и вылил ему содержимое в трусы. От
раскрывшейся подноготной критика писатель пришёл в восторг, он
был по-детски счастлив классическому варианту развития событий. А
несчастный критик подскочил, как ошпаренный.
— Как я по твоим тылам прошёлся? Словно Мамонтов в 19-м году! — с
восторгом воскликнул Б.
Критика же в лице оппонента писателя была посрамлена и считала
себя пострадавшей стороной за великое слово отечественной
литературы. Б. остался при своем мнении, он умел классически и по-
русски широко портить отношения со своим творческим окружением.
Так же писатель часто критиковал более удачливых литераторов,
поскольку широкой аудитории был всё ещё неизвестен, отчего
бедствовал и злился на всю окружающую действительность."
И, на мой взгляд, слово «ценность» служит тем барьером, который отделяет графоманию от настоящей литературы.
С уважением.
Фильм «Бестселлер» в этом плане показателен.
Ой, не скажите. Будет звучать, как тавтология, но для человека навсегда ценным останется… проявление человеческого. А это и всепоглощающая любовь, и достойная жизнь, и героическая смерть, и созидательные межличностные отношения. Наверное, можно многое перечислять, но это первое, что приходит на ум.
Дорогая Елена. Честно признаюсь- вы меня несколько озадачили своей аллюзией. До этого дня даже не задумывался об происхождении данного персонажа (в отличии от другого текста, что вам показывал когда-то). Как я писал в начале данной книги- «все персонажи являются плодом фантазии автора и не имею отношение к ныне живущим людям». Это скорее всего аллегория состояния писательского дела в 90-х годах. Если же переходить к визуальным образам, то он больше напоминает литературного функционера Каретникова из фильма «Шапка».
Баталиями же мелкий конфликт с человеком, который не обладает навыком доброжелательного коммуницирования, я не стал бы называть. )
Но в метафорическом плане согласен с вами- чтобы гулять по этому саду надо тренировать… мускулатуру. Иначе ждёт истощение.(
На ВК как-то попался забавный писательский анекдот:
«Два писателя сидят, неспешно выпивают. Вдруг один говорит:
— Представляешь, мне сегодня приснилось, что я умер.
— Ох, прекрати.
— Серьезно, приснилось. Сон же дело такое, его бояться не надо. И вот я умер и подхожу к воротам Рая. А меня привратник не пускает. Говорит, что писателям в Рай нельзя, они при жизни создавали свои миры, брали на себя роль Творца. А это грех.
— Ну, логика в этом есть.
— Я тоже так подумал. Поэтому не стал спорить и пошел вдоль забора. И вдруг вижу, там, за райской оградой, кого бы ты думал?
— Кого?
— Тебя! Я возвращаюсь к привратнику и говорю, мол, как же так? Он писатель и я писатель. Но ему в Рай, получается, можно, а мне нельзя. Где справедливость? И знаешь, что мне сказал апостол?
— Что?
— Перестаньте, говорит. Ну какой он на@@й писатель.»
Вывод прост- если писатель хочет о себе узнать много нового, то должен спросить другого писателя. )
Вы меня каким-то бездушным выставили.) У меня чувств с избытком, только я не люблю их демонстрировать. Вдохновение требуется для запала с раскрытием примерного содержания того, о чём хочешь написать. Плюс приходят яркие образы, сочные фразы, которые потом нужно связать в закономерное и последовательное содержание. Вот здесь и начинаются муки с адом писательским.(
Но это уже не вдохновение, а труд.
С уважением.
Поняла Вашу мысль, может, и так.
Возражение первое.
Вот Вы сказали, что графоманы не учатся, а без учебы невозможно стать писателем.
Но мне филологическое образование говорит (но может быть Вы знаете обратные примеры) – Никто из классиков русской и зарубежной словесности никогда не учился писать. А каждый изначально с самого первого своего стихотворения (текста) писал на пределе своих талантливых, а то и гениальных способностей. Но каждый из классиков, углубляясь в предмет, который описывал, естественным образом постигал культуру вообще и литературную в частности. По крайней мере для того, чтобы не изобретать велосипед. Так вот, именно углубленное постижение описываемого предмета (явления) и требовало от него использования сложнейшей (где-то может быть изысканной и филигранной) техники словесного выражения. Именно содержание диктует писателю использовать соответствующую словесную технику. Более того ни один писатель не может учиться писать у другого писателя, потому что по определению обязан писать НЕ ТАК, КАК ВСЕ. Лев Толстой об этом говорил (цитирую по памяти, могу ошибиться; «Если я знаю, как надо писать, значит это не моё, а свое я пишу, когда не знаю.» Именно это и есть так называемая «езда в незнаемое» Как можно учиться тому, не зная чему?.. Учатся литературе не писатели, а литературоведы и критики, которые априори не способны владеть художественным словом.
Позволю с вами, Георгий, не согласиться. Многие русские писатели состояли в тех или иных кружках. Тот же Пушкин состоял в закрытом клубе “Арзамас» («Арзамасское общество»), где его наставником был Жуковский. Интересным является происхождение названия этого кружка: они любили на своих встречах откушать добротного гуся из Арзамаса, а потом его перьями писали свои тексты.) Плюс были аристократические салоны, после которых интересному автору меценаты создавали условия для творческой деятельности и обучения, в том числе в иноземных странах.
В советский период вообще без диплома нельзя было стать писателем.
Опять же наш литературный клуб помогает в становлении автора- устраивают конкурсы, читают лекции, продвигают талантливых людей.
Вот именно, на таких застольях в первую (да и в последнюю очередь) постигалась КУЛЬТУРА, повышался интеллектуальный и духовный уровень. Но никто никогда не учил Пушкина писать по пушкински, а Дельвига по дельвигости.
В советский период вообще без диплома нельзя было стать писателем.
Писательскую учебу придумали в Советском Союзе, для того, чтобы учить соцреализму. Ни в одной стране мира ни ДО ни ПОСЛЕ литинститутов не было.
Опять же наш литературный клуб помогает в становлении автора
И вот тут вопрос вопросов; становлении — ДЛЯ ЧЕГО? Помогает продвижению — КУДА? Без внятного ответа на эти вопросы всякое становление и продвижение абсурдны…
Но их кто-то же учил писать?) А затем полученные знания они взрастили на почве индивидуальной психики.
Зато факультетов в университетах масса, где изучают литературу и писательское мастерство.
Тот же Владимир Набоков, до своей сверхуспешной «Лолиты», читал лекции по литературе в университетах США и Швейцарии.
В меру своих сил и ресурсных возможностей знакомят читательскую аудиторию с именами и произведениями неизвестных авторов.
Так же верно и то, что практика преподавания писательского ремесла пришла к нам именно с Запада.
Но чтобы завершить дискуссию, у меня конструктивное предложение. А давайте наше общение в Клубе будем называть не УЧЕБОЙ, а — ОБМЕНОМ ОПЫТА. У нас он разный: у кого большой, у кого поменьше, но каждый в той или иной степени выработал свое отношение к литературе и литературному процессу. Будем делиться наработанным…
…
Что до практикумов и встреч в лит.беседке, то и называйте, как нравится, это не суть важно! Хоть КВН (клуб веселых и настойчивых), хоть «Что где когда»… Что писать, где искать читателей и когда найти на это время — как вариант расшифровки.
Еще как важно! Это типа как корабль назовут…
Но есть и веские основания: учеба предполагает учителей и учеников. А кто кроме Быкова способен быть учителем, да и он, судя по Вашему сообщению, обеспечил лит учебой, то есть вывел в профессию, всего двух своих жен. Очень невелик КПД учительства. Но и потом, следуя академической логике: обучать ГДЕ искать читателей имеет право лишь тот, кто нашел для себя достаточное количество читателей. И обучать писательству как профессии может только тот, кто сам стал писателем профессионалом.
А при обмене опытом — все равны, все обогащают друг друга, делятся чем могут. При обмене опытом заведомо нет ни учителей, ни тем более учеников. При обмене опытом только и возможны «арзамасские застолья», о которых писал Маркус.
…
Что до Ваших рассуждений об учительстве, то я с ними не согласна. Учителем способен быть любой, получивший соответствующее образование. Другой вопрос, что ученики у всех разные: у кого посильнее, у кого — послабее. Аналогично и учителя. Прелесть Интернета состоит в том, что каждый может выбрать учебу по себе. С учетом, так сказать, собственного масштаба личности. А «Арзамасские застолья» у нас проходят в Литкафе! Лично мне не нравится = не кажется продуктивным, когда любая беседа превращается в болтологию ни о чем, поэтому я и трачу своё время и энергию на то, чтобы заранее прописать план каждой нашей встречи, конкретные вопросы + работаю с разными форматами, т.е. организовываю учебный процесс. С этой точки зрения я выступаю, безусловно, как педагог. Что совсем не мешает, на мой взгляд, дружеской атмосфере наших мероприятий. И, кстати, редакторы тоже пишут книги, обращенные начинающим авторам. Поэтому нет — обучать писательству может не «только тот, кто сам стал писателем профессионалом». Об этом мы еще поговорим в дальнейшем.
Чему-нибудь и как-нибудь,
Так воспитаньем, слава богу,
У нас немудрено блеснуть.
Онегин был по мненью многих
(Судей решительных и строгих)
Ученый малый, но педант:
Имел он счастливый талант
Без принужденья в разговоре
Коснуться до всего слегка,
С ученым видом знатока
Хранить молчанье в важном споре
И возбуждать улыбку дам
Огнем нежданных эпиграмм.»
А.С. Пушкин.
…
По поводу литературоведов и критиков, которые «априори не способны владеть художественным словом» — это настолько абсурдно, что и комментировать не хочется. Если бы не владели словом, никто бы их читать не стал… Умберто Эко его докторская степень и научные изыскания как-то не помешали написать несколько ооочень хороших художественных романов. Евгению Водолазкину вроде тоже наука в искусстве не мешает. Наоборот, из вдумчивых филологов часто получаются замечательные писатели, если, помимо прочего, талант имеется.
Нет, это не учеба, а если учеба, то — это масло масляное. Учеба — это несть нечто предваряющее саму деятельность. То есть, скажем. когда учатся жить, еще не живут. Когда учатся по букварю писать — еще не пишут письма, а тем более романы. А то, что Вы называете учебой — есть сама жизнь: жизнь как неустанное и непрекращающееся ни на минуту постижение жизни.
А называть это учебой по моему вредно, поскольку начинающий автор подумает, вот сейчас я пишу плохо, но подучусь маленько и буду писать хорошо. Это неверно. Писать нужно не хорошо, а всегда — на пределе своих природных способностей. если они, конечно есть.
…
А как думать начинающему автору полезно, с Вашей точки зрения? Я плохо пишу и мне это «априори» не дано, поэтому лучше и не жить? Так что ли?.. Я убеждена, что здоровая вера в себя и в то, что ты делаешь, каждому нужна. В первом классе никто поэм не создаёт, кажется. Многое приходит с опытом и да, с учебой. А то, что писать надо много и что это — лучшая практика — с этим никто не спорит. Ясно, что нельзя научиться ездить на велосипеде, глядя на него издалека, и с письмом — то же.
Далее, грамотность, а точнее сказать неграмотность — имеет отношение ко всем сферам жизни, а ни только к писательской. Но это опять повторяю — сфера КУЛЬТУРЫ.
Теперь ЧТО и о ЧЕМ думать начинающему поэту. Если он сомневается в себе, и хочет убедиться в том, а есть ли у него писательский талант, нужно ему смотреть в самого себя и уж тем более ни на какого другого писателя и честно ответить себе, словно Богу: а все ли имеющиеся в нем нравственные и душевные силы вложены в сотворенное произведение? Если сомневается, пусть попытается еще раз. Но, повторюсь вновь, нужно пытаться писать НЕ ХОРОШО, А постараться вложиться в текст полностью, чтобы ни капли себя не осталось вне стихотворения.
В МАРХИ опять-таки архитекторы делают пробные проекты, ездят на летние практики. Поэтому с этой точки зрения можно воспринимать и уже пишущиеся стихи как пробы пера — подступы к поэзии. Я согласна с тем, что нужно вкладывать всего себя в написанное. Мне просто кажется, что это должно быть как бы первой ступенью — предельной концентрацией в процессе. А второй ступенью желательно сделать критическое осмысление написанного, в первую очередь с точки зрения формы, но бывает, что и на содержание стоит обратить внимание…
Настоящий здоровый писатель (поэт) подобен матери-героини. Он в буквальном смысле рожает свои произведения. И так же как мать – позволяет им жить своей собственной жизнью, и соответственно смотрит уже на них со стороны: безусловно, они его дети, но в то же время они уже не есть он сам. Ему неприятно, когда, кто-то ругает (критикует) их, Но, опять же как Лев Толстой, соглашается с критикой, пусть даже необоснованной, разводит руками: да, действительно, уродливым народилось это моё чадо; а если кто-то похвалит, то он, глядя на свое творение глазами другого критика, поморгает глазами и скажет себе, но нет, все-таки в тексте что-то есть и хорошего…»
Тогда как болезный графоман, хоть и вроде бы тоже рожает свои тексты, но никогда (подчеркиваю это, никогда) не отделяет их от себя. И ведет себя так, как будто он написал не стихотворение, а сотворил самого себя, и вот этого сотворенного себя он и пытается показать как можно большему количеству людей. При том его совершенно не интересует само написанное им стихотворение: он его в упор не видит, а смотрится в него, как в зеркало, исключительно для самолюбования. И поэтому смертельной обидой воспринимает даже не критику (критике его перл не достоин), а любое неодобрительное слово, воспринимая его исключительно как переход на личность. Более того, иначе кроме как переходя на личности с оппонентами, он и не умеет ни с кем общаться…
Цели и усердия.
Зрящных слов немой балласт
При крупинках перлов.
Вдохновенный слог короткий!
Вздох не длится глыбой строк.
Чистый слог нужней — свободный
Шелухи безтактных нот.
Громкость, всеохватность,
Широта звучания
Ценятся весомостью
Глубины молчания.
Дали непрестанные,
Солнце неподкупное,
Зоркость неустанная,
Скромность слога трудная
Нам стяжают радость
Просто быть услышанным,
Покоряясь здешнему,
Причаститься вышнему.
2. В своем тяготении к конкретности попытался сформулировать определение:
Вдохновение (писателя или поэта)- субъективное состояние восторженной инореальности и напряжённого ожидания, требующее повышенного внимания одаряемого, благодаря которым автор может создать целостную картину собственной реальности, выражаемую виртуальным образом в письменном виде.
И здесь публицистика не в счёт.
Графомания же- болезненное и непреодолимое желание создавать тексты.)
Иногда мне говорят: «Ваше стихотворение выстрадано». Это у меня вызывает недоумение: а кто страдал? Если мне удалось передать ощущение мук творчества, то это является наивысшей степенью похвалы.)
3. Окололитературные мероприятия обычно навевают тоску. Они напоминают ярмарку тщеславия. В последнее время редко участвую в каких-то конкурсах. У меня есть большое подозрение (да простят мне мою паранойю), что они проводятся с целью получения новых идей для популярных и маститых писателей, а так же для последующей раскрутки автора, который решил стать известным, на деньги. Литература для большинства из них- явление вторичное. Поэтому стараюсь больше узнать об этих конкурсах прежде, чем в них участвовать. Периодически участвую в небольших конкурсах на известных площадках- с целью «себя показать, других посмотреть».)
Критика же в интернете разная бывает: позитивную и доброжелательную приветствую; всяких троллей и зоилов на дух не переношу (особенно, если не могут отличить метафору от аллегории, а клаузулу от цезуры).
Интернет для меня- обширная информационная база и помощник для исправления орфографии и нахождения нужных слов.
4. «Болталка», несомненно, нужна. Авторы, не замечая того, иногда роняют на поле общения занимательные идеи. А что упало, то пропало.)
По слухам Александр Сергеевич исподволь «подарил» Николаю Васильевичу идею «Ревизора». Есть и забавная версия:
И хотелось бы узнать профессиональное мнение об отличии литературных текстов от графоманских. А так же о ценностях в литературе.
С уважением.
«Тем более, что народилась масса бедных читателей с низким уровнем эрудиции, которым надо разжевать и в рот положить». Появление такого количества темных и глухих к искусству людей, конечно, может отчасти утешить авторское самолюбие, но я бы все же начинала с себя: чего не хватает моему тексту, чтобы его читали люди с более высоким художественным вкусом и уровнем интеллекта? Естественно, в том случае, если вас не устраивают ваши читатели:).
…
По поводу ваших пожеланий. Если бы Вы послушали (повнимательнее послушали:)) мою болтологию, то узнали бы мое отношение к слову «графомания». Лично я называю это понятие пустышкой в современном мире и сама этот псевдотермин не использую. Потому что он не нужен никому ни разу. Пользы от него ноль как автору, так и его критику — просто выхлоп воздуха. А если Вы просто хотите узнать о некоторых критериях хорошо написанного текста, то ОК, это можно. Но мне нужен ещё и плохой текст, для сравнения. Можно взять Ваши тексты в качестве антипримера? Конструктивной критики обещаю просто массу! Текст и ничего личного.
…
По поводу ценностей — едва ли это подходящий вопрос для подобного формата бесед. Ценности героев меняются от эпохи к эпохе. Герой классицизма очень сильно отстоит от героя реализма. И это не на одну лекцию разговор. При этом ценность самой литературы всегда остаётся одной — это художественная ценность. Так лично я думаю.
Понятно, четвертую часть фильма «Рассказы» не смотрели.) И даже не знаю- на что так обиделись (судя по агрессивной интонации). Но это вывод для себя, а не для филологов: надо быть проще в своём творчестве (т.е. излишне не умничать) и тогда люди к тебе потянутся.)
Ок, договорились. Тогда больше и не используйте этот научный термин.
А-А-А! Хорошо, договорились. Вам какой конкретно нужен? Из опубликованных или размещённых на моей странице?
Расскажите вкратце о художественной ценности.)
Тексты я сама выберу, из свободного доступа. Те, которые мне будут нужны для сопоставления. Спасибо за разрешение. Брать без спроса как-то не комильфо, а вообще-то конкретика — штука небесполезная.
А можете по «Всполохам звезды» «пройтись»? Можете крушить по полной! Есть большой, бесплатный отрывок:
ridero.ru/books/vspolokhi_zvezdy/freeText/#freeTextContainer
З.Ы. С нетерпением буду ждать разгромного разбора!)
Вы как-то говорили, что у меня проза лучше получается, чем поэзия.) Значит я буду в заведомо проигрышной позиции. И если вы мне покажете все плохие стороны в том, где у меня лучше получается, то до стихов дело не дойдёт.;)
Но если вы так решили, то из какого сборника вы решили взять стихотворение? Из «Хороводы смерти» или «Такая свободная лирика...»?
P.S. Все мы в заведомо проигрышной позиции, сопоставляя с классическими образцами высокого искусства:). Я думаю, что, когда я проведу беседу по предложенной Вами теме, то Вы поймете суть. Надеюсь на это, по крайней мере))).
Вы хотите сравнивать те стихи, которые являются по сути сырыми черновиками со стихами мастеров? Не завидую себе.))
Возьмите любое из сборника «Хороводы смерти» (могу вам прислать). Будет любопытно посмотреть: за что же я деньги заплатил его редактору?
…
Насчет редактора — в связи с тем, что я имею радость знать Вашего редактора, ваши затраты точно были не зря. Как минимум ошибки она Вам исправила, и кое-какие «заносы воображения» убрала…
Одно облегчает — не такой я и графоман, раз покупал услугу редактирования перед изданием твоих опусов (по вашему мнению из текста, предшествующего обсуждению).)
Один катрен попросила убрать, два других переписать иначе- вот и все «заносы».
Заинтриговали, но не буду вторгаться в ваше дружеское обсуждение моего скромного творчества.)