​Практикум эмигрантской прозы С СЕВЕРА НА ЮГ (и С ЮГА НА СЕВЕР!)

КРУГОМ НАШИ

Иду я однажды по одной из улиц маленького немецкого городка Кель. А тут перекрёсток, пешеходный переход, зелёный свет для проезжающих автомобилей горит. Несётся кабриолет с открытым верхом, в котором восседает весёлая компания молодых людей. Неожиданно с тротуара на переход сунулся под запрещающий сигнал светофора какой-то дед. Можно сказать, прямо под колёса сам полез.
От пронзительного визга тормозов содрогнулось небо. Рассеянный престарелый пешеход резво, как козёл, подскочил с испуга на месте и в сердцах вскрикнул:
— Мать твою!..
Да, так вот прямо по-русски посреди Германии и заматерился.
А тут женщина пожилая в этот самый момент мимо на велосипеде проезжала. От резкого вопля тормозов она чуть не свалилась со своего транспортного средства. Остановилась. Ну и от нахлынувшего избытка чувств набросилась на деда… тоже по-русски:
— Ах ты, хрен старый! И на каком месте у тебя глаза приделаны?..
Незадачливый участник движения стоял и в ответ только бестолково блымкал округлившимися с перепуга зенками.
Но это ещё не всё! Весёлая компания из кабриолета вдруг тоже обрушилась на несчастного недотёпу на русском:
— Морду бьют у нас таким идиотам…
А я шёл и думал:
— Ну вот! Будто на родине побывал. И так приятно стало на душе от столь привычной атмосферы, что прямо повеяло теплом родной сторонки.

Я сам живу во Франции и рассказывал французам эту историю. Они её воспринимают по-своему, но тоже смеялись. А вообще у меня есть цикл «Эмигрантские истории». Вот ещё одна:

КОРОЧКА ХЛЕБА

На улицах чилийской столицы Сантьяго встречается много всяких попрошаек и нищих. Один такой бездомный старик жил и возле моего дома. Убежищем ему служила картонная коробка. А если шёл дождь, старик просто набрасывал поверх своего ложа драный кусок полиэтилена и под этой крышей спасался от низвергающихся с неба осадков. Бездомный был грязен и вонюч, но всегда со всеми доброжелательно здоровался. Жители давно привыкли к бомжу. Сколько лет старик обитал в этом месте – не знаю, ибо когда я поселился здесь, нищий уже присутствовал на улице. Казалось, он никогда не покидал своего места, потому что когда я уходил на работу, бродяга из своего угла с располагающей улыбкой желал доброго утра. Вечером, по возвращении домой, я слышал вслед доносящееся: добрый вечер, сеньор!
Иногда, если у меня оказывалась мелочь в кармане, бросал её в жестяную банку, которая всегда находилась подле картонного «жилища» нищего. И тогда он долго благодарил вдогонку: спасибо, сеньор!.. вы так добры!.. пусть господь ниспошлёт вам благодать!.. да будут счастливы ваши дети!..
Район, где я проживал, не был богатым и простые чилийцы, обременённые традиционно большими семьями, не всегда могли оторвать кусок от своих детей. Поэтому нищему старику подавали негусто. Ему бы устроиться в каком-нибудь богатом районе Сантьяго, но там карабинеры не позволяли размещаться нищим и прогоняли их прочь. Хотя простые бедные люди всегда сердобольнее и душевнее богатеев. Так, если у них не было монет, люди подавали нищему кусок хлеба, банан либо какой-то другой плод. Тем и существовал бедняга. Случались дни, когда совсем ничего не подавали, тогда он рылся в ближайшей помойке в поисках пропитания.
Мне с моей веранды хорошо была видна вся улица. И я заметил: укладываясь на ночлег в своей коробке, старик рядом на земле обязательно оставлял корочку хлеба. Из любопытства как-то я спросил:
— Зачем же ты оставляешь всегда корочку хлеба, ведь сам нуждаешься в ней?
Бездомный ответил:
— Христос нас учил, что надо делиться со страждущими. Вот я и оставляю корочку хлеба тем, кому она более необходима, чем мне. Когда птицы её склюют, а то бродячая собака подберёт или крыса утащит. Они живые существа и братья наши меньшие. И им гораздо труднее, поскольку не могут попросить, как я…
А однажды утром я увидел как над тем местом, где обитал в коробке нищий, заполошно, будто её кто-то вспугнул, кружится голубиная стая и никуда не улетает. Самого старика не было видно, не было и его коробки. И только дворник заметал последний мусор, оставшийся после пребывания здесь бича.
— Наверное бедолаге надоела такая убогая, впроголодь жизнь и он покинул неуютное место, — подумал я. – Но, проходя мимо дворника, поинтересовался куда делся старик.
— Он умер нынешней ночью! – был ответ.
После этого улица будто осиротела. Никто больше не улыбался навстречу и не желал доброго утра или вечера. Улица теперь казалась неуютной, угрюмой и покинутой. А через некоторое время я сменил работу и съехал со снимаемой мною квартиры и перебрался в более благополучный район города. Тем и закончилась вся эта поучительная история, после которой я по-другому стал воспринимать окружающий мир и милосерднее относиться к его обитателям. На балконе своей новой квартиры я приладил кормушку для птиц и всегда держал её наполненной зёрнышками или хлебными крошками.

Кровная связь с Родиной. Эмиграция.

Первая волна эмиграции в России началась после революции 1917 года. Сергей Васильевич Рахманинов, не принявший власть большевиков и красный террор, уехал с семьёй в Стокгольм, затем в США. Долгих десять лет он не мог сочинять там музыку. Он трогательную любил своих дочерей Ирину и Татьяну. Вот Сергей Рахманинов прижимается худощавой щекой к розовой кругленькой щёчке маленькой Ирочки, сидящей у него на коленях и улыбается. И он, и ребёнок страшно довольны. Этот аскетичного вида человек был любящим отцом и хорошим семьянином. Но главным в его жизни была музыка. Он помнил, как маленьким мальчиком бабушка водила его в православный храм. Духовная музыка, звучащая в храме, а особенно колокольный звон, произвели на композитора огромное впечатление ещё в детстве, и оказали влияние на его музыку. «Всенощная» Рахманинова, не принятая церковью, потрясает своей духовностью и красотой, как и его поэма «Колокола». Сергей Васильевич превосходно играл на фортепиано и занимался концертной деятельностью. В годы Великой Отечественной войны, находясь в эмиграции, композитор перечисляет средства от концертов в помощь Красной Армии для победы над фашизмом, всем сердцем любя покинутую Родину. В 1943 году он чувствует сильное утомление и боли в спине, которые стойко переносит. Перед своей кончиной композитор явственно услышал звучание церковных колоколов — зов Бога и любимой Родины. Похоронен великий русский композитор на кладбище Кенсико близ Нью-Йорка.
Россию покидали в начале двадцатого века и по убеждению в вере, которая подвергалась гонению со стороны новой безбожной власти. Так Россию покинули в то время игуменья Руфина, основательница Романовского приюта, духовный лидер Пермской губернии и её последовательница, будущая схимонахиня Ариадна. Эти две красивые стройные женщины с миловидными одухотворёнными лицами, обращёнными в молитве к Богу, в чёрных монашеских одеждах были великими подвижницами. И за границей они сохраняли православную веру, русскую культуру и берегли в сердце русские ценности. Они уехали, почти ничего не взяв с собой, но взяли иконы. И за рубежом они оставались русскими, основывали православные обители и детские приюты для сирот. Всей душой любя детей, они окружали сирот постоянной заботой. Их бывшие воспитанницы, ставшие взрослыми, с благодарностью вспоминают доброту этих женщин.
Сейчас для России тоже трудные времена.
Сергей Никитин, очень любивший поэзию, сочинял музыку. В голове его звучали светлые мелодии. Он достиг успеха и признания своего таланта. Началась военная операция. Он сочувствовал мирному населению. Для него были свойственны поиски истины. Государственная Дума осудила молчание русских бардов относительно проводимой СВО. Сергей с семьёй вынужден был уехать в США. Шквал осуждения, непонимания бывших поклонников его творчества обрушился на композитора. Он пробует выступать перед зарубежной публикой, но ему, привыкшему петь под гитару, приходиться напрягать связки, перекрывая звуки громкого оркестра. В результате, Сергей почти теряет голос. Любя оставленную Родину, он очень тяжело переживает разлуку с ней. И, наконец, не выдержав, возвращается назад, сильно похудевший, но не утративший надежду. Россия. Русский человек неотделим от неё. Здесь прошли детство, юность, жизнь, полная радости и грусти, здесь родные и друзья, неповторимая, только России свойственная природа, здесь всё родное и близкое его сердцу. Сергей вновь сочиняет музыку, выступает перед российской публикой. Выходит альбом его лучших песен.
Песни говорят за тех, кто их сочиняет. Вот только ГД не оставляет в покое вернувшихся россиян и вновь осуждает приехавших в Россию русских граждан, называя их заимствованным зарубежным словом: «релоканты», приписывая им враждебные по отношению к стране мысли, попросту клевеща на них.
Дьякон Андрей Кураев в священническом облачении молится перед свой любимой иконой Господу, веруя в Него всем сердцем. Идёт специальная военная операция, начатая 24 февраля. Всей душой он желает наступления мира между двумя бывшими братскими народами и в молитве вместо слова «победа» произносит слово «мир». Это стало последней каплей в его разногласиях с Патриархом Кириллом. Священник Андрей Кураев открыто и честно говорил об излишней политизированности нашей церкви, о жёсткой вертикали власти в ней, о богатстве священнослужителей, всё это, по его мнению, не совместимо с христианскими ценностями. Андрей Кураев был прямолинеен и искренен в своих высказываниях, что и послужило причиной к лишению священнического сана, а поводов к этому нашлось много, ведь Андрей Кураев, беседуя с людьми, в частности с молодёжью, говорил откровенно. Началась травля со стороны церкви. Вспоминается песня Высоцкого: «Охота на волков». «Идёт охота на волков, идёт охота на серых хищников, матёрых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. Кровь на снегу и пятна красные флажков.» Опальный Андрей Кураев понял, что церкви не угодна его искренность. Церковь, которая учит прощать, сама не прощает людям, таким как Андрей Кураев.
4 ноября 2023 года Андрей Краев вынужденно покинул страну. На его фотографиях видна неподдельная грусть умного человека, покидающего Родину. Вспоминаются известные строки Евгения Евтушенко: " Дай, Бог, чтобы твоя страна тебя не пнула сапожищем". Конечно, для верующего человека удар был очень болезненным. Вот эта боль и видна в глазах опального Андрея Кураева, дай, Бог, чтобы не отчаяние.